Пуаро ведет следствие, стр. 15

— Это был Диккенс, — пробормотал я, безуспешно пытаясь скрыть улыбку. — Что вы имеете в виду, Пуаро?

— Я имею в виду, что Зоя Хэверинг была до свадьбы актрисой. И вы, и Джепп видели экономку только в полуосвещенном холле. Этакая призрачная фигура в черном, солидная матрона с тихим скорбным голосом. И вспомните: ни вы, ни Джепп, ни местная полиция, которую вызвала экономка, никогда не видели миссис Миддлтон и ее хозяйку одновременно. Для умной и дерзкой женщины это было просто детской забавой. Сославшись на то, что нужно доложить хозяйке, она мчалась наверх, натягивала на себя яркий джемпер, парик и шляпку. Несколько легких касаний, и старый грим снят, немного краски — и обворожительная Зоя Хэверинг с ее чистым звонким голосом спускается вниз. А на экономку никто особо и не обращал внимания. Да и с чего бы? Она ведь никак не связана с преступлением. У нее тоже надежное алиби.

— А как же пистолет, который нашли в Иллинге? Миссис Хэверинг не могла доставить его туда.

— Нет, это была работа Роджера Хэверинга. Вот это они зря сделали. Этот пистолет на шпалах и навел меня на правильный след. Человек, воспользовавшийся оружием, случайно попавшимся ему под руку, тут же выбросит его, а не потащит с собой в Лондон. Логика их действий, конечно, понятна. Преступники хотели привлечь внимание полиции к месту, расположенному далеко от Дербшира. Им было важно заставить полицию как можно скорее покинуть окрестности Охотничьей сторожки. Конечно, пистолет, который нашли в Иллинге, — совсем не тот, из которого застрелили мистера Пейса. Роджер Хэверинг сделал из него один выстрел, затем привез с собой в Лондон, поехал прямо с вокзала в клуб, чтобы было чем подтвердить свое алиби, а затем быстро на электричку — и в Иллинг. Эта поездка заняла у него около двадцати минут. Он бросил пакет туда, где его и нашли, а сам вернулся в Лондон. А это прелестное создание, его жена, спокойно, после того как они отобедали, застрелила мистера Пейса. Вы помните, что в него стреляли сзади? Это еще один важный момент. Затем она снова зарядила пистолет и повесила его обратно на стену. И начала разыгрывать всю эту немыслимую комедию.

— Невероятно, — пробормотал я, совершенно потрясенный. — И все же…

— И все же — это правда. Bien sur, [35] друг мой, это правда. Но вот как сделать так, чтобы эта милая парочка предстала перед судом, — вот в чем проблема. Конечно, Джепп сделает все, что в его силах. Я ему все подробно написал. Но я очень боюсь, Гастингс, что мы будем вынуждены предоставить их Провидению или Ie bon Dieu, [36] как вам будет угодно.

Опасения моего друга были не напрасны. Хотя Джепп не сомневался в правильности выводов Пуаро, собрать достаточно доказательств, чтобы подтвердить обвинение, полиции не удалось.

Огромное состояние мистера Пейса перешло в руки его убийц. Однако возмездие не миновало их. И когда я прочел в газетах, что в списках погибших в авиакатастрофе значились достопочтенные мистер и миссис Хэверинг, я понял, что Справедливость восторжествовала.

Украденный миллион

— О, Господи, сколько раз за последнее время сообщают о похищениях облигаций! — заметил я однажды утром, откладывая газету. — Пуаро, давай забудем на время о науке расследования и займемся самим преступлением.

— Mon ami, [37] ты как раз — как это у вас называется? напал на золотую жилу. Вот, взгляни на это последнее сообщение. Облигации Либерти стоимостью в миллион долларов, которые Лондонский и Шотландский банк послал в Нью-Йорк, исчезли на борту «Олимпии» самым удивительным образом. Ах, если бы не морская болезнь, — пробормотал мечтательно Пуаро, — я бы с восторгом отправился в путешествие на одном из этих огромных лайнеров.

— Конечно, — воскликнул я с воодушевлением, — некоторые из них настоящие дворцы с бассейнами, гостиными, ресторанами, пальмовыми оранжереями, — так что даже трудно поверить, что ты находишься в море.

— Что касается меня, то я всегда знаю, что нахожусь в море, — печально сказал Пуаро. — Все эти безделушки, о которых ты говоришь, мне нисколько не интересны. Но представь себе, сколько гениев инкогнито путешествуют в этих плавучих дворцах, сколько аристократов преступного мира можно там встретить!

Я рассмеялся.

— Так вот что ты задумал! Ты хочешь сразиться с человеком, укравшим облигации Либерти.

Наш разговор прервала хозяйка.

— Мистер Пуаро, вас хочет видеть дама.

Она подала визитную карточку, на которой значилось:

«Мисс Эсме Фаркуар».

Пуаро нырнул под стол и аккуратно положил в корзину для бумаг валявшийся на полу обрывок. После этого он жестом попросил хозяйку принять даму.

Через минуту в гостиной появилась очаровательная девушка лет двадцати пяти, изысканно одетая и сдержанная в движениях. Меня поразили ее большие карие глаза и безупречная фигура.

— Не угодно ли присесть, мадемуазель, — предложил Пуаро.

— Это мой друг, капитан Гастингс, который помогает мне в решении мелких проблем.

— Боюсь, мсье Пуаро, что проблема, с которой я пришла, очень большая, — сказала девушка, очаровательно поклонившись мне и усаживаясь в кресло. — Наверно, вы уже читали об этом в газетах. Я имею в виду «Олимпию» и облигации Либерти.

Наверно, она заметила мелькнувшее на лице Пуаро изумление, потому что быстро добавила:

— Вы, конечно, спросите, что связывает меня с таким серьезным заведением, как Лондонский и Шотландский банк. С одной стороны, ничего, с другой стороны, все. Я обручена с Филипом Риджвеем.

— А! Мистер Риджвей…

— Да, он отвечал за облигации, когда их украли. Конечно, сам он невиновен в пропаже, но это его ошибка. Он ужасно расстроен. Его дядя уверен, что Филип проговорился кому-то на пароходе, что везет облигации. Боюсь, что его карьере пришел конец.

— А кто его дядя?

— Его зовут мистер Вавасур, он один из генеральных директоров банка.

— Мисс Фаркуар, расскажите мне все подробнее.

— Хорошо. Вы знаете, что банк хотел увеличить свои кредиты в Америке и для этого решил выпустить облигации Либерти более чем на миллион долларов. Мистер Вавасур выбрал для поездки своего племянника. Филип много лет занимает место поверенного в банке и хорошо знаком со всеми операциями банка в Нью-Йорке. «Олимпия» отплыла из Ливерпуля двадцать третьего, а облигации были переданы Филипу утром перед отплытием генеральными директорами банка мистером Вавасуром и мистером Шоу. Облигации пересчитали в присутствии Филипа, сложили в пакет, опечатали и сразу же заперли в саквояж.

— Саквояж был с обычным замком?

— Нет, мистер Шоу настоял, чтобы был поставлен специальный замок Хаббсов. Как я уже сказала, Филип уложил пакет на дно саквояжа. Пакет выкрали за несколько часов до прибытия парохода в Нью-Йорк. Сразу же провели самый тщательный обыск всего парохода, но безрезультатно. Облигации будто в воздухе растворились.

Пуаро сделал гримасу:

— Но они все же не растворились, потому что были распроданы мелкими порциями буквально через полчаса после прибытия «Олимпии»! Что ж, теперь мне нужно повидаться с мистером Риджвеем.

— Я как раз собиралась предложить вам позавтракать со мной в «Чеширском сыре». Там будет и Филип. Правда, он не знает, что я обратилась за помощью к вам.

Мы сразу же согласились и отправились в ресторан на такси. Мистер Филип был уже там и весьма удивился, увидев свою невесту в обществе двух незнакомых мужчин. Он оказался приятным молодым человеком, высоким и опрятным, с висками, тронутыми сединой, хотя на вид ему было не больше тридцати.

Мисс Фаркуар подошла к нему и положила руку на плечо.

— Извини меня, Филип, что я пригласила этих джентльменов, не посоветовавшись с тобой. Позволь представить тебе мсье Эркюля Пуаро, о котором ты, наверно, много слышал, и его друга, капитана Гастингса.