Карты на стол, стр. 42
— Да, вы правы, — сказал он. — Как знать, может, все это и к лучшему.
И он стал спускаться вниз Баттл направился вслед за ним.
— Одну минуту, доктор.
Пуаро, одной рукой уже коснувшись ручки спальни, тихо спросил:
— А можно мне войти, да?
Баттл, обернувшись к нему, сказал:
— Конечно. Мы уже закончили там свои дела. Пуаро вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
Он подошел к кровати и остановился, глядя на это спокойное, безжизненное лицо.
Пуаро был очень взволнован. Ушла ли эта женщина в могилу, решившись сделать последнюю попытку спасти молодую девушку от смерти и позора? Или здесь было другое, более зловещее объяснение? Конечно, нельзя не считаться с фактами.
Вдруг он наклонился и стал внимательно рассматривать темный, чуть обесцвеченный синяк на руке умершей женщины.
Потом распрямился, и в глазах у него засветились странные, кошачьи огоньки, которые могли распознать лишь очень близкие ему люди.
Он быстро вышел из комнаты и спустился вниз. Баттл и полицейский врач стояли около телефона. Эксперт положил трубку и сказал:
— Он еще не вернулся, сэр.
— Деспард, — сказал Баттл. — Я пытался дозвониться ему. В ящике у него лежит письмо с почтовым штемпелем Челси.
Пуаро вдруг задал совсем не относящийся к делу вопрос:
— А доктор Робертс завтракал перед тем, как приехать сюда?
Баттл уставился на него.
— Нет, — сказал он — Помню, он упомянул, что не успел даже позавтракать.
— Значит, сейчас он дома. И мы можем его застать. — Зачем?
Но Пуаро уже набирал номер.
— Доктор Робертс? — спросил он. — Это доктор Робертс? Вот и хорошо. Говорит Пуаро. Один только вопрос. Вам знаком почерк миссис Лорример?
— Почерк миссис Лорример? Мне? Нет. Не помню, чтобы раньше я когда-либо видел ее письма.
— Благодарю вас.
Пуаро быстро положил трубку. Баттл все еще пристально смотрел на него.
— Что у вас опять за новая идея, мосье Пуаро? — спокойно спросил он.
Пуаро дотронулся до его плеча.
— Послушайте меня, друг мой. Через несколько минут после того, как я ушел вчера из этого дома, сюда приехала Энн Мередит. Мне показалось, что я видел, когда она шла по ступенькам к входной двери, но в то время я не был в этом уверен. Сразу же после ухода Энн Мередит миссис Лорример легла в кровать. Насколько известно служанке, она не писала никаких писем. А по причинам, которые вы поймете, когда я перескажу вам наш разговор, я не могу предположить, чтобы миссис Лорример написала их до моего к ней визита. Так когда же она их писала в таком случае?
— А может быть, после того, как все слуги ушли спать? — предположил Баттл. — Встала и сама опустила их в почтовый ящик.
— Возможно да. Но есть и еще одно предположение, а именно: она вообще не писала этих писем.
Баттл даже присвистнул.
— О, господи! Так значит, вы думаете…
Зазвонил телефон. Сержант поднял трубку, выслушал и повернулся к Баттлу.
— Звонит сержант О’Коннор из квартиры Деспарда, сэр. Есть основание полагать, что Деспард уехал в Валлингфорд-на-Темзе.
Пуаро схватил Баттла за руку.
— Быстрее, друг мой. Нам тоже нужно ехать в Валлингфорд. Говорю вам, у меня неспокойно на душе. Может быть, это и не конец. Повторяю, мой друг, эта молодая леди очень опасна.
Глава двадцать девятая
Несчастный случай
— Энн, — позвала Фода.
— Ммм..?
— Ну, право же, Энн! Почему ты отвечаешь, когда голова твоя наполовину занята этим кроссвордом? Я хочу, чтобы ты меня выслушала.
— Я слушаю.
Энн выпрямилась и отложила в сторону газету.
— Вот это лучше. Послушай, Энн, — Фода была в нерешительности. — Я хочу поговорить об этом человеке, который к нам сейчас приедет.
— О старшем инспекторе Баттле?
— Да. Энн, я думаю, что тебе стоило бы рассказать ему, ну об этом… о том, что ты жила у миссис Бенсон.
— Глупость. Зачем это? — голос Энн стал вдруг какой-то холодный.
— Потому что это может показаться… будто ты что-то скрываешь. Я уверена, что лучше, если ты об этом упомянешь.
— Теперь я уже этого не могу, — резко ответила Энн.
— Надо было сказать сразу.
— Ну, теперь поздно об этом толковать.
— Да, — ответила Фода, но было видно, что Энн ее не убедила.
Энн раздраженно сказала:
— Во всяком случае, я не понимаю, зачем это нужно? Это не имеет никакого отношения к убийству Шайтаны.
— Нет, конечно, не имеет.
— Я жила там всего пару месяцев. А он расспрашивает обо мне только для того, чтобы навести справки и собрать рекомендации. Два месяца в счет не идут.
— Да, знаю. Наверное, я просто глупая, но меня это страшно беспокоит. Я чувствую, что тебе все же следовало бы рассказать. Знаешь, если до этого докопаются другим путем, получится совсем скверно. Подумают, что ты зачем-то утаиваешь.
— Не думаю, чтобы до этого докопались каким-то другим путем. Кроме тебя, этого никто не знает.
— Никто?
Энн заметила нерешительность в голосе Фоды.
— Ну, а кто же еще?
— Да любой человек в Комбикре, — сказала Фода, немного помедлив.
— Ах, вот оно что! — на щеках Энн выступил румянец. — Вряд ли старший инспектор Баттл встретится здесь с кем-либо из тех мест. Это было бы слишком необычным совпадением.
— Но совпадения случаются.
— Фода, просто удивительно, как это все тебя трогает! Что ты лезешь не в свои дела?
— Пожалуйста, извини меня, дорогая. Только ведь ты знаешь, как может воспринять все это полиция, если узнают, что ты… что-то скрываешь.
— А они ничего не узнают. Кто им расскажет? Кроме тебя, об этом никто не знает.
Уже второй раз она сделала упор на эту фразу, и когда она повторила эти слова, выражение лица ее чуть изменилось.
— И все же, дорогая, я думаю, лучше сказать. — Фода вздохнула с несчастным видом.
Она виновато взглянула на подругу. Энн сидела, не шевелясь, глядя в сторону. Она вся ушла в себя, решая какую-то сложную, недоступную для других задачу.
— Странно, что опять к нам едет этот майор Деспард, — вдруг сказала Фода.
— Что? Ах, да.
— Энн, а ведь он страшно симпатичный. Если он тебе не нравится, уступи его, пожалуйста, мне.
— Не говори глупостей, Фода. Он обо мне и не думает.
— А тогда зачем он сюда ездит? Конечно, ты ему нравишься. У тебя вид великомученицы, а он был бы рад помочь тебе. Ты так восхитительно беспомощна, Энн!
— Он одинаково вежлив с нами обеими.
— Просто он воспитанный человек. Но если ты не против, я могу по-дружески выразить ему сочувствие, успокоить его разбитое сердце и тому подобное. И кто знает, может быть, и я ему понравлюсь. Кто знает? — грубовато заключила Фода.
— Уверена, моя дорогая, что это встретит у него радушный прием, — смеясь, сказала Энн.
— У него такой красивый затылок, — вздохнула Фода. — Такой темный загар, такие мускулы.
— Дорогая, нельзя быть чересчур сентиментальной.
— Он тебе нравится, Энн?
— Да, конечно.
— А может, мы слишком чопорны и степенны? Мне кажется, что я ему тоже немножко нравлюсь. Не так сильно, как ты, просто чуть-чуть.
— О, нет. Ты ему действительно нравишься, — сказала Энн.
И снова в голосе у нее послышалось что-то зловещее, но Фода не обратила на это внимания.
— А когда приедет наш следователь? — спросила она.
— В двенадцать, — ответила Энн. Помолчав немного, она сказала:
— А сейчас только половина одиннадцатого. Пойдем, прогуляемся до реки.
— Но… разве Деспард не говорил, что приедет около одиннадцати?
— А зачем нам его ждать? Мы оставим записку у миссис Астуэлл или скажем, куда ушли. Он догонит нас у пристани.
— И то правда, «не цени себя слишком дешево», обычно говорила моя мать, — засмеялась Фода. — Ну, пошли.
Она вышла из комнаты и прошла в сад. Энн направилась следом за ней.
Майор Деспард приехал в Вендок-коттедж минут десять спустя после их ухода. Он знал, что приехал намного раньше назначенного времени, и был удивлен, что обе девушки ушли.