Агент "Н" или "М", стр. 12
Крепко целую.
Твоя Дебора».
Таппенс улыбнулась, сложила письма и любовно разгладила их. Затем укрылась за волноломом, чиркнула спичкой, подожгла письма и выждала, пока они не превратились в пепел. Потом, достав вечную ручку и небольшой блокнот, принялась торопливо строчить.
«Лэнгхен, Корнуолл.
Дорогая Деб!
Мы здесь страшно от всего далеки, и мне даже как-то не верится, что идет война. Твое письмо очень меня порадовало. Приятно знать, что работа у тебя интересная. Тетя Грейси совсем одряхлела, да и с головой у нее не в порядке. Она часто вспоминает о прошлом, но, по-моему, путает меня с моей матерью. Местные жители усиленно занялись овощами — все розовые клумбы засажены картошкой. Я помогаю старой Сайке — надо же что-то делать для победы. Твой отец несколько разочарован своей работой, но, как ты выразилась, так ему лучше — хоть чем-то занят.
Крепко целую.
Мама».
Таппенс вырвала из блокнота еще один листок.
«Милый Дерек!
Бесконечно рада получить от тебя весточку. Если не хватает времени на письма, посылай хотя бы открытки. Я перебралась к тете Грейси. Погощу у нее немножко. Меня все еще держат в резерве — в моих драгоценных услугах никто не нуждается. Чудеса!.. Твой отец, как я тебе уже писала, получил работу в министерстве снабжения. Он где-то на севере. Это лучше, чем ничего, но, конечно, совсем не то, о чем он мечтал. Что поделаешь! Придется нам смириться и скромненько плестись в задних рядах, а вести войну будете вы, глупые мальчишки. Не пишу тебе: «Береги себя» — я ведь понимаю, что твой долг поступать как раз наоборот. Но все-таки не рискуй без толку.
Обнимаю.
Мама».
Таппенс запечатала конверты, надписала адреса, наклеила марки и по дороге в «Сан-Суси» отправила письма. Она была уже у подножия холма, когда ее внимание привлекли две фигуры, стоявшие поодаль и поглощенные разговором. Таппенс приросла к месту. Это была вчерашняя незнакомка, и разговаривал с нею Карл фон Дайним.
«Прикрытия никакого», — с огорчением отметила про себя Таппенс. Подойти к собеседникам так, чтобы подслушать разговор, ей не удастся. В довершение всего как раз в эту минуту молодой немец повернул голову и увидел миссис Бленкенсоп. Пара немедленно рассталась. Женщина поспешно спустилась вниз по холму, перешла через дорогу и разминулась с Таппенс. Карл фон Дайним, дождавшись, пока Таппенс поравняется с ним, спокойно и вежливо пожелал ей доброго утра.
— Какое странное лицо у женщины, с которой вы только что разговаривали, мистер фон Дайним! — немедленно начала Таппенс.
— Неудивительно. Восточноевропейский тип. Она полька.
— Неужели? Это ваша знакомая?
— Отнюдь, — сухо ответил Карл. — Я вижу ее впервые.
— Вот как! А я-то думала… — артистически сделала паузу Таппенс.
— Она обратилась ко мне за справкой. Говорили мы по-немецки — она плохо понимает английский язык.
— И что же она ищет?
— Она спросила, не живет ли где-нибудь поблизости некая миссис Готлиб. Я ответил, что не знаю такой. Тогда она сказала, что, наверно, перепутала название пансиона.
— Понятно, — задумчиво протянула Таппенс.
Мистер Розенштейн. Миссис Готлиб. Таппенс украдкой глянула на Карла фон Дайнима. Он шел рядом с ней, и его замкнутое лицо ничего не выражало. Стригшая незнакомка казалась Таппенс все более подозрительной. К тому же Таппенс была почти убеждена, что разговор, которому она помешала, начался задолго до того, как немец заметил ее.
Карл фон Дайним? Вот он стоит с Шейлой. «Будь осторожен…»
«Дай бог, чтобы эта парочка не была ни в чем замешана! Они оба такие молодые! — подумала Таппенс и тут же одернула себя: — Сентиментальная старуха — вот кто вы такая, миссис Бленкенсоп». Нацистам как раз и нужны молодые агенты. Правда, Томми считает, что Шейла ни во что не замешана. Но Томми мужчина, а Шейла красива, так красива, что дух захватывает. Карл и Шейла, а за их спиной загадочная фигура миссис Перенны.
Таппенс медленно поднялась по лестнице к себе в номер.
Вечером, перед сном, Таппенс выдвинула ящик своего письменного стола. В углу ящика стояла японская шкатулочка с ненадежным дешевым замком. Таппенс натянула перчатки, отперла шкатулочку, откинула крышку. Внутри лежала пачка писем. Самое верхнее — то, что пришло сегодня от «Раймонда», — Таппенс со всеми предосторожностями развернула. Губы ее сурово сжались. Еще утром в складке письма лежала неприметная ресничка. Сейчас реснички уже не было.
Она подошла к умывальнику, где стоял пузырек с безобидной этикеткой «Тальк». Затем ловко припудрила тальком письмо и лакированную крышку шкатулочки. Отпечатков пальцев ни на бумаге, ни на крышке не оказалось. Таппенс еще раз удовлетворенно, хотя и мрачно кивнула головой. Там должны были оказаться отпечатки пальцев — ее собственные. Конечно, служанка могла прочесть письма из любопытства, но это маловероятно. И уж вовсе невероятно, чтобы она стала возиться и подбирать ключи к Шкатулке. И потом, разве ей пришло бы в голову стереть отпечатки пальцев?
Кто же тогда? Миссис Перенна? Шейла? Кто-нибудь другой? Кто бы ни был этот человек, он интересуется дислокацией британских войск.
План кампании, составленный Таппенс, был, в общем, очень прост. Во-первых, наметить возможные версии. Во-вторых, провести небольшой эксперимент, чтобы выяснить, есть ли в «Сан-Суси» постоялец, который интересуется дислокацией войск, но старается свой интерес скрыть. В-третьих, установить, кто это.
Именно этот третий этап операции и обдумывала Таппенс, лежа в постели на следующее утро. Размышления ее были прерваны Бетти Спрот, которая невзирая на ранний час проникла в комнату.
Бетти была сегодня особенно энергична и разговорчива. Она тут же вскарабкалась на постель Таппенс — девочка очень привязалась к миссис Бленкенсоп, — сунула ей под нос растрепанную книжку с картинками и тоном, не допускающим возражений, скомандовала:
— Титай! — Таппенс послушно начала читать: «Гуси, гуси, вы куда? Вверх и вниз, туда-сюда».
Бетти, заливаясь радостным смехом, восторженно заверещала: «Велх, велх, велх», а затем принялась ползать но полу, играя ботинками Таппенс и деловито лепеча что-то на своем языке.
Поглощенная своими заботами, Таппенс уже не замечала гостью. «Следующий шаг сделать несложно, — думала Таппенс. — Только нужно, чтобы Томми помог». Она уже сообразила, как все устроить…
Когда строишь планы, время летит быстро. Наконец появилась запыхавшаяся миссис Спрот — она уж и не знала, где искать Бетти.
— Вот ты где, скверная девочка! А я-то никак не пойму, куда ты запропастилась! Ах, простите ради бога, миссис Бленкенсоп!..
Таппенс приподнялась на постели. Бетти с ангельски кротким личиком созерцала плоды трудов своих: она вытащила из ботинок Таппенс шнурки и засунула их в стакан с водой, а теперь торжествующе тыкала в него пальчиком. Таппенс расхохоталась.
— Ах ты, маленькая баловница!.. Не беспокойтесь, миссис Спрот, — прервала она извинения соседки, — шнурки скоро высохнут. Я сама во всем виновата: надо было смотреть, чем занимается девочка. Но она вела себя так тихо…
— Вот, вот! — вздохнула миссис Спрот. — Эти малыши всегда такие: раз притихли, значит, обязательно что-нибудь натворят.
Миссис Спрот увела Бетти, и миссис Бленкенсоп поднялась с постели. Пора было приступать к осуществлению плана.
Глава шестая
Томми опасливо посмотрел на пакет, который сунула ему Таппенс.
— Та самая штука?
— Да. Осторожней, не просыпь на себя.
Томми поднес пакет к носу и энергично замотал головой.
— Постараюсь. Что за мерзкий запах!
— Асафетида, — пояснила Таппенс. — Одна щепотка, и ты, как пишут в рекламах, «начнешь удивляться, почему твой поклонник охладел к тебе».
Вскоре после этого в «Сан-Суси» произошел ряд событий.