Агент "Н" или "М", стр. 18

Капитан Хейдок уже сидел в машине и включил зажигание.

— Значит, это было на Эрнз Клиффроуд? — спросил он. — Как раз на другом конце города, так?

— Так. Поедете по эспланаде, минуете старый город, потом прямо…

Остальные, не дослушав мистера Роббинса, тоже вскочили в автомобиль.

— Благодарю, мистер Роббинс, — крикнула Таппенс, и машина умчалась. Человечек, разинув рот, долго смотрел ей вслед.

Хейдок и его спутники вихрем пронеслись через город, избежав аварии скорее благодаря счастливой случайности, чем водительским талантам капитана. Удача по-прежнему сопутствовала им. В конце концов они влетели в новый квартал, где от шоссе ответвлялось несколько улиц, проложенных в направлении холмов и круто обрывавшихся у их подножия. Третья по счету из этих улиц и оказалась Эрнз Клиффроуд.

Хейдок ловко повернул и поехал по ней, но она вскоре уперлась в нагой склон холма. Дальше, к вершине, вела лишь извилистая тропа.

— Нам, пожалуй, лучше вылезти и пойти пешком, — предложил Блетчли.

— Попробуем въехать, — поколебавшись, решил Хейдок. — Грунт достаточно твердый, хоть и ухабистый. Но, думаю, машина выдержит.

— Да, да, пожалуйста, поедем, — взмолилась миссис Спрот. — Надо спешить.

Машина надсадно ревела, зарываясь колесами в землю, но все-таки благополучно выбралась на вершину холма. Оттуда отлично просматривалась вся местность до самой уайтхевенской бухты.

— Недурно придумано! — заметил Блетчли. — При необходимости эта женщина могла бы переждать ночь, а утром добраться до Уайтхевена и сесть там в поезд.

— Пока что я никого не вижу, — бросил Хейдок.

Он встал с сиденья и смотрел в бинокль, который предусмотрительно захватил с собой. Внезапно тело его напряглось: в поле зрения бинокля появились две крошечные движущиеся точки.

— Ей-богу, они!

Капитан плюхнулся на сиденье, и машина рванулась вперед. Теперь исход погони был предрешен. Преследователей непрерывно подбрасывало, мотало из стороны в сторону, но они быстро настигали беглянок. Две маленькие точки все отчетливей превращались в человеческие фигуры — высокую и низенькую. Еще минута, и седоки увидели женщину, державшую за руку девочку, еще мгновение, и они разглядели зеленое платьице в клеточку. Бетти.

У миссис Спрот вырвался сдавленный стон.

— Теперь все в порядке, моя дорогая, — потрепав ее по плечу, сказал Блетчли. — Мы их нагнали.

Они мчались вперед. Внезапно женщина обернулась и увидела приближающийся автомобиль. Она вскрикнула, подхватила ребенка на руки и бросилась бежать. Но не вперед, а к обрыву.

Через несколько ярдов машину пришлось остановить — почва стала слишком неровной. Миссис Спрот выпрыгнула первой и, не помня себя, кинулась в погоню. Остальные последовали за ней. Когда между ними и незнакомкой осталось ярдов двадцать, не больше, женщина обернулась, готовая защищаться. Бежать ей было некуда — она стояла на самом краю обрыва. С хриплым воплем она еще крепче прижала к себе ребенка.

— Боже мой, да она сейчас бросит девочку вниз! — вскрикнул Хейдок.

Женщина не шевелилась. Лицо ее было искажено ненавистью. Она хрипло бросила какую-то длинную фразу, которую никто не понял, и опять застыла, прижав к себе ребенка и время от времени поглядывая на пропасть, зиявшую у ее ног.

Всем стало ясно: она угрожает сбросить Бетти со скалы.

Преследователи в ужасе приросли к месту — любое их движение лишь ускорит катастрофу. Хейдок сунул руку в карман и выхватил револьвер армейского образца.

— Отпустите ребенка, или буду стрелять! — загремел он.

Иностранка только рассмеялась и еще крепче прижала девочку к груди. Они словно срослись.

— Не могу стрелять — боюсь попасть в ребенка, — пробормотал Хейдок.

— Она сумасшедшая, — негромко сказал Томми. — Она сейчас прыгнет вниз вместе с девочкой.

— Не могу… — беспомощно повторил Хейдок.

В этот миг грохнул выстрел. Женщина качнулась и упала, не выпуская девочку из рук. Мужчины ринулись вперед. Миссис Спрот шаталась. Глаза ее были широко раскрыты, рука сжимала дымящийся пистолет. Наконец, неверными шагами, двинулась вперед и она.

Томми уже опустился на колени рядом с упавшими. Он осторожно повернул женщину и взглянул ей в лицо, «Какая странная, дикая красота!» — мелькнуло у него в голове. Незнакомка открыла глаза, посмотрела на Томми, и зрачки ее потускнели. Она чуть слышно вздохнула и умерла: пуля пробила ей голову.

Маленькая Бетти Спрот, целая и невредимая, выкарабкалась из объятий женщины и побежала к матери, застывшей как статуя.

Только теперь силы окончательно оставили миссис Спрот. Она отшвырнула пистолет, рухнула на колени и прижала к себе девочку.

— Жива, жива!.. Ах, Бетти, Бетти! — всхлипнула она и глухим испуганным шепотом спросила: — Я… Я убила ее?

— Не надо думать об этом. Не надо, — твердо сказала Таппенс. — Думайте о Бетти, только о ней.

Миссис Спрот, рыдая, обнимала ребенка. Таппенс отошла в сторону и присоединилась к мужчинам.

— Форменное чудо! — восторгался Хейдок. — Мне бы такого выстрела не сделать. Прямо не верится, что эта женщина впервые взялась за пистолет. Вот что значит инстинкт. Чудо да и только!

Глава восьмая

Заседание следственного суда состоялось несколько дней спустя. За это время полиция установила личность убитой, которая оказалась польской эмигранткой Вандой Полонской.

Сразу после драматической сцены на холме Бетти и миссис Спрот, пребывавшая в полубессознательном состоянии, были доставлены в «Сан-Суси», где грелки, крепкий чай, всеобщее сочувственное любопытство и, наконец, основательная доза бренди быстро поставили на ноги совершенно ошеломленную героиню дня.

Капитан Хейдок немедленно снесся с полицией и лично проводил ее представителей на место трагедии. В другое время газеты уделили бы ей не одну полосу. Но сейчас, когда с фронта приходили все более тревожные известия, о ней упомянули лишь в небольшой заметке.

Таппенс и Томми понимали, что им придется выступать на суде. Поэтому, опасаясь, что репортерам придет фантазия сфотографировать основных свидетелей, мистер Медоуз имел неосторожность повредить себе глаз и был вынужден надеть повязку, сделавшую его почти неузнаваемым. Лицо миссис Бленкенсоп исчезло под необъятной шляпой.

Заседание суда началось с опознания погибшей, произведенного некоей миссис Кафонт, дамой с тонкими губами и пронзительным взглядом, которая в течение нескольких месяцев работала в комитете помощи эмигрантам.

Она показала, что Полонская приехала в Англию со своим двоюродным братом и его женой, единственными — насколько ей известно — родственниками покойной. По ее мнению, Полонская была не совсем нормальной. Судя по словам Полонской, она пережила в Польше много ужасного: вся ее семья, в том числе дети, были перебиты немцами. Полонская отнюдь не выказывала признательности за то, что для нее делалось, была молчалива и подозрительна, часто разговаривала сама с собой, словом, проявляла признаки душевного расстройства. Ей подыскали место прислуги, но она вот уже несколько недель как ушла от хозяев, не предупредив их заранее и не отметившись в полиции. Она — факт труднообъяснимый — видимо, располагала также значительной суммой денег. Не исключено, что она была вражеским агентом и лишь симулировала ненормальность.

Затем была вызвана миссис Спрот, которая тут же разразилась рыданиями.

— Это так ужасно! — всхлипывала она. — Так ужасно сознавать, что ты убил человека! Я не хотела этого, мне такое даже в голову не приходило, но вы же понимаете — дело шло о Бетти. Эта женщина, решила я, сейчас сбросит ее с обрыва. Я должна была этому помешать, я… Боже мой, я сама не знаю, как все получилось.

— Вы умеете обращаться с огнестрельным оружием?

— Что вы! Правда, я несколько раз держала в руках ружье — на ярмарках, в тире. Но я никогда не попадала в цель. Боже мой, у меня такое чувство, словно я в самом деле убийца.

Коронер успокоил ее и спросил, состояла ли она в каких-нибудь отношениях с покойной.