Как опасно быть женой, стр. 17
– Может, и так. У тебя были такие красивые волосы. Ты очень привлекательная женщина, Джулс. Что тебе вдруг приспичило?
– Женский каприз, – отвечаю я. Самое идиотское оправдание на свете.
– Это не каприз, а ужас какой-то. – Майкл наконец-то смотрит мне в глаза. – Джулия, прости. Я не то имел в виду. Прости, прости!
– Ничего страшного. Ты прав. Действительно, ужас. – Я провожу рукой по волосам. Они трещат.
После ужина я долго-долго стою под очень горячим душем, намыливая голову шампунем с содой и уксусом, – говорят, это размягчает химию. Голова шипит и пенится, как макет вулкана на школьной научной выставке, но, когда я высушиваю волосы феном, они все равно выглядят кошмарно.
Из комнаты Джейка доносится смех. Что там происходит? Надеваю халат и заглядываю к нему. На полу в кружок сидят Майкл и дети. Между ними – Гомер в мантии из красной банданы.
– Приветствуем тебя, император Шмалла с планеты Шмалла галактики.
– Шмалла! – выкрикивают дети.
Гомер, который только что бегал кругами, резко, как по команде, останавливается и садится на задние лапки.
– Мы находимся на планете Шмалла, где нам выпала честь получить аудиенцию у самого императора, высокородного и досточтимого Шму-Шмаллы, – вещает в воображаемый микрофон Майкл. – На императоре Шмалла – традиционная красная мантия, так называемая мантия шмализмантичности. Согласно легенде, в династии Шму-Шмалла она передается из поколения в поколение и позволяет их королевским величествам предсказывать погоду, отыскивать кукурузные хлопья и какать где вздумается.
Дети хохочут. Майкл сияет от удовольствия. Он мастер сочинять чокнутые истории на ночь, и планета Шмалла – лишь часть его богатейшего репертуара. Есть еще сказки про незадачливого мистера Говняшку, который продает коровий навоз, потому что живет рядом с фермой, где навоза хоть отбавляй, и про глупого солдатика Джимми Ой-да-ай, который плачет как ребенок, если мама забывает положить ему в ранец конфеты.
– И смотрите, смотрите! Торжественный выход! Перед нами появляется премьер-министр планеты Шмалла, ее величавое кудрявство, Шминки Шмалла! Приветствуйте премьер-министра Шмаллы!
Подмигнув мне, Майкл двигается чуть в сторону и хлопает по ковру, приглашая сесть в кружок. Я втискиваюсь между ним и Люси.
– Вы удивитесь, дамы и господа, но премьер-министр тоже обладает магическими способностями и может в мгновение ока менять прическу. Майкл целует меня в нос и шепчет: – Люблю тебя.
Если б я и вправду могла щелкнуть пальцами и вернуть старую прическу.
Перед сном я намазываюсь гелем экстрасильной фиксации, стягиваю проволочные кудри в тугой хвост и с омерзением отворачиваюсь от зеркала. Только бы заснуть раньше, чем Майкл ляжет в постель. И вдруг я вспоминаю, что собиралась в пятницу вечером на его выступление в “Рок-амбаре”. Даже с няней договорилась. А теперь мечтаю остаться дома с детьми, чтобы не пугать людей.
Эвану Делани нравится моя прическа, ля-ля-ля-ля-ля!
Мы с Энни отправляемся перекусить и, шагая по извилистой, мощенной камнем дорожке, пересекающей травянистый двор кампуса, вдруг видим Эвана. В одной руке он несет портфель, а другой показывает на свою голову:
– Мне нравится! Новая прическа. Здорово!
У меня вспыхивают щеки. Я смущенно отвечаю:
– Спасибо.
Меня тянет к нему неодолимо, словно подводным течением.
– Правда, весьма и весьма пикантно. – Эван одобрительно смотрит на мои волосы, а затем украдкой оглядывает меня целиком.
Я подавляю желание спросить: “Честно? И тебе не кажется, что это какой-то ужас? У тебя не пропал аппетит? Ты не считаешь мой поступок идиотским? Я тебе случайно не напоминаю одного из “Трех оболтусов”? Точно-точно? Уверен?”
– Спасибо, – повторяю я.
– Ну что, через две недели увидимся?
– Конечно. Непременно. – Все мое тело, до самых кончиков пальцев, покалывает от восторга – Эван сделал мне комплимент!
– Это еще кто? – спрашивает Энни, оборачиваясь и выгибая шею.
– Кто?
– Да вот этот симпатяга. Которому понравилась твоя прическа.
– А-а… Эван Делани. Медиевист.
– Так, так. – Энни улыбается, не сводя с меня глаз.
– Что?
– Ничего.
– Говори.
– Он на тебя запал.
– Чушь! – Я выдерживаю паузу. – В каком смысле?
– Сама прекрасно знаешь. И он просто супер.
– Разве?
– Не прикидывайся.
Мы проходим мимо Народного зала. Я смотрю на свое отражение в окне и восхищаюсь “дамой, в недавнем прошлом скучной”. Как там сказал Эван? Ах да. Пикантно.
глава шестая
Да ниспошлет Господь благодать свою на изобретателя спандекса, в брюках из коего я стройна и длиннонога. Зато в розовой майке слишком заметна дряблость под мышками, поэтому я надеваю серую хлопковую кофточку с рукавами три четверти – еще одна конструктивная находка, заслуживающая всяческого восхищения и благодарности. Потом откапываю в шкафу черные босоножки на высоченном каблуке, которые купила на чью-то свадьбу, но почти не носила: в них у меня кружится голова. Очередь макияжа. Тут все по полной программе, как на собеседование, встречу выпускников или первое свидание. Зеленая база от прыщиков, желтая – от кругов под глазами, увлажняющая основа и, наконец, рассыпчатая минеральная пудра. Затем аккуратно, крохотной щеточкой, – краска для бровей. Подводка для губ цвета бургундского, такая же матовая помада, мазок блеском по центру нижней губы для создания эффекта полноты по советам модных журналов. Гранитные тени: один тон для века, другой под бровь, два слоя черной туши, не образующей комочков. Немного румян, тщательная растушевка – и макияж готов. Обрызгиваю себя “Хэппи”, выдавливаю на ладонь шарик укладочного мусса, провожу пальцами по своим пикантным кудряшкам, в последний раз обговариваю все-все-все с няней, целую детей и прыгаю в машину.
“Рок-амбар”, по обыкновению, пуст. Студентам не очень интересно слушать престарелых рокеров, а взрослым во вторник вечером и вовсе не до того: у всех домашние обязанности, дети. Поэтому в зале только я в своем спандексе, морщинистый бармен Руни, пьянчужка в черном топе и две секретарши из офиса Джо Паттерсона в джинсах с эластичными поясами. Я вхожу, пошатываясь на каблуках. Майкл посылает мне воздушный поцелуй. В “Рок-амбаре” темно как в склепе, но мой муж упорно выходит на сцену в черных очках. Барри Сандерс дезертирует в туалет. Помнится, его жена что-то говорила о простатите.
Дверь распахивается; с улицы веет сыростью. Наверное, пришла Марша Симмонз, руководительница группы девочек-скаутов, куда ходит Люси. Муж Марши, Нед, выволок из подвала старую ударную установку и угрожает присоединиться к “Раздолбаям” – еще одному адвокатскому ансамблю. На последнем собрании, пока девочки мастерили из носков кукол для спектакля в доме престарелых, Марша сказала, что хочет посмотреть, где играет мой муж, прежде чем дать Неду свое “благословение”.
Однако пришла не она, а незнакомая миниатюрная девушка. Джинсовые шорты, босоножки на платформе с блестящими заклепками и прозрачная пейзанская фитюлька, не закрывающая пупка. Чуть покачиваясь под музыку, она садится за столик недалеко от меня, и я вижу личико сердечком, гладкий высокий лоб, большие глаза и пухлые блестящие губы. Но самое потрясающее – ее волосы, длинные, до талии, темные, раскачивающиеся в такт движениям. Столь юные и привлекательные пташки редко залетают в наш “Рок-амбар”. Интересно, кто это такая?
Красотка, похоже, не в силах оставить в покое свою гриву. Она то забирает ее наверх, открывая шею, то распускает, каскадом рассыпая по спине. Накручивает локон на палец, отводит за ухо. Снимает с запястья резинку и стягивает всю копну в хвост. У меня возникает смутное желание отхватить это непотребство садовым секатором и отослать изготовителям париков. Фантазия наполняет меня порочной радостью.
Девушка кладет подбородок на руки и приклеивается взглядом к сцене. Я подвигаю стул чуть вперед, чтобы увидеть, на кого она глазеет, и с тупым ударом в груди понимаю, что на моего мужа.