Пуаро ведет следствие, стр. 24

Итак, слушайте! Лакей находился в соседней комнате. Он ждал. Камеристка-француженка вышла из номера. Быстро, как молния, горничная метнулась к ящику, схватила футляр, открыла задвижку и просунула его в дверь. Принявший его лакей спокойненько открыл футляр дубликатом ключа, о котором позаботился заранее, вытащил ожерелье и снова стал ждать. Когда камеристка во второй раз вышла, футляр мгновенно был водворен на место.

Пришла мадам, и о краже стало известно. Разыграв неподдельное возмущение, горничная напросилась на обыск и покинула комнату с видом невинного агнца. А фальшивое ожерелье они с напарником еще утром спрятали в кровать француженки. Первоклассный трюк!

— Но зачем вы ездили в Лондон?

— Вы помните о белой карточке?

— Да, конечно. Признаться, я был очень озадачен, как, впрочем, и теперь. Я полагал…

Тут я замешкался и взглянул на Опальзена. Пуаро лукаво улыбнулся.

— Это была ловушка для лакея. На этой карточке имелось специальное покрытие, предназначенное для снятия отпечатков пальцев. С вокзала я сразу поехал в Скотленд-Ярд, нашел там нашего старого друга, инспектора Джеппа, и объяснил ему суть дела. Как я и предполагал, отпечатки принадлежали двум известным аферистам, которые уже в течение довольно долгого времени находятся в розыске. Джепп приехал вместе со мной. Они уже арестованы. У лакея и было найдено колье. Шустрая парочка, ничего не скажешь, но у них не было метода… А я ведь уже по меньшей мере раз тридцать шесть говорил вам, что без метода…

— Намного более тридцати шести раз! — прервал я его. — Но где же они все-таки допустили ошибку?

— Мой дорогой друг! Их план — занять места горничной и лакея — был неплох, однако при этом им не следовало отлынивать от выполнения своих служебных обязанностей. Они не посчитали нужным прибраться и вытереть пыль в пустовавшей комнате. И когда лакей поставил футляр с драгоценностями на маленький столик возле двери, там остался след.

— Я помню это! — вырвалось у меня.

— Сначала у меня не было уверенности, что это они, но с того момента как я увидел отпечаток на пыльной поверхности, все мои сомнения рассеялись!

На короткое время воцарилась тишина.

— Мой любимый жемчуг снова со мной! — победно произнесла миссис Опальзен.

— Ну и превосходно, — сказал я, — а теперь неплохо было бы пойти перекусить.

Пуаро пошел вместе со мной.

— Вам это принесет новую славу, — заметил я.

— Pas du tout, [48] — спокойно возразил Пуаро. — Славу поделят между собой Джепп и местный инспектор. Зато… — он постучал по своему карману, — здесь у меня чек от мистера Опальзена. Что вы скажете на это, друг мой? Нынешние выходные прошли не так, как мы планировали. Как вы посмотрите на то, чтобы в конце следующей недели мы с вами снова вернулись сюда, но на этот раз за мой счет?

Похищение премьер-министра

Теперь, когда война кончилась и все тайное постепенно становится явным, думаю, можно смело поведать миру, какую роль мой друг Пуаро сыграл в разрешении национального кризиса. Секрет охранялся столь тщательно, что даже чуткое ухо прессы не уловило ни шепотка. Теперь же, когда необходимость в подобной секретности отпала, уверен, будет только справедливо, если Англия узнает, сколь многим она обязана моему маленькому эксцентричному другу, чей изумительный мозг столь блестяще предотвратил огромную катастрофу.

Однажды вечером, — не стоит даже уточнять дату: достаточно сказать, что в то время «мирные переговоры» стали единственным, о чем говорили враги Англии я сидел в гостях у моего друга. Когда пошатнувшееся здоровье заставило меня покинуть армию, я занялся вербовкой новобранцев, и у меня вошло в привычку заглядывать по вечерам к Пуаро и беседовать с ним о занимательных случаях из его практики, благо таковые у него не переводились.

В тот раз я пытался выудить у Пуаро его мнение по поводу сенсации дня; а именно о покушении на Дэвида Макадама, премьер-министра Англии. Вот так! Над газетными сообщениями старательно потрудилась цензура: деталей там не было вообще, сообщалось только, что премьер-министр чудом спасся и пуля лишь слегка задела его щеку.

Я считал, что сама возможность подобного злодеяния — позор для нашей полиции. Прекрасно ведь известно, что немецкие агенты готовы были многим рискнуть ради такой цели. «Воинствующий Мак», как окрестили его соратники по партии, методично, яростно и непреклонно душил пацифистские настроения, которые враги столь усердно сеяли на исстрадавшейся земле Британии.

Он был более чем английский премьер-министр, он был — сама Англия, и его исчезновение с политической арены нанесло бы ей сокрушительный, если не смертельный удар.

К сожалению, Пуаро был слишком увлечен приведением в порядок своего серого костюма. Свет не видывал щеголя, равного Эркюлю Пуаро! Чистота и порядок были его пунктиком. И сейчас, когда в воздухе витал одуряющий запах бензина, испарявшегося с крошечной губки, Пуаро при всем желании не мог уделить мне достаточно внимания.

— Одну минуточку, друг мой, и я снова весь внимание. Я почти закончил. Это сальное пятно… Отвратительно… Вот, я удаляю его, и…

Он победоносно взмахнул губкой.

Я улыбнулся и зажег новую сигарету.

— Есть что-нибудь интересное? — поинтересовался я через пару минут.

— Э… я помогаю одной — как это у вас? — поденщице найти ее мужа. Трудное дело: требует деликатности. Поскольку есть у меня опасение, что этот муж вовсе не хочет находиться. Думаю, вы бы на его месте тоже не захотели. Лично мне он симпатичен. Так ловко потеряться!

Я рассмеялся.

— Ну вот! Пятно наконец испарилось! Итак, я в полном вашем распоряжении, друг мой.

— Я спрашивал, что вы думаете об этом покушении на Макдама?

— Enfantillage! [49] — фыркнул Пуаро. — Едва ли стоит принимать это всерьез. Стрелять из ружья — что за мысль? Абсолютно непрофессионально.

— Однако это почти сработало, — напомнил я. Пуаро досадливо мотнул головой и собрался ответить, но тут в дверь заглянула домохозяйка и сообщила, что двое джентльменов внизу желают его видеть.

— Они не захотели назваться, сэр, сказали только, что по очень важному делу.

— Пусть подымутся, — разрешил Пуаро, любовно складывая вычищенные брюки.

Минутой позже посетители появились, и у меня даже екнуло сердце: впереди шел не кто иной, как сам лорд Эстер, глава палаты общин, а его спутник, сэр Бернард Додж — между прочим, член военного кабинета, — был, насколько я знал, близким другом премьер-министра.

— Мосье Пуаро? — осведомился лорд Эстер. Мой друг поклонился. Высокий гость с сомнением оглядел меня.

— У нас весьма деликатное дело.

— Можете говорить при капитане Гастингсе, — ответил мой друг, кивком призывая меня остаться. — Конечно, он звезд с неба не хватает — нет, — но за его абсолютную порядочность я отвечаю.

Лорд Эстер все еще колебался, и сэр Додж не выдержал.

— Да, полно вам. Будет ходить вокруг да около. Думается мне, скоро вся Англия будет знать, в какую лужу мы сели. Дорог каждый час.

— Умоляю, мосье, присаживайтесь, — вежливо предложил Пуаро. — В том большом кресле вам будет удобно, милорд.

Лорд Эстер чуть вздрогнул.

— Вы узнали меня?

Пуаро улыбнулся.

— Разумеется. Я ведь проглядываю эти газетки с фотографиями. Как же мне вас не знать?

— Мосье Пуаро, мне требуется ваш совет в деле жизненно важном и неотложном, но я вынужден настаивать на абсолютной секретности.

— Слово Эркюля Пуаро! Этим все сказано, — с пафосом изрек мой друг.

— Речь идет о премьер-министре. У нас серьезная проблема.

— Да нас просто загнали в угол! — вставил сэр Додж.

— Стало быть, рана опасна? — спросил я.

— Какая рана?

— Пулевая.

— А, это! — презрительно фыркнул сэр Додж. — Об этом уж и думать забыли.

— Как сказал мой коллега, — продолжил лорд Эстер, — с тем делом покончено раз и навсегда. К счастью, покушение провалилось. Хотел бы я сказать то же о второй попытке!