Карты на стол, стр. 18
— Но зачем же? — энергично возразила миссис Лорример. — Играть нужно смело.
— Вы считаете, что нужно рисковать?
— Если вы заявляете правильную ставку, то в этом нет никакого риска. Тут нужен точный математический расчет. Но к сожалению, лишь немногие хорошо разбираются в ставках. Они знают, как начинать заявки, а потом просто теряют головы. Они никак не могут отличить выигрышные карты от просто непроигрышных. Но мне, видимо, не следует читать вам лекцию о бридже, мосье Пуаро.
— Нет, почему же? Я уверен, что это намного улучшило бы мою игру, мадам.
Миссис Лорример снова углубилась в изучение листочков.
— После вот такой волнующей игры дальнейшие сдачи карт и ставки казались скучными. А у вас есть запись четвертого роббера? Ах, да, мы его не закончили. Так вот, игра потом стала монотонной, ни одной из сторон не удавалось снести очки.
— Так бывает нередко, когда вечер затягивается слишком долго.
— Да, начинаешь скучать, карты спутываются. Пуаро сложил записи и слегка поклонился.
— Мадам, я вас поздравляю. У вас феноменальная память на карты. Просто изумительная! Вы помните чуть ли ни каждый ход на протяжении всей игры!
— Да, пожалуй это так.
— Память — это чудесный дар. Обладая ею, не чувствуешь, что прошлое это уже не то, что куда-то ушло. Я могу себе представить, что для вас все прожитое развертывается, как настоящее, и каждый случай из жизни предстает так же ясно, будто он произошел лишь вчера. Прав ли я?
Она быстро взглянула на него. Глаза ее широко раскрылись и потемнели. Продолжалось это лишь мгновение, она тут же снова обрела манеры дамы высшего света. Но Пуаро уже не сомневался, что его слова попали в цель.
Миссис Лорример поднялась.
— Боюсь, что мне пора ехать. Очень жаль, но я никак не могу опоздать.
— Конечно, конечно. Я приношу вам свои извинения за то, что занял у вас столько времени.
— Простите, что ничем больше не могу вам помочь.
— Но вы уже помогли мне, — сказал Пуаро.
— Вряд ли, — решительно сказала она.
— Да, помогли. Вы сказали мне именно то, что мне нужно было узнать.
Она не стала допытываться в чем, собственно, заключалась ее помощь.
Он протянул ей руку.
— Благодарю вас, мадам, за вашу снисходительность. Обмениваясь рукопожатием, она сказала:
— Вы какой-то необыкновенный человек, мосье Пуаро.
— Я — такой, каким меня создал бог, мадам.
— Я думаю, что и мы тоже.
— Не все, мадам. Некоторые пытаются подправить божье творенье. Вот таким, к примеру, был мистер Шайтана.
— А каким образом он хотел подправить?
— У него был очень хороший вкус и понимание тонкостей искусства, он был большим знатоком художественных редкостей. И он должен был довольствоваться этим. А вместо этого он коллекционировал совсем другие предметы.
— Какие же?
— Да как бы вам сказать? Он коллекционировал сенсации.
— А вам не кажется, что это было чертой его характера?
Пуаро печально покачал головой.
— Нет. Он слишком с большим риском играл роль демона. Но демоном он не был. Наоборот, он был совсем неразумным человеком. И вот, он мертв.
— Из-за того, что он был неразумным?
— Это порок, который никогда не прощается, а всегда наказывается, мадам.
Они замолчали. Потом Пуаро сказал:
Я ухожу. Тысячу благодарностей, мадам, за вашу любезность. Я больше сюда не приду до тех пор, пока вы сами за мной не пошлете.
Брови у нее от удивления поднялись.
— Что вы, мосье Пуаро! Зачем же я буду за вами посылать?
— Может быть, это вам и понадобится. У меня вот мелькнула вдруг мысль. Но если вы пошлете за мной, я сразу же приеду. Помните это.
Он еще раз поклонился и вышел из комнаты. Уже находясь на улице, он сказал сам себе:
— Я прав… Я уверен, что я прав… Только так оно и должно было быть…
Глава двенадцатая
Энн Мередит
Миссис Оливер с трудом вылезла из-за руля своего маленького двухместного автомобиля. Конструкторы современных машин почему-то считают, что под рулем могут находиться лишь колени грациозной женщины. Весьма модно стало также сидеть за рулем на низком сидении. Как бы там ни было, но от женщины средних лет, да еще с весьма солидными пропорциями требуется почти нечеловеческая изощренность и гибкость, чтобы выбраться из-за руля. Рядом с миссис Оливер на сидении нагромождена была целая куча самых разнообразных вещей: несколько карт города с указанием улиц, сумка, три книжки и огромный пакет с яблоками. Яблоки были слабостью миссис Оливер. Было известно, что описывая весьма запутанные сцены своего романа «Смерть в водосточной трубе», она могла за один присест уничтожить пять-шесть фунтов яблок, а потом через час и десять минут где-нибудь на одном из важных обедов, устраиваемых в ее честь, снова отдав должное своей страсти к яблокам, она вдруг приходила в ужас от начинающихся болей в желудке.
И вот резко толкнув коленом непокорную дверь и очутившись чуть быстрее, чем она предполагала, на дорожке у ворот Вендок-коттеджа, миссис Оливер зашагала с решительным видом к дому, по пути разбрасывая вокруг себя огрызки яблок.
Она глубоко вздохнула, откинула на затылок соломенную шляпу, державшуюся теперь на ее голове совсем не так, как этого требовала мода, и с удовлетворенным видом взглянула на свой костюм из твида, который она не забыла надеть специально для данного случая, потом вдруг нахмурилась, увидев, что по рассеянности надела кожаные туфли на высоких каблуках, которые обычно носила только в Лондоне, и, распахнув ворота Вендок-коттеджа, ступила на устланную плитками дорожку. Подойдя к дому, она нажала на звонок и исполнила веселенькую дробь вроде тра-та-тра-та-та, на дверном висячем молотке невероятно причудливой формы в виде головы жабы.
На звонок никто не отозвался, и она снова позвонила. Прошло еще минуты полторы, и тогда миссис Оливер быстро направилась вокруг дома на разведку.
За домом раскинулся небольшой старомодный сад с беспорядочно высаженными хризантемами и астрами. За садом простиралось поле, а дальше виднелась река. В этот осенний октябрьский день было необыкновенно тепло, ярко светило солнце.
Через поле в направлении к дому шли две девушки. Когда они вошли в калитку сада, одна из них остановилась, как вкопанная.
Мисси Оливер подошла поближе.
— Здравствуйте, мисс Мередит. Вы меня помните, не правда ли?
— О, да, конечно.
Энн Мередит поспешно протянула руку. Глаза у нее широко раскрылись, в них на мгновение замер испуг. Но она тут же постаралась его погасить.
— Это моя подруга, мисс Довс Фода. Это миссис Оливер.
Фода была высокая, темноволосая девушка, весьма энергичная с виду. Она с волнением в голосе спросила:
— О, так это вы та самая миссис Оливер? Ариадна Оливер?
— Да, это я, — ответила миссис Оливер, а потом добавила, обращаясь к Энн:
— Теперь давайте присядем где-нибудь, моя дорогая, мне нужно вам многое сказать.
— Конечно. А затем мы пойдем пить чай.
— Чай подождет, — сказала миссис Оливер.
Энн пошла вперед к тому месту в саду, где стояли шезлонги и плетеные кресла. И те и другие были довольно ветхими. Миссис Оливер с предосторожностью выбрала кресло, показавшееся ей крепче других, и села. Она все еще помнила несколько неприятных случаев, произошедших с ней из-за такой вот непрочной дачной мебели.
— Так вот, дорогая, — оживленно начала она, — не будем ходить вокруг да около, говоря об известном вам убийстве. Нам нужно действовать и что-то предпринимать.
— Что-то предпринимать? — переспросила Энн.
— Естественно, — сказала миссис Оливер. — Не знаю, что именно думаете вы, но у меня нет ни на йоту сомнения относительно того, кто это сделал. Доктор! Как его звали-то? А, Робертс? Валлийская фамилия! Я никогда не верила валлийцам. У меня когда-то была нянька из валлийцев. Так вот она как-то взяла меня с собой в Хоррогейт, а потом уехала оттуда, совершенно забыв обо мне. Разве им можно доверять? Но оставим ее… Это сделал Робертс, вот в чем главное, и мы должны вместе подумать и доказать, что это именно так.