Безмолвный свидетель, стр. 5

– Подождите, не говорите! Если не пойму, значит, просто глуп. – И я снова очень тщательно изучил написанное, потом отрицательно покачал головой:

– Нет, ничего не вижу. Старые леди любят болтать, иногда совершенно ни о чем, что объяснимо психологически, но для чего все это? Разве ваш инстинкт…

Пуаро предостерегающе поднял руку:

– Инстинкт! Знаете ведь, что ненавижу это слово. А в письме есть кое-что интересное, пропущенное вами в спешке, Гастингс. Но вы недостаточно наблюдательны.

– Ладно, говорите. Наверное, какой-то случай с собакой? Так это даже забавно!

Пуаро не обратил внимания на мои слова и ответил очень спокойно:

– Все дело в дате.

– В дате?

Взяв письмо, я увидел рядом с подписью дату – 17 апреля.

– Да, странно…

– А сегодня двадцать восьмое июня.

– Возможно, старушенция ошиблась и написала вместо «июня» «апрель».

– И тогда прошло уже десять-одиннадцать дней. Письмо не могло идти так долго. Ошибки нет никакой, посмотрите на цвет чернил, письмо написано не в июне.

Нет, семнадцатое апреля – точная дата. Но почему письмо не было послано?

– Пожалуй, старуха передумала.

– Тогда почему оно не было уничтожено? Я не знал, что ответить.

– А все-таки – это улика, и странная улика к тому же.

Он подошел к письменному столу и взял ручку.

– Собираетесь ответить на письмо? – спросил я.

– Да, мой друг.

В комнате была полная тишина, только слышался скрип ручки Пуаро. Стояло жаркое утро, нечем было дышать. Из окна тянуло запахом пыли. Сыщик встал, открыл ящик и вынул марку. Уже собравшись ее приклеить, он вдруг остановился и энергично покачал головой.

– Нет, нельзя так поступать. – Пуаро разорвал письмо и бросил в корзинку. – Мы должны ехать, старина.

– Куда, в Маркет Бейсинг?

– Вот именно. А почему нет? Разве в Лондоне можно дышать сейчас? За городом гораздо приятнее, не так ли?

Поездка в «Литлгрин Хаус»

Даже в открытой машине было совершенно невозможно дышать в такой жаркий летний день. Только выбравшись из города и оказавшись на дороге в потоке автомобилей, мы воспряли духом. Наша машина тащилась около полутора часов, и было уже двенадцать, когда мы наконец въехали в маленький городок Маркет Бейсинг. Главный тракт остался в трех милях севернее, поэтому воздух стал гораздо свежее, кругом царило спокойствие. Имелась одна широкая улица и просторная базарная площадь. Посреди площади была стоянка автомобилей, занятая только несколькими машинами. Я припарковал наш «Аустин», а Пуаро снял лишнюю одежду и убедился, что его усы в надлежащем виде. Мы приготовились выйти.

На наш вопрос плотный, с глазами навыкате человек внимательно глянул на нас и объяснил:

– Пойдете прямо к Гай-стрит и наткнетесь на дом слева. На калитке нет фамилии, но это первое большое здание после банка.

– Знаете, дорогой мой, мы внешне очень отличаемся от местных жителей, а вы выглядите просто экзотически, – заметил я недовольно.

– Вы думаете, заметно, что я иностранец?

– Здесь не может быть никакого сомнения.

– А моя одежда, сшитая английским портным?

– Костюм еще не все, хотя нельзя отрицать, что ваша внешность производит впечатление.

Пуаро вздохнул.

– Все потому, что кто-то внушил вам ошибочную мысль, что уж если детектив, то должен носить фальшивую бороду и прятаться за колонной. Это атрибуты самых убогих представителей моей профессии. А таким, как Пуаро, достаточно только сидеть в кресле и думать.

– Как же тогда объяснить наше мотание в страшную жару по улицам в этом городке?

– Сегодня вы победили, – Гастингс.

«Литлгрин Хаус» нашли довольно легко, но дом оказался заперт. А у калитки висело объявление о продаже.

Когда мы остановились, глядя на закрытые ворота, раздался лай собаки. Лохматый терьер с грубой, как проволока, шерстью стоял, широко расставив ноги, и громко, но дружелюбно лаял.

– Здравствуй, старина, – сказал я и просунул руку через решетку. Пес тщательно ее обнюхал и тут же завилял хвостом.

– Происшествие с мячом собаки… Пес уже здесь присутствует, – пробормотал Пуаро.

Мы повернули назад, сопровождаемые собачьим лаем, и вошли в контору, находившуюся неподалеку. Хозяин ее, мистер Габлер, был приветлив.

– Чем могу служить, джентльмены?

– Хотелось бы узнать подробнее о «Литлгрин Хаус»… Он, кажется, продается?

Продолжить ему не пришлось. Мистер Габлер тут же воскликнул:

– А! Это таки находка! Удачная вещь. Только что поступил в продажу. Могу заверить, джентльмены, что не часто получаем дома такого класса по сравнительно дешевой цене. В прошлую субботу уже приходил его смотреть член парламента. Дом ему так понравился, что он снова приходил и на этой неделе. И джентльмен, занимающийся обменом акций, тоже приезжал. Люди в наши дни хотят спокойствия, приезжая за город, чтобы отделаться от городского шума. Многих привлекает тишина. Согласитесь, в прежние дни умели строить.

– Такие торги часты за последние несколько лет? – спросил Пуаро.

– Нет, только одна семья продавала дом пять лет назад. Арунделлы были очень уважаемы в этом городе. – Мужчина поднялся, открыл дверь и крикнул:

– Документы на «Литлгрин Хаус», мисс Дженкинс! И быстро!

– Меня интересует дом недалеко от Лондона, в пригороде, а не медвежий угол, – напомнил Пуаро.

– Прекрасно, прекрасно. Слишком далеко от города никого не устраивает. Вот что есть в наличности, – мистер Габлер начал читать бумагу, принесенную мисс Дженкинс. – Обычные кабинеты, просторное кухонное помещение, а также приличные надворные постройки, конюшни, например, и так далее.

– Позвольте взять эту опись?

– Конечно, сэр, ваше имя или адрес?

К моему удивлению, Пуаро назвался мистером Пероти.

– «Литлгрин Хаус» можно посмотреть в любое время?

– Безусловно, в доме слуги, туда надо позвонить, если вы собираетесь скоро пойти. Сейчас или после завтрака?

– Пожалуй, лучше после.

– Правильно, позвоню и попрошу ждать вас около двух, так?

– Благодарю, хозяйка дома мисс Арунделл?

– Нет, мисс Лоусон, это имя теперешней хозяйки, а мисс Арунделл, к сожалению, умерла недавно, поэтому дом продается. Между нами, если собираетесь купить, помогу все быстро организовать, я ведь уже говорил, что есть два претендента, каждый может заявить о согласии в любой час и день.

– Мисс Лоусон торопится продать, как я понимаю?

Хозяин полушепотом сообщил:

– Дом слишком большой, она хочет отделаться от имущества и купить поменьше в Лондоне. Это объяснимо, вот почему и продается так дешево.

– Новая хозяйка согласна с такой стоимостью?

– Не беспокойтесь, никаких неприятностей в этом отношении не возникнет, хотя цена баснословно дешева.

– Мисс Арунделл умерла внезапно, не так ли?

– О, я бы не сказал. Три года назад был приступ и десять лет назад то же самое.

– Может, вам что-либо известно о семье? – спросил Пуаро.

– Да, я знал эту семью. Их было четыре сестры. Одна из них вышла довольно поздно замуж, а три старые девы жили здесь. Мисс Эмили была последней. – Мистер Габ-лер передал бумаги Пуаро. – Просмотрите документы еще раз и дайте мне знать…

О чем рассказали надгробные плиты

Когда мы пришли на базарную площадь, я вспомнил, что фамилия мистера Габлера говорящая: он был порядочный болтун [1]]. Пуаро согласился со мной:

– Этот сладкоречивый господин очень разочаруется, когда мы не вернемся, так как считает, наверное, дом уже проданным.

– Наверное, вы правы. А хорошо бы позавтракать здесь, прежде чем вернемся в Лондон.

– Мой дорогой Гастингс, по-моему, рано уезжать, мы еще не сделали того, зачем прибыли.

Я с удивлением уставился на Пуаро:

– Вы думаете о внезапной кончине старой леди?

– Вот именно.

Тон, каким это говорилось, заставил меня еще пристальнее взглянуть на моего друга. Было очевидно, что он вспомнил о, чем-то в том непонятном письме.