Печальный кипарис, стр. 15
— Да, страшное дело. Мэри была такая прелестная девушка, красавица, настоящая кинозвезда. И при этом такая скромная, приличная, нисколько не задавалась, несмотря на все внимание, которое ей оказывали. Пуаро ловко ввернул вопрос:
— Вы имеете в виду отношение к ней миссис Уэлман? Кстати, это не казалось вам странным?
— Как знать… Может, это было, наоборот, вполне естественно. Я хочу сказать…
— Хопкинс несколько смешалась…
— Я хочу сказать, Мэри была очень мила, а старики любят видеть около себя молодые лица.
— Мисс Карлайл, я полагаю, часто приезжала навестить свою тетушку? — вставил Пуаро.
Ответ Хопкинс был напоен ядом:
— Мисс Карлайл приезжала, когда это ее устраивало.
— Вам не нравится мисс Карлайл? — невинно осведомился Пуаро.
Его собеседница буквально взорвалась:
— Надо думать! Отравительница! Бездушная убийца! За этим последовали новые похвалы по адресу Мэри.
Улучив момент, Пуаро спросил:
— В деревне у нее наверняка были поклонники?
— Были, например, Тед Бигленд, — сообщила ему сестра.
— Он здорово ухаживал за Мэри и обиделся, когда она не захотела иметь с ним дело. Представьте себе, он винил в этом меня! Можно подумать, я была не вправе давать советы неопытной девушке. Я не хотела, чтобы она продешевила.
Пуаро задал новый вопрос.
— Почему, собственно, вы принимали в ней такое участие?
— Н-не знаю…
— Хопкинс колебалась.
— В Мэри было что-то романтическое, что ли…
— А ведь она была всего-навсего дочерью привратника, не так ли?
— Да… да, конечно. Во всяком случае…
— Она колебалась, глядя на Пуаро, который, в свою очередь, смотрел на нее сочувственно и понимающе.
— Вообще-то, — проговорила наконец Хопкинс, повинуясь непреодолимому желанию посплетничать.
— Мэри не была дочерью старика Джеррарда. Он сам мне сказал. Ее отцом был один джентльмен.
Пуаро пробормотал:
— Я понимаю, а ее мать.
Собеседница вновь заколебалась и, помешкав, сообщила:
— Ее мать была горничной старой миссис Уэлман. Она вышла за Джеррарда уже после рождения Мэри.
— Как загадочно и романтично, — с приличествующим моменту выражением лица откликнулся Пуаро.
Хопкинс безмерно наслаждалась беседой.
— Не правда ли? Совершенно случайно я узнала кое-что об этом деле. По правде сказать, это сестра О’Брайен навела меня на след, но это уже другая история.
Пуаро рискнул спросить:
— Вы знаете, быть может, кто был настоящий отец Мэри Джеррард? — и получил неохотный ответ.
— Может, знаю, а может, и нет. Грехи отцов, говорят, падают на детей. Но я не из сплетниц и не скажу больше ни слова.
Пуаро счел разумным отступить и перейти к другой теме.
— Есть еще один щекотливый момент, но я уверен, что могу положиться на ваши деликатность и знание жизни.
Добродушное лицо сестры Хопкинс расплылось в самодовольной улыбке.
— Я имею в виду мистера Родерика Уэлмана. Как я слышал, он был увлечен Мэри Джеррард?
— Он был без ума от нее!
— Она поощряла его в ухаживаниях.
В ответе Хопкинс прозвучало возмущение:
— Мэри вела себя очень хорошо. Никто не мог сказать, что она завлекала его!
— Но, я полагаю, со временем из этого могло бы что-нибудь выйти?
— Возможно, — признала Хопкинс.
— Но Мэри не стала бы спешить. Она сказала ему здесь, что он не должен так говорить с нею, пока обручен с мисс Элинор. И повторила то же самое, когда он заявился к ней в Лондоне.
Пуаро спросил с глубока заинтересованным видом:
— А что вы сами думаете о Родерике Уэлмане? Например, очень ли он любил свою тетку? Много ли времени проводил около нее, когда она была так больна?
— Вы имеете в виду, когда с ней приключился второй удар? В ту ночь, когда она умерла? Я полагаю, он даже не входил к ней в комнату.
— Вот как.
Хопкинс быстро добавила:
— Она не звала его. И мы понятия не имели, что конец близок. Знаете, многие мужчины так: боятся зайти к больному в комнату. И это вовсе не от бессердечия: просто они не хотят расстраиваться.
Пуаро, однако, настаивал:
— Вы уверены, что мистер Уэлман не входил в комнату своей тетки перед тем, как она умерла? Не мог ли он, например, сделать это, когда вас там не было.
Хопкинс моментально ощетинилась
— Я не бросаю своих пациентов без присмотра, мистер Пуаро.
— Тысяча извинений. Я не то имел в виду. Я просто думал, может, вы спустились вниз вскипятить воду или взять какое-то лекарство…
Смягченная его раскаянием, Хопкинс сказала:
— Я спускалась вниз, чтобы заменить воду в грелках. Это заняло у меня минут пять, не больше.
— А, значит, мистер Уэлман мог в это время заглянуть в комнату… Но довольно об этом. Следовательно, вы больше ничего не можете сказать мне о Мэри Джеррард.
После заметной паузы сестра Хопкинc ответила:
— Я ничего не знаю.
— Вы уверены в этом.
Та сказала несколько невпопад:
— Вы не понимаете… Я любила Мэри.
— И это все, что вы можете мне сказать?
— Да, все, — и это мое последнее слово.
Глава четвертая
В присутствии величественной миссис Бишоп, затянутой в черные шелка, Пуаро держался подчеркнуто скромно, как и подобает ничтожному иностранцу. Войти в доверие к достойной леди было делом нелегким. Во-первых, она крайне неодобрительно относилась к любым иностранцам. Во-вторых, ни в грош не ставила доктора Лорда, представившего ей Пуаро. Доктора она считала безответственным мальчишкой и дерзким выскочкой.
Понадобился умело оброненный Пуаро намек на то, что он в качестве знаменитого детектива вхож в высшие круги общества (коими миссис Бишоп безоговорочно восхищалась), чтобы заставить бывшую домоправительницу разговориться на интересующие его темы. Одной из таких тем была Элинор Карлайл.
— Я думаю, — сказал Пуаро, — миссис Уэлман хотелось еще при жизни пристроить свою племянницу.
Миссис Бишоп кивнула.
— Конечно. Она так радовалась помолвке мисс Элинор и мистера Родерика. Покойная хозяйка всегда надеялась, что они поженятся. Да и они обожали друг друга.
— И все-таки помолвка расстроилась.
Краска бросилась в лицо миссис Бишоп, в ее голосе послышались раскаты грома:
— Из-за происков некоей змеи, притаившейся в траве, мистер Пуаро, да, да.
Пуаро казался должным образом потрясенным и заинтригованным таким заявлении, и воодушевленная миссис Бишоп продолжала:
— В нашей стране не принято говорить о мертвых плохо… Но эта девушка, мистер Пуаро… О, это была хитрюга, каких мало. Кого угодно могла обвести вокруг пальца. Сестру Хопкинс, например, да и мою бедную дорогую хозяйку. Бедняжка быстро сдавала, и эта молодая особа втерлась к ней в доверие. А та в ней просто души не чаяла, никаких денег не жалела. Дорогие школы и образование за границей — и все ради дочери старого Джеррарда! Но ему это было совсем не по вкусу, смею вас уверить. Она лезла туда, где ей было совсем не место, вот что я вам скажу.
Пуаро покачал головой и издал что-то вроде сочувственного квохтанья.
— А уж как она кокетничала с мистером Родериком! Но мужчины все одинаковы: падки на лесть и смазливую мордочку. А ведь у нее был Тед Бигленд, такой славный и достойный парень. Но куда там! Наша важная леди была слишком хороша для него.
Наступила очередь Пуаро.
— Вы очень заинтересовали меня, миссис Бишоп, — медоточиво журчал он.
— У вас редкостный дар несколькими словами точно обрисовать характер. Я ясно представляю теперь себе Мэри Джеррард. Интересно, чем все это могло кончиться?
— Вот именно! — воскликнула миссис Бишоп.
— Я вижу теперь что смерть моей дорогой хозяйки была на самом деле благом. Дело шло к тому, что она могла оставить этой девушке все, до последнего пенни. А та только этого и добивалась. Но, слава господу, зло не всегда торжествует, и на свете еще есть справедливость.
— Да, — сказал ее собеседник, — Мэри Джеррард мертва и обстоятельства ее смерти, по-видимому, совершенно необъяснимы.