Полночные узы, стр. 20
Данте не нравились перспективы, которые рисовал Гидеон, но в глубине души он думал так же. Еще больше ему не нравилось то, что дилером был бойфренд Тесс, возможно, и сама Тесс имела какое-то отношение к этому поганому делу с «малиной». От этой мысли у него кровь стыла в жилах.
Знает ли Тесс, чем занимается ее бойфренд? Помогает ли ему? Возможно, снабжает фармацевтическими препаратами через свою клинику? Известно ли ей или ему об истинных свойствах и предназначении «малины»? Что будет, если они узнают правду о мире вампиров, сосуществующем с миром людей более тысячи лет? И что, если гибель нескольких вампиров — или даже всей расы — вовсе не покажется им катастрофой?
Данте нужно было выяснить, какую роль в этом деле играет Тесс. Он не собирался подставлять ее под перекрестный огонь войны, пока не узнает правды. И ему вовсе не было совестно использовать Тесс для того, чтобы подобраться поближе к ее бойфренду. Близко настолько, чтобы уничтожить этого ублюдка, если возникнет такая необходимость.
А пока Данте просто надеялся, что Ордену удастся остановить распространение наркотика и избежать катастрофы.
«Привет, Бен, это я. — Тесс закрыла глаза, опустила голову на руку и вздохнула. — Послушай, я понимаю, сейчас слишком поздно для звонков, но хочу, чтобы ты знал: мне не нравится то, как мы с тобой расстались сегодня вечером. Я надеялась, что ты зайдешь и дашь мне возможность все объяснить. Ты мой друг, Бен, и я не желаю причинять тебе боль…»
В трубке раздался пронзительный писк автоответчика, заставляя Тесс замолчать. Она повесила трубку и откинулась на спинку дивана.
Возможно, это даже к лучшему, что она не договорила. В голове полный бардак, нервы напряжены так, что сна ни в одном глазу, хотя уже полночь, а завтра ей на работу чуть ли не к шести утра. Сегодняшний вечер все в ней перевернул, и она беспокоилась за Бена.
«Хотя, — в очередной раз напомнила себе Тесс, — он взрослый человек и сам отвечает за свои поступки».
Она не должна волноваться за Бена, но она волновалась.
Если не считать Норы, Бен был ее самым близким другом. Фактически это ее единственные друзья. Больше Тесс ни с кем не общалась, но такой уединенный образ жизни она выбрала сама. Она отличалась от большинства людей, и осознание этого стало причиной ее необщительности. Тесс предпочитала одиночество.
Она посмотрела на свои руки, взгляд непроизвольно остановился на родимом пятнышке между большим и указательным пальцами правой руки. В руках заключались все ее таланты. В юности, когда Тесс еще жила в Иллинойсе, от бессонницы она спасалась лепкой. Ей нравилось ощущать, как холодная глина в ее руках делалась теплой и податливой, как под мягким нажимом стеки легко преображалась из бесформенного комка в нечто прекрасное.
На полу перед Тесс стояла старая коробка с инструментами и незавершенными «шедеврами», извлеченная из кладовки в прихожей. Как часто Тесс бежала от внешнего мира, погружаясь в царство волшебства. Сколько раз глина, нож и стека становились ее друзьями, которым она поверяла свои сокровенные тайны в те минуты, когда ни с кем больше не могла поделиться.
Руки Тесс давали ей смысл жизни, но в то же время были ее проклятием, именно из-за них она не решалась сближаться с людьми.
Никто не должен был узнать, что она сделала.
Воспоминания захлестнули ее: злобные крики, слезы, густой запах ликера и жаркое дыхание прямо в лицо. Она неистово отбивается руками и ногами. На нее наваливается тяжелое тело, а через несколько секунд ее поглощает бездна страха и сожаления.
Тесс выдохнула, отгоняя тягостные воспоминания. Так она делала последние девять лет с тех пор, как покинула родительский дом, чтобы начать новую жизнь — притворяться, что она такая же, как все, отрицая то, кем является на самом деле.
«Он дышит? О господи, он синеет! Что ты сделала, сучка?!»
Крики звучали в ушах, обвинение ранило так же больно, как и много лет назад. В это время года воспоминания становились особенно яркими. Завтра, вернее, уже сегодня годовщина тех событий, что столько лет не дают ей покоя. И эту дату никак не стереть из памяти, потому что она по какой-то подлой случайности совпадает с днем рождения Тесс. Ей исполнялось двадцать шесть, но она продолжала чувствовать себя испуганной семнадцатилетней девушкой.
«Ты убийца, Тереза Дон!»
Тесс поднялась с дивана, в пижаме подошла к окну и приподняла раму, чтобы вдохнуть свежий ночной воздух. Шумела оживленная автострада, гудели клаксоны, откуда-то издалека доносился тревожный вой сирены. Порыв холодного ноябрьского ветра ворвался в окно, шевеля портьеры.
«Ты только посмотри, что ты натворила! Будь ты проклята!»
Тесс еще больше открыла окно и уставилась в черноту ночи, позволяя уличному шуму поглотить ее мысли, стереть нахлынувшие воспоминания.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
— Джонас Редмонд пропал.
Услышав голос Элизы, Чейз выключил монитор и поднял голову, незаметно пряча в ящик стола нож, который несколько часов назад поднял на месте трагедии, случившейся во время ночного патрулирования.
— Вечером он пошел с друзьями в город, они вернулись, а он нет.
Элиза стояла в дверях его кабинета, поразительно красивая даже в бесформенной траурной одежде, которую носила последние пять лет, — белая туника с широкими рукавами и длинная юбка, единственным цветным пятном был вдовий пояс из красного шелка, свободно повязанный вокруг бедер.
Элиза никогда не переступала порог кабинета Чейза без приглашения.
— Пожалуйста.
Агент поднялся со стула и жестом предложил ей пройти. Он жадно следил, как Элиза проскользнула внутрь и встала, прислонившись спиной к стене.
— Друзья Джонаса сказали, что в клубе он купил какой-то наркотик и просто обезумел, — негромко произнесла Элиза. — Набросился на кого-то. Ребята испугались и убежали. В панике они не видели, что случилось потом. Прошел целый день, а Джонас никак не давал о себе знать.
Чейз молчал. Элиза вряд ли захочет узнать правду, а он никогда по собственной воле не расскажет ей об ужасной смерти парня, свидетелем которой стал.
— Ты же знаешь, Джонас лучший друг Кэмдена.
— Да, я знаю, — тихо подтвердил Чейз.
Элиза нахмурилась и отвела взгляд, нервно теребя кончик красного пояса.
— Как ты думаешь, может быть, они потом встретились? Может быть, Кэм и Джонас спрятались где-то вместе. Они, наверное, ужасно испугались, им надо было где-то укрыться от солнца. Через несколько часов стемнеет. Возможно, вечером они вернутся или позвонят.
Чейз обогнул стол и остановился в нескольких шагах от Элизы.
— Я найду Кэмдена. Обещаю. Я не успокоюсь, пока он не окажется дома.
Элиза неуверенно кивнула:
— Я знаю, ты делаешь все возможное. Совсем не жалеешь себя. Тебе всегда нравилось работать в Агентстве. А сейчас ты еще начал сотрудничать с этими опасными головорезами из Ордена…
— Тебе не надо об этом беспокоиться, — мягко произнес Чейз. — Я отдаю себе отчет в том, что делаю.
Элиза посмотрела на него и улыбнулась — редкий для Чейза подарок.
— Стерлинг, я знаю, у тебя и моего мужа были некоторые разногласия. Квентин временами бывал излишне жестким. В Агентстве он загружал тебя работой, не давал продохнуть, но он уважал тебя, как никого другого. Он неизменно повторял, что ты лучший сотрудник и можешь многого добиться. Он очень хорошо к тебе относился, хотя и не умел этого выразить. — Элиза тяжело вздохнула. — Стерлинг, он был бы тебе очень благодарен за то, что ты для нас делаешь. Так же, как и я.
Глядя в лавандовые глаза Элизы, Чейз мечтал вернуть ей сына, чтобы сделать ее счастливой. И наградой ему станут слезы радости и порывистые объятия. Он почти ощущал на себе ее нежные руки, видел ее влажные глаза, наполненные благодарностью. Элиза будет смотреть на него как на своего спасителя, своего героя.
И теперь он готов был жить ради этого.
— Я хочу, чтобы ты была счастлива, — сказал Чейз, осмелившись еще на шаг приблизиться к ней.