После похорон, стр. 30

— Все мы думали, что тетя Кора сказала правду, — вставила Розамунд. — И его зовут не Понталье, а какой-то Эркюль.

— Эркюль Пуаро к вашим услугам. — Пуаро отвесил новый поклон. На присутствующих, однако, его имя явно не произвело никакого впечатления.

— Могу я спросить, к каким выводам вы пришли? — поинтересовался Джордж.

— Он тебе не скажет, дорогой, — ответила вместо Пуаро Розамунд. — А если и скажет, то соврет.

Из всех участников этой сцены только она одна, по-видимому, искренне забавлялась происходящим. Пуаро задумчиво смотрел на нее.

В эту ночь Пуаро спал плохо. Обрывки речей, чьи-то взгляды, чьи-то странные жесты сплелись в ткань пестрых и беспокойных сновидений. То и дело какая-нибудь терзающая усталый мозг мысль вырывала его из непрочного забытья. Краска — Тимоти и краска. Запах масляной краски, как-то связанный с мистером Энтуислом. Рисунки Коры, художественные почтовые открытки… Что-то сказанное Лэнскомбом… Монахиня, явившаяся в дом в день кончины Ричарда Эбернети… Монахиня с усиками. Монахиня в Стэнсфилд-Грейндже… и в Литчетт Сент-Мэри. Не слишком ли много монахинь? Розамунд, заявляющая, что он детектив, и изумление на лицах всех остальных, безмолвно уставившихся на нее. Так, должно быть, они смотрели и на Кору, когда она произнесла свою знаменитую фразу. В тот момент Элен Эбернети показалось «что-то неладное». Что именно? Элен, без сожалений расстающаяся с прошлым… Элен, которая уронила восковые цветы, когда он сказал… Что же он тогда сказал?

Пуаро вновь забылся, и ему приснился сон.

Ему снился зеленый малахитовый стол и на нем букет восковых цветов под стеклянным колпаком. Только весь колпак был покрыт слоем яркой масляной краски цвета крови. Он чувствовал запах этой краски, а Тимоти стонал и говорил: «И умираю, умираю… это конец». Мод стояла рядом, высокая и суровая, с большим ножом в руках и вторила ему: «Да, это конец». Конец — смертное ложе, свечи и молящаяся монахиня. Ах, если бы он мог увидеть лицо монахини, тогда он узнал бы правду.

Эркюль Пуаро пробудился — и правда со всей непреложностью вдруг предстала перед ним.

Да, это действительно был конец. Он мысленно перебирал разрозненные куски мозаики.

Мистер Энтуисл и запах краски, дом Тимоти и нечто, что должно или может в нем быть… восковые цветы… Элен… разбитое стекло…

Элен Эбернети, сидя перед туалетным столиком, невидяще глядела на свое отражение в зеркале.

Ей пришлось пригласить Эркюля Пуаро в дом, хотя и против своего желания. Но мистер Энтуисл поставил вопрос так, что отказаться она не могла. А теперь все выплыло наружу. Не судьба праху Ричарда Эбернети мирно покоиться в могиле. И все из-за нескольких слов, сказанных Корой…

Тот день после похорон… Интересно, как все они выглядели? Какими казались они Коре? Что это говорил Джордж насчет того, какими видят нас другие? Она посмотрела в зеркало внимательнее. Одна бровь действительно изломана круче, чем другая, но углы рта симметричны. Нет, нет, она не так уж отличается от своего изображения в зеркале. Не то что Кора. Мысленно взором она ясно увидела Кору, какой та была в день похорон… Склоненная набок голова, этот ее нелепый вопрос… взгляд, устремленный на Элен.

Внезапно Элен подняла руки к лицу. Она твердила себе: «Это невозможно… Этого просто не может быть…»

С естественным раздражением человека, разбуженного телефонным звонком в пять минут седьмого, мисс Энтуисл, предварительно постучав, вошла в спальню брата:

— Опять эта Эбернети!

— Что?

— Миссис Лео Эбернети просит тебя к телефону. Нашла время!

— Миссис Лео? К чему бы это? Где мой халат? А, вот он, спасибо.

Энтуисл схватил трубку.

— Я слушаю. Это вы, Элен?

— Простите, что бужу вас так рано, но вы просили сразу сообщить вам, если я вспомню, что показалось мне странным в момент, когда Кора так ошеломила нас своим заявлением.

— А, и вы вспомнили?

— Да, но это так нелепо, — в голосе Элен прозвучали извиняющиеся нотки, — даже не знаю, как объяснить, хотя сама я вполне уверена. Меня осенило, когда я смотрела на себя в зеркало вчера вечером. О!..

За слабым полузадушенным возгласом последовал совершенно непонятный мистеру Энтуислу звук, словно от падения на пол чего-то тяжелого. Не получая ответа, он продолжал взывать в онемевшую телефонную трубку:

— Алло, алло, Элен, вы у телефона?.. Элен, что случилось?

Глава двадцать первая

Мистер Энтуисл потратил еще не меньше часа и обзвонил уйму телефонных инстанций, пока наконец не услышал голос Эркюля Пуаро.

— Слава богу! Междугородная не могла дозвониться к вам туда целую вечность.

— Ничего удивительного. Трубка была снята. — В голосе Пуаро было нечто испугавшее собеседника.

— Что-нибудь произошло?

— Да. Двадцать минут назад горничная обнаружила миссис Лео Эбернети лежащей без сознания рядом с телефонным аппаратом в кабинете. Серьезное сотрясение мозга. Возможно, она упала и ударилась головой об эту мраморную штуку, которую вставляют в дверной проем, чтобы дверь не закрывалась, но ни доктор, ни я так не думаем.

— В тот момент она как раз звонила мне, но внезапно замолчала, и я никак не мог сообразить, что случилось.

— Она звонила вам? Что она сказала?

— Я как-то просил ее немедленно сообщить, если она вспомнит, что именно показалось ей странным во время того разговора после похорон. Ну, так вот, по ее словам, она вспомнила, что это было, но что это просто «нелепо». Еще сказала, что ее осенило, когда она смотрелась в зеркало. И это все. Теперь придется подождать, когда она придет в себя, и тогда мы узнаем остальное.

Голос Пуаро звучал очень серьезно:

— Это произойдет еще не скоро. Возможно, никогда.

— Неужели дело обстоит так серьезно? Но это ужасно, Пуаро!

— Да, это ужасно, и поэтому мы не можем ждать. Похоже, мы имеем дело с кем-то либо совершенно беспощадным, либо испуганным настолько, что это заставляет его быть беспощадным. Было бы небезопасно оставлять миссис Эбернети в Эндерби. Ее уже доставили на «скорой помощи» в больницу, где к ней не будут пропускать никого, в том числе и родственников. А для вас у меня есть небольшое поручение. Минутку.

Последовала пауза, после чего в трубке вновь раздался голос Пуаро:

— Я проверял, не подслушивают ли нас. Все в порядке. А теперь о поручении. Вы доедете на поезде до Бэри Сент-Эдмундс, это недалеко от Лондона, наймете там машину и отправитесь в расположенную по соседству клинику для нервнобольных под названием Форедайк-хауз. Найдите там доктора Пенрита и наведите у него справки относительно пациента, который был выписан из клиники не так давно. Имя пациента Грегори Бэнкс. Выясните точно, от чего именно его лечили.

— Вы хотите сказать, что Грегори Бэнкс сумасшедший?

— Тсс, не так сразу. Значит, поезжайте, но сначала успокойтесь и обязательно, слышите, обязательно позавтракайте. Если у меня будут новости, я позвоню.

Пуаро услышал, как на другом конце провода положили трубку, а секунду спустя раздался второй, похожий, но очень слабый звук. Детектив улыбнулся. Кто-то осторожно опустил трубку на рычажок второго аппарата, что стоял в холле.

Пуаро отправился туда, но в холле не было ни души. Тогда он на цыпочках проследовал к вместительному шкафу под лестницей и заглянул внутрь. Лэнскомб, вышедший в это время из кухни с подносом в руках, с удивлением смотрел на Пуаро, который появился из-под лестницы. Постаравшись приободрить старого слугу, явно потрясенного последними событиями, и попросив прислать ему чашку кофе в спальню, Пуаро поднялся наверх. Когда Джанет принесла кофе, Пуаро был уже совсем одет. Выражения сочувствия с его стороны были приняты благосклонно, ибо детектив упирал больше всего на то, какое потрясение выпало сегодня утром на ее, Джанет, долю.

— И не говорите, сэр. Никогда не забуду, что я почувствовала, когда вошла с пылесосом в кабинет и увидела миссис Лео на полу. Сначала я думала, что она умерла. Должно быть, ей стало плохо, когда она стояла около телефона. Странно, что она поднялась так рано утром. Раньше она никогда этого не делала.