Тысяча жизней. Ода кризису зрелого возраста, стр. 14

Глава двенадцатая

Как я довел Время до белого каления

Возможно, это покажется странным, но я, будучи мечтателем, являюсь человеком действия. То, что какой-то кровожадный будильник убил моего хомяка, вовсе не означает, что я испугался и тихой овечкой собирался молчать и дожидаться, когда придет мой черед.

Во-первых, я немедленно начал идеологическую войну со Временем. Я стал повсеместно разъяснять, что вовсе не мы убиваем Время (ну знаете, так говорят: давай перебросимся в картишки, просто чтобы время убить), а Время убивает нас. Конечно, это оказалось общеизвестной истиной, но многие общеизвестные истины живут своей, какой-то параллельной жизнью и никак не влияют на наши мысли и поведение. Например, мы выбрасываем засохший хлеб, а в Африке дохнут с голоду. Все ведь отлично знают, что в Африке дохнут с голоду, но все равно выбрасывают засохший хлеб. Только на отбросах одного среднестатистического семейства можно было бы прокормить пару жителей какой-нибудь суданской деревушки. Они ведь тоже люди! Да, грязные и голодные, но люди… Конечно, глупо слать им наши объедки, потому что только за доставку вы заплатите столько, что этого бы хватило, чтобы купить новую свежую еду в суданском супермаркете. Что, там нет супермаркетов? А почему? Ах, это не тема нашего сегодняшнего разговора… Хотя почему не тема? Суданские и руандские голодающие решили вопрос с убивающим их Временем. Их убивает голод! А Время только изредка ему помогает.

Ах, сволочи мы все. Сколько себя помню – всё талдычим: в Африке голодают. В Африке голодают… И ничего так до сих пор с этим не сделали… Вы скажете, что не только в Африке и не только голодают… Вы скажете, что на все на свете у вас не хватит времени! Ах, вот оно что, опять оно, это подлое Время! Значит, оно не только убивает нас, но и не дает нам заняться чем-нибудь таким, что могло бы предотвратить убийство других с помощью банального голода, малярии, СПИДа и ручной гранаты – этих четырех китов всех проблем отсталых народов.

Итак, моя идеологическая борьба со Временем достигла своего апогея, когда я в 1993 году написал маленькую сказку всего на сорок печатных страниц: «Ложечка, лампадка и вечерние дожди».

«Ах, какая жуть осознать нужду вырвать с мясом слабое лицо из кратера подушки и сбросить несчетный скафандр одеял! И вместо раздольной дымки очутиться в комнатной клетушке, в мареве испарений илени, приторной, как забота о хлебе. Так случилось с Зайкой и Мишкой в то же мгновение после адской метаморфозы. И сразу оба напуганных странника осюр-призились отвратительным свойством земной обители —разбушевавшимся временем, существом [19] редким и мертвым, давно упрятанным в толщах скалистых пород и вовсе аморфным, а не агрессивным, как у нас на Земле.

Время, последнее время, пронзило всю нашу материю, и мечутся в хаосе мгновения и питаются исключительно плотью.

У Зайки сразу заломило ушки от непривычки такскоро стареть, снедаемым оборзевшими минутами вкачестве излюбленного яства. А Мишка только крепкозажмурился, пока немного не привык. И сквозь лютуюбобу в очугуневших висках заворчал:

– Ой, чего это мы тут объявились? И проездом это, или насовсем?

А Зайка тихонько заплакал, подставляя колыбельку под слезинки, чтоб не пачкать чужих простыней. Но колыбелька таяла на глазах, ибо сделана была она из материала, никогда не материального на Земле.

– Это место немилое такое, – жалел Мишка Зай ку, – и время здесь наглое и даже по всем углам распол зается. То ли дело дома!

– Да, очень вредное оно, это время, вот и колыбельку съедает, не поперхивается. Фу, хищник людоедистый, – зажаловался Зайка, катая на ладошке крошечный сияющий комочек, безропотно спешащий в небытие.

– Смотри, Мишка, его ж тут, это время, без очков видно, – испугался Зайка.

И правда, время ухмылялось по углам и стремг-лавыми тенями с отсветами справляло свой извечный и бесстыжий кругобег по сервантам и книжным шкафам. Это нам, глупцам, кажется по ночам, что стены наших жилищ мечут блики пучефарых автомобилей. Но Мишка-то, во все привыкший вникать не на шутку, сразу эти выкрутасы времени раскусил. Древняя ящерица – Время, заточенная с незапамятных времен в подземельях мишкиной планеты, на Земле бродила ненаказанной и щипала беспрестанно виски».

Я еще много там унижал и разоблачал Время, оно бесилось и скалило зубы… Я думал, что моя сказка отчасти смогла его победить:

«Потом Мишкозайки готовили плюшки и долго чаевничали в бликах дешевой лампадки, но им было очень светло, даже, может, прелестней, чем в бархате чудной опушки. Они были вместе и даже совсем по-людски завели разговоры о пользе и смысле ну самых различных вещей. А время незлобной собакой гнездилось у выхода в кухню. Оно прижилось и вредило не так ядовито, хотя приручить его было совсем невозможно. Оно лишь скулило, что даже отстройте выкухоньку в жилистой толще гранита, не огородят васэти малинные стены ни от обиды всенощной, ни от похлебья вседневного».

Но Время сыграло с этой сказкой свою обычную злую шутку. Подождав три года с пачкой машинописных листов, я наконец напечатал за свои деньги пятьсот маленьких зелененьких книжечек со сказкой и милыми картинками. Я так и не смог донести ее до читателя. Большая часть этих книжек все еще лежит в огромной коробке где-то в каменных катакомбах Тель-Авива. Никому они не нужны… С тех пор как я написал эту сказку, прошло двенадцать лет. А я думал, что моя зелененькая книжечка – лучшее, что я в своей жизни написал, и что она произведет, по крайней мере, такой же целебный эффект на народонаселение, как «Маленький принц» Сент-Экзюпери. Как знать, видимо, я должен был вовремя стать военным летчиком и разбиться…

Недавно я с удивлением нашел эту сказку в интернете – один добрый человек ее подобрал и поставил в сеть, но, увы, хоть я и довел Время до белого каления своими дерзкими словами, эти слова, по-видимому, так и умрут большей частью в пропахшей плесенью коробке…

Смейся, Время, смейся…

Глава тринадцатая

Как я окончательно победил Время

Поняв, что Время сказками не проймешь, – оно на своем веку повидало еще не те литературные произведения, – и пощипав его парой дюжин стихов, я принял решение подойти к вопросу по-научному

Дело в том, что оказалось: Время не только все время съедает нашу плоть, но с возрастом этот процесс ускоряется!

Я был в шоке. Мало того, что Время убивает каждую секунду мою несчастную жизнь, оно еще и проходит все быстрее и быстрее. Недели сначала тянулись, потом потекли, а теперь и вовсе замелькали! Было ощущение, что меня не только надули, но еще и обокрали.

Так я открыл явление, которое мной было названо по-научному: «возрастная акселерация хроноперцеп-ции», что на простом языке означает, что с возрастом нам кажется, что время бежит быстрее, и поэтому мы имеем стойкое чувство обкраденности и разочарования по отношению к настоящему и грядущему. Но вопрос состоял в том, является ли это моим личным переживанием, или это явление встречается и у других людей.

Пользуясь тем, что к тому времени я уже руководил собственным исследовательским и образовательным центром, я организовал и провел научно-психологический эксперимент. [20]

Хроноперцепцию мы определили как процесс восприятия времени центральной нервной системой человека. Изучение этого свойства центральной нервной системы необходимо как для выявления причин возрастных психологических кризисов, так и для определения ранних симптомов нейродегенеративных заболеваний. Как и любая функция мозга, хроноперцепция претерпевает определенные изменения, связанные с возрастной регрессией организма. Целью этого исследования было установить характер возрастного изменения хроноперцепции и построить биофизиологическую базу для объяснения этого феномена.