Город-невидимка, стр. 32
— Ну что? Тебе что-то надо?
Он, словно пай-мальчик, кивнул.
— Надо. Чтобы ты оставила Глеба в покое. Так будет лучше. Для всех.
Саша почувствовала, будто внутри у нее что-то взорвалось.
— Тебя забыла спросить, как будет лучше! — ответила она зло. — Поучил меня, как надо жить, — и иди себе. Ну, что стоишь?
— Книгу переверни, — спокойно сказал Ян и, развернувшись, пошел прочь.
Александра взглянула и зашипела, как обиженная кошка: книга и впрямь оказалась вверх ногами. Но как же ей не нравится этот Ян! И что привязался? Может быть, он сам жаждет ее внимания? Да, точно, так и есть. Может, быть с ним поласковее?.. Хотя идеальный вариант, конечно, если бы с ним что-нибудь случилось, скажем, во время исполнения следующего задания. Мало ли неприятностей происходит с людьми, которые вечно лезут на рожон? Почему бы кому-нибудь из противоборствующей языческой организации не пристрелить его абсолютно случайно?..
Девушка, забыв о книге, принялась мечтать, мысленно рисуя прекрасные сцены будущей свободы и счастья.
Глеб чувствовал себя виноватым. Перед Ольгой, перед Александрой, перед ребятами, но, самое главное, перед самим собой. Словно тот поцелуй поставил на нем несмываемое позорное клеймо. А ведь ему понравилось, да что там, ему очень понравилось целоваться с Александрой. Она манила его своей яркостью и загадочностью, она была словно неоткрытая новая земля, лежащая где-то посреди белого пятна на карте. После Китежа в ней появилось нечто новое и необыкновенно притягательное. Она сказала, что научилась ценить свое и чужое время, и похоже, это действительно так.
Если подумать, они с Сашей прекрасно подходят друг другу. У них есть общие интересы, им не требуется ничего скрывать друг от друга, не нужно всех этих мучительных недомолвок и неловких пауз… Если подумать, они идеально подходят друг другу… если подумать… А что же с сердцем? Оно молчало, ведь сердце не признает идеальной, правильной любви, оно всегда любит невпопад.
Глеб представил себе Ольгу. Ее рыжие, с медным отливом волосы, белую нежную кожу, слабо пахнущую чем-то душистым и необыкновенно приятным, голубые, словно небо, глаза… Знать бы только, где она сейчас!.. Знать бы, что все с ней в порядке…
И внезапно Глебу так сильно захотелось постоять перед ее подъездом — даже просто так, без всякой надежды на встречу, — что он натянул свитер, взял куртку и решительно вышел на улицу.
Солнце, наконец выглянувшее из-под сплошной пелены грязно-серых облаков, било в глаза веселыми лучиками, отражаясь от яркого снега.
«Уже весна, — подумал Глеб, — а мы почти не видели зиму. Время пролетело мимо нас, но что еще будет?..»
Он сел на верный Kawasaki, с ревом вылетел на пустую дорогу и вскоре, только чудом избежав несколько раз аварии, оказался в Москве у знакомого дома.
Здесь, у ее подъезда, Глеб остановился и, проведя рукой по перилам крыльца, собрал в ладонь снег и долго смотрел, как он тает, не выдерживая тепла. Вот так и человеческое сердце — оно, как и снег, не может оставаться холодным и отстраненным, а все надеется на что-то и готово растечься жалкой лужицей, если уделить ему хотя бы частицу тепла…
Глеб так задумался, что не услышал скрипа открывающейся двери. Он пришел в себя, только когда понял, что на него кто-то смотрит, и, подняв голову, увидел прямо перед собой Ольгу.
Она была в какой-то черной коротенькой шубке, и густые волосы, рассыпавшиеся по плечам, как и летом, сверкали на солнце золотыми искрами. Глебу показалось, что девушка похудела — скулы обозначились резче, а под глазами лежали тени. Она казалась усталой и очень грустной.
Осознав, что он тоже смотрит на нее, Ольга смертельно побледнела и отступила назад, в подъезд. Дверь едва не захлопнулась перед носом Глеба, но он успел рвануть ее на себя и кинулся за девушкой, перехватив ее уже возле лифта.
— Пусти! — крикнула Ольга, вырывая из его рук свое запястье.
Старенькая, интеллигентного вида консьержка высунулась из своего окошечка и смотрела на Глеба с выражением ужаса.
— Я не сделаю ей ничего плохого, — объяснил старушке Глеб и снова повернулся к Ольге. — Оля, я не сделаю тебе ничего плохого! Я искал тебя все это время!
Она тихо всхлипнула, но не смогла вырваться и вдруг, ткнувшись лицом в холодную кожанку Глеба, разразилась горькими рыданиями.
— Не плачь, не плачь, теперь все будет хорошо, — бормотал он, гладя ее по волосам, осторожно целуя трогательно беспомощный золотистый затылок.
Консьержка вздохнула, но ничего не сказала и скрылась за своим окошком.
Ольга все плакала, а ее тонкие белые пальчики вцепились в воротник его куртки так сильно, что ногти побелели. Девушка словно боялась, что вот сейчас Глеб исчезнет, уйдет — и больше уже никогда не вернется.
В подъезде хлопнула дверь, Оля вздрогнула и отстранилась, вытирая ладонью мокрые от слез щеки.
Мимо них прошел какой-то мужчина, бросив быстрый взгляд, и скрылся в лифте.
— Прости меня, — Глеб говорил быстро, словно хотел поскорее избавиться от мучивших его слов. — Прости, я говорил тебе о любви, но, наверное, еще не постиг тогда этого чувства. Смешно, я думал, что без меня тебе будет лучше, что ты забудешь меня…
Девушка покачала головой. Щеки ее покраснели и блестели от еще не вытертых досуха слез.
— Что бы ты ни придумал себе, я никогда тебя не забуду, — раздельно, четко произнесла она. — Ни-ко-гда, понимаешь?
Глеб сжал ее ледяные пальцы, чувствуя, как любовь, восхищение, нежность перехлестывают в его душе через край.
— Я тоже не могу забыть тебя и не могу без тебя — ни в настоящем, ни в прошлом, ни в будущем. Ты сможешь простить меня?..
И она кивнула.
А потом их губы встретились — жадные, нетерпеливые после долгой разлуки, — и Глебу стало окончательно ясно, что он вел себя как последний кретин. Разве что-то еще имеет для него значение, разве есть на свете более высокая миссия, чем посвятить себя той, которую любишь?.. Любовь, если она настоящая, стоит любых жертв, ей не страшны любые, даже самые высокопарные слова, она придает смысл и значение даже пустому, даже сиюминутному. И ему, Глебу, повезло найти свою истинную, единственную любовь. Одну — на все времена. Права была княгиня Ирина Алексеевна — настоящая любовь не знает времени… только не она была настоящей любовью Глеба.
Саша поняла, что случилось нечто очень плохое, едва только Глеб вернулся в школу. Его глаза сияли, а в пазуху распахнутой на груди куртки набился снег.
Он прошел мимо Александры, даже не заметив ее, и девушка прокусила до крови губу. Черт! Черт! Черт! Неужели все дело в его клуше? Она вернулась, и сама Саша снова отошла в тень, растаяла как привидение при первых утренних лучах солнца?.. Ну нет, она — не жалкий призрак, бессильный перед жестокостью реального мира. Она способна менять свою реальность, и она сделает все, чтобы если и не заполучить Глеба, то хотя бы развалить этот счастливый союз, не оставить от него и камня на камне! Она еще покажет, что не стоит доводить дело до крайности и загонять ее в угол!
Девушка медленно подняла руку и отерла с подбородка сочащуюся струйкой из губы кровь. Пока еще рано делать выводы. Она еще посмотрит, кто кого.
Глава 14
Нападение
Вечером Евгений Михайлович вызвал Глеба к себе.
— Хочу поговорить с тобой. Этих бандитов вы нашли, молодцы. — Он помедлил мгновение. — Но думаю, вам самим стоит поехать туда.
— На их встречу?! — Глеб недоуменно посмотрел на директора. — Захватить их?!
Мысли юноши смешались. С одной стороны, конечно, лестно, что Евгений Михайлович считает, что они справятся с полудюжиной взрослых и наверняка вооруженных мужчин. С другой — не он ли сам всячески убеждал их избегать напрасного риска.
Директор прервал его размышления:
— Нет, разумеется, захватывать их вам не потребуется. С этим справится и обычный ОМОН. Я хочу, чтобы вы поехали на место захвата по двум причинам. Во-первых, мне удалось добиться, чтобы вам позволили осмотреть дом и вещи задержанных. На предмет чего-то необычного, связанного с тем, чем вы занимаетесь. Насколько нам удалось узнать, организация наших врагов существует довольно давно, и они могли добиться определенных успехов. Даже, возможно, разыскать какие-то из артефактов. Во-вторых, обратите внимание на все, связанное с неестественными проявлениями реальности, с магией, проще говоря. Нам очень важно знать, насколько они продвинулись на этом пути. Следователи, конечно, будут, как говорится, «носом землю рыть», искать улики. Но то, о чем я говорю, они не увидят и не заметят.