Девятый вал, стр. 27

Трэйси переоделась в пижаму и поужинала. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой усталой, одинокой и беспомощной. Неужели он все это задумал с самого начала? — снова и снова спрашивала она себя, вспоминая тот момент, когда Маркус холодно попрощался с ней.

Самое странное, что о возможной беременности она подумала лишь после того, как он отправился в аэропорт. Почему я не могу позволить себе родить ребенка от человека, которого люблю? — с горечью спрашивала она себя. Это против всех правил! Это нечестно!

Увы, они выбрали для любви именно эту ночь, когда зачатие было нереально!

Трэйси проклинала свой собственный характер, делавший невозможным их совместное существование, ненавидела циничность и упрямство Маркуса, но продолжала любить его самого. Сегодня утром, когда он пришел к ней в офис, она чуть было первой не бросилась ему на шею. Ей теперь казалось, что она готова даже стать его любовницей, лишь бы превратить жесткого, холодного дельца, сидящего напротив, в прежнего любящего и страстного Маркуса, каким он был той божественной ночью… Лишь бы обрести надежду на то, что однажды…

Что он теперь делает? — горестно спросила себя Трэйси. — Что будет делать дальше? Выберет себе подходящую жену, мягкую и податливую, как воск, лишенную всяких претензий на самостоятельность, не говоря уже о собственной карьере? Жену, которая, если она не дура, не станет докапываться до настоящего, неофициального Маркуса Макларена, не будет требовать духовной близости и полной откровенности? Жену, которая не ведет себя, как дикая кошка, не бросается из крайности в крайность, не делает все наоборот. Жену, которую не бросает в жар при одной мысли о ребенке от него, и в холод — от осознания того, что никакой беременности нет и, что хуже всего — никогда не будет.

Трэйси смотрела в потолок, пытаясь выбросить из памяти не только Маркуса, но и все, связанное с ним, — мысли о ребенке, боль разбитого сердца.

Сон подкрался к ней незаметно, принося утешение и забытье.

9

— Какого черта им нужно, чтобы все комнаты отличались одна от другой? — свирепо рычала Трэйси.

Прошло десять дней, и они с Дженис уже работали над интерьерами гостиничного комплекса. Заказчик потребовал, чтобы все двадцать пять комнат были оформлены по-разному.

— Неужели непонятно, что четыре или пять базовых вариантов сэкономят им кучу времени и денег? — спрашивала она подругу.

— У меня сложилось впечатление, что это будет шикарное заведение для самой богатой публики, — заметила та.

— К тому же напичканное антиквариатом или стилизацией под него, — фыркнула Трэйси. — Ладно. Хотят двадцать пят разных спален — пусть получают!

Дженис нахмурилась.

— Что ты на меня так смотришь? — спросила девушка, подняв голову.

— Ты меня беспокоишь, — честно сказала та.

— Очень мило с твоей стороны, дорогая, но со мной все в полном порядке. Как поживает Патрик?

Дженис покраснела.

— Что, получила сдачи? — злорадно спросила Трэйси, но тут же смягчилась. — Нет, ты не смущайся, я за тебя очень и очень рада. Хотя… мне страшно даже подумать, что однажды я могу остаться без тебя — совсем, совсем одна.

— О нет! Мы с Патриком все обсудили, и я объявила, что не оставлю тебя ни при каких обстоятельствах.

— А о свадьбе еще не идет речь? — полюбопытствовала девушка.

— По секрету сообщу тебе, что у нас дело и до постели-то не дошло, а ты говоришь о свадьбе… Кстати, дорогая, мне нужна твоя консультация. У Маркуса не оказалось под рукой свободной баржи. Ты не против, если мы чуть отодвинем сроки завершения дизайнерских работ на его вилле?

— Но… — нахмурилась Трэйси.

— Он эту мысль одобрил. В общем, мы с Патриком могли бы вместе отправиться на остров и все там установить.

Трэйси пожала плечами.

— Почему бы и нет? Если тебе так хочется…

— Я не перебегаю тебе дорогу?

— О чем ты говоришь, Дженис? Мне еще несколько недель придется колдовать над эскизами, пока дело дойдет до настоящего аврала. Так что отправляйся, а я пока что попытаюсь справиться одна.

Подруга вздохнула и сказала чуть слышно:

— Ты просто чудо!.. Спасибо тебе, дорогая!

Два дня спустя подруги, по настоянию Дженис, закрыли офис на замок и впервые за несколько лет отправились на ланч в кафе.

— Твои идеи по поводу гостиницы мне очень нравятся, — говорила Трэйси, когда они расположились на террасе, наблюдая за проходящими мимо катерами и яхтами. — Надеюсь, ты привела меня сюда не потому, что решила взять надо мной шефство?

— А почему это тебя беспокоит?

— Ты прямо-таки измучила меня, уговаривая пойти именно в это кафе. Интересно, зачем? Решила откормить меня на убой или как?

— Не думаю, чтобы тебе грозила такая участь. — На губах Дженис мелькнула улыбка.

— Значит, хочешь отвлечь меня от мрачных мыслей? — не унималась Трэйси.

Подруга отвела глаза в сторону.

— Может быть и так. Знаешь, что нам сейчас нужно? Немного прогуляться. Давай пройдемся вдоль причала.

Трэйси скривила губы.

— А если я не хочу?

— Тебе нужно побольше двигаться, — возразила Дженис. — Вспомни, когда в последний раз ты была на свежем воздухе?

— Уговорила, — улыбнулась та.

Они шли по причалу мимо пришвартованных справа и слева катеров, яхт, глиссеров, моторных лодок.

— Знаешь, — сказала Трэйси, заслоняясь ладонью от солнца, — я ценю твою заботу о моем здоровье, но… — Она вдруг застыла как вкопанная и глаза ее округлились. По левую руку покачивалась на волнах белоснежная яхта, и на борту ее красовались золотые буквы: «Капитан Флинт»! — Это что? Погоди…

Она повернулась к Дженис, но та словно сквозь землю провалилась. Трэйси нахмурилась, высматривая подругу, но на причале ее не было. И тогда она снова повернулась к яхте.

«Капитан Флинт»! Неужели это яхта Маркуса? Но если так, почему она стоит на общей стоянке в порту, а не возле его дома?

Не в силах побороть любопытства, девушка подошла ближе и провела ладонью по надраенному до блеска шпангоуту.

— Салют, детка! — раздался сзади знакомый голос, и доски причала чуть прогнулись под тяжестью тяжелых шагов.

Маркус!

Она смотрела на него какое-то время, не веря своим глазам. Но никаких сомнений не оставалось: это был он, в красной футболке и белых шортах, с растрепанными ветром длинными волосами. Маркус оценивающе окинул взглядом ее лимонного цвета брючки, шелковую блузку, золотой пояс-цепочку на талии, разметавшиеся по плечам рыжие волосы.

— Погоди! — Она закашлялась. — Что ты делаешь здесь?

— Хочу украсть тебя. А что?

Глаза ее недоверчиво округлились.

— Ты это серьезно?

— Конечно. Сейчас сама убедишься.

— Все шутишь…

Но тут Маркус без лишних слов подхватил ее на руки, перенес по шаткому трапу на борт яхты и опустил на палубу.

А еще через несколько секунд лопасти винта уже вспенивали воду.

— Маркус, не смей! — вскинулась она, увидев, что он отдает швартовы.

— Только не надо сцен, детка! — прокричал он в ответ, внимательно глядя через плечо и задним ходом выруливая из бухты. — Иначе мне придется запереть тебя в каюте.

— Что ты задумал?

Он оглянулся на нее и ухмыльнулся во весь рот.

— То, что полагается делать настоящим пиратам! — Услышав это, Трэйси растерялась и не нашлась, что сказать. — Будь хорошей девочкой, дорогая, помолчи немного и не отвлекай меня. Я сейчас очень занят.

— Но… куда мы направляемся?

— Куда глаза глядят! Куда сердце прикажет! Куда душа велит!

— Так это все Дженис! — вырвалось у Трэйси. — Ты сговорился с нею?

— Ну, разумеется! — Он стоял, широко расставив ноги, у большого сверкающего штурвала, время от времени поглядывая на нее через плечо. — Кстати, она просила передать, что сама управится со всеми делами.

— Не верю! Ни единому твоему слову не верю! — воскликнула Трэйси, сжимая кулачки.

Маркус улыбался во весь рот.