Почему же не Эванс?, стр. 36

– Понятно, – сказала Франки. – И про эту миссис Темплтон никто ничего не знает?

Мистер Спрэг покачал головой и поджал губы.

– Казалось бы, такой житейски искушенный человек, как мистер Сэвидж, не должен был так легко попасться.., но… – Мистер Спрэг снова печально покачал головой – перед его мысленным взором промелькнули бесчисленные клиенты, которые должны были бы понимать, что творят… Но прозрение наступало слишком поздно – они все шли к нему, чтобы он уладил их дела, избавив их от судебного разбирательства.

Франки встала.

– Люди – прелюбопытные создания, – с важным видом заключила она и протянула мистеру Спрэгу руку. – До свидания, мистер Спрэг. Вы замечательный.., просто замечательный. Мне очень стыдно.

– Вы все должны быть осмотрительней. – Он укоризненно покачал головой. – Я имею в виду золотую молодежь.

– Вы ангел, – сказала Франки. Она с чувством сжала его руку и вышла. Мистер Спрэг снова сел за стол и погрузился в размышления.

«Молодой герцог Нор…»

Существовало только два герцога Нор…, подходивших под ее рассказ. Который же из них? Мистер Спрэг принялся листать Книгу пэров [37].

Глава 26

Ночная вылазка

Необъяснимое отсутствие Мойры очень тревожило Бобби, хоть он и старался внушить себе, что это его не слишком тревожит. Он снова и снова уговаривал себя не делать поспешных выводов, что это нелепость – вообразить такое.., будто с Мойрой покончили, – ведь в доме полно возможных свидетелей. Скорее всего причина ее исчезновения весьма проста. В худшем случае ее держат под замком в этом треклятом Грэндже.

Бобби твердо знал, что покинуть Стейверли по доброй воле она не могла. Ни за что бы она вот так не уехала – не предупредив его и ничего не объяснив. Кроме того, она сама говорила, что ехать ей некуда.

Нет, тут явно замешан все тот же доктор Николсон. Этот мерзкий тип, видимо, прознал о попытке Мойры спастись и сделать ответный ход: Мойра томится за зловещими стенами Грэнджа и лишена возможности связаться с внешним миром.

Но час расправы над ней, вероятно, близок. Бобби безоговорочно поверил всему, что она говорила. Ее страхи отнюдь не порождение чересчур богатого воображения или расстроенных нервов.

Николсон вознамерился избавиться от своей жены. Однако все его попытки пока не удавались. Теперь, когда Мойра явно поделилась своими переживаниями с другими, Николсон должен непременно что-то предпринять. Либо скорее с ней покончить, либо вообще оставить ее в покое. Рискнет ли он от нее избавиться?

Бобби не сомневался, что рискнет. Ведь Николсон знает, что, даже если кто-то и поверил его жене, никаких улик против него нет, к тому же он, вероятно, полагает, что ему придется иметь дело только с Франки. Похоже, он с самого начала учуял подвох в этой автомобильной катастрофе – поэтому и выуживал у нее всякие подробности. Но шофера леди Франсез он едва ли заподозрил.

Да, Николсон готов на крайний шаг. Тело Мойры найдут где-нибудь в отдалении от Стейверли. Быть может, его потом выбросит море… Или найдут у какой-нибудь скалы. Несчастный случай, опять скажут люди. Николсон стал просто специалистом по несчастным случаям.

Однако на подготовку ему потребуется время – не так много, но все-таки.., конечно, теперь он в силу обстоятельств будет вынужден действовать быстрее, чем обычно. Однако сутки у Бобби наверняка есть. Если Мойра находится в Грэндже, необходимо найти ее до того, как они истекут.

Распрощавшись с Франки на Брук-стрит, он стал действовать. От гаража ему лучше по-прежнему держаться подальше. Вполне возможно, что слежка за ним продолжается. Роль Хоукинса ему явно удалась, но теперь Хоукинс тоже должен исчезнуть.

Тем же вечером в суетливый городок Эмблдевир приехал молодой человек с усиками и в дешевом темно-синем костюме. Он остановился в привокзальной гостинице, зарегистрировавшись под именем Джордж Паркер. Оставив там саквояж, он пошел договариваться о том, чтобы взять напрокат мотоцикл.

В десять вечера через селение Стейверли проехал мотоциклист в шлеме и защитных очках и остановился на пустынном участке дороги неподалеку от Грэнджа.

Поспешно спрятав мотоцикл за растущие поблизости кусты, Бобби огляделся по сторонам. Вроде бы никого.

Он неторопливым шагом пошел вдоль стены и наконец оказался у знакомой калитки. И на этот раз она оказалась не запертой. Бобби еще раз огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что никто за ним не следит, и тихонько проскользнул внутрь. Он сунул руку в карман пиджака, оттянутого револьвером. Ощутив его холодок, Бобби почувствовал себя увереннее.

В Грэндже, казалось, царило спокойствие.

Бобби усмехнулся – ему вспомнились леденящие кровь рассказы про всяких злодеев, которые держали гепардов и прочих хищников, чтобы оградить свои владения от незваных гостей.

Доктор Николсон, похоже, довольствовался щеколдами и засовами и был даже довольно небрежен. Эту маленькую дверь конечно же не следовало оставлять незапертой. Какая непростительная беспечность!

Ни прирученных питонов, подумал Бобби, ни гепардов, ни проволоки, через которую пропущен электрический ток, – этот человек непозволительно отстал от жизни.

Бобби пытался иронизировать, чтобы хоть как-то приободриться. А как только он возвращался мыслями к Мойре, сердце его болезненно сжималось, и он словно наяву представлял ее лицо – дрожащие губы, широко раскрытые испуганные глаза. Где-то тут он тогда впервые ее увидел – живую, а не на фотографии. Он вспомнил, как обхватил ее рукой, когда она чуть не упала, и по его телу прошла дрожь…

Мойра.., где она сейчас? Что сотворил с ней этот зловещий тип? Только бы она была жива…

– Она должна быть жива, – мрачно, сквозь зубы произнес Бобби. – Ни о чем другом я и думать не хочу.

Он осторожно обошел дом, тщательно осмотрев его со всех сторон. Часть верхних окон светилась, в одном из окон первого этажа тоже горел свет.

Бобби подобрался к этому окну. Шторы были задернуты, но между ними оставалась щелка. Бобби оперся коленом о подоконник и бесшумно на него влез. Теперь можно было заглянуть внутрь.

За стеклом двигались мужская рука и плечо – человек, должно быть, писал. Вот он переменил позу, и стал виден его профиль. Это был доктор Николсон.

Не зная, что за ним наблюдают, доктор продолжал писать. Бобби испытал странное блаженство. Николсон был так близко – если бы не стекло, можно было бы протянуть руку и коснуться его.

Бобби чувствовал, что впервые по-настоящему видит этого человека. Волевой профиль: большой, мясистый нос, выдающаяся вперед челюсть, хорошо выбритый, резко очерченный подбородок. Уши маленькие, плотно прилегают к голове, а мочки полностью срослись с щеками. Такие уши вроде бы означают что-то особое в характере.

Доктор все писал – спокойно, неторопливо. Порою останавливался, подыскивая подходящее слово, и снова принимался писать. Перо двигалось ровно и точно. Вот он снял пенсне, протер и снова надел.

Бобби со вздохом спустился на землю. Похоже, Николсон еще какое-то время будет писать. Как раз теперь и надо бы пробраться в дом.

Неплохо бы проникнуть туда через окно верхнего этажа, а ночью не спеша обследовать все помещения.

Бобби опять обошел дом и выбрал подходящее окно на втором этаже. Фрамуга оказалась открытой, но свет в комнате не горел, по-видимому, сейчас там никого не было. Кроме того, поблизости весьма кстати росло дерево.

В следующую минуту Бобби уже на него карабкался. Все шло хорошо, но, когда он протягивал руку, чтобы ухватиться за оконный карниз, раздался угрожающий треск ветви – той самой, на которой он находился… А в следующий миг эта подгнившая ветка обломилась – Бобби рухнул вниз, угодив головой в купу гортензий под окном, что, к счастью, смягчило удар.

Окно Николсона было дальше, но по этой же стороне дома. Бобби услышал, как доктор вскрикнул, и его окно распахнулось. Немного оправившись от потрясения, Бобби вскочил, мигом вырвался из цветочных пут и кинулся сквозь густую тень на дорожку, ведущую к маленькой двери в стене. После короткой пробежки он нырнул в кусты.