Трое из Лукоморья (СИ), стр. 25
— Я безусловно занимаюсь наукой. Иногда, конечно, и лечу, но заниматься всё время только этим мне было бы страшно скучно. Моя стихия — исследования.
— Вот как…
— Тебя это как будто удивляет, — заметила я. — Но разве в университетах не проходят магию? А что могут проходить в университете, если не науку?
— Магию как таковую, по-моему, нет, — ответил Ярослав. — Скорее некоторые элементы, например, гербологию и растительную медицину.
— Вот как? Ну что ж, возможно, так оно и должно быть. Мне всегда казалось, что сочетание магии и университета — это в некотором роде нонсенс.
— Отчего же?
Я пожала плечами.
— Ну, хотя бы оттого, что магические знания передаются на слишком личном уровне. Преподаватель не может в должной степени прочувствовать большую аудиторию. Впрочем, я никогда всерьёз не задумывалась над этим вопросом. Но все по-настоящему сильные маги и ведьмы были одиночками. Возможно, это случайность. А может, обязательное условие для того, чтобы добиться чего-то по-настоящему важного.
Я постучала пальцами по подоконнику, вспоминая старые строки.
Сидел в высокой башне звездочёт.
Имел он и достаток, и почёт,
Но вряд ли отдавал себе отчёт,
Насколько были знания полезны.
Он часто запирался изнутри.
И целый час, а может, даже три,
Нередко — от заката до зари
В темнеющую вглядывался бездну.
В час волка, скорпиона и совы,
Порой цветенья ведьминой травы
Он вглядывался в звёзды, но, увы,
Они давать ответа не хотели.
Но он трудился с ночи до утра,
В любую непогоду и ветра,
И в зиму, что на облачность щедра,
И в самые суровые метели.
В высокой башне не было окон,
Но слишком много ставилось на кон,
Столь важный он исследовал закон,
Что недосуг задуматься о стуже.
Он всё искал последнюю черту,
Меж небом и землёю на мосту.
В высокой башне, будто на посту
Он жил и мир покинул на посту же.
Знал больше всех живущих, ну так что ж?
Он думал, что цена познаньям — грош,
Покуда самой сути не найдёшь.
И, с каждым днём всё более печально,
Забыв о выполненье прочих дел,
Он в небо необъятное глядел,
Как будто силясь высчитать предел
Вселенной, беспредельной изначально.
Шло время. Звездочёта больше нет.
Он за собой оставил яркий след.
Его со школы знает целый свет,
В большом долгу небесная наука.
Но есть загвоздка важная одна,
И в этом не учёного вина:
За редкие открытия цена —
Вседневное отчаянье и мука.
Глава 8
Убедившись в том, что преследователи покинули деревню, мы тоже засиживаться не стали. Продвигались осторожно, но солдат больше видно не было: они ускакали в другом направлении. Что и неудивительно: откуда им было знать, что мы направляемся к замку? А больше никуда наша лесная тропинка и не вела.
— Далеко ещё до замка? — спросила Дара, тяжело дыша.
Тропа медленно, но верно забирала в гору. Зрительно подъём был почти не заметен, но ноги этим было не обмануть, и они уставали быстрее обычного.
— Часа два, не больше, — ответила я. — Скорее даже полтора.
— И чей же это замок, если не секрет? — поинтересовался Ярослав. — Кто этот великий специалист в области холодного оружия?
— Мой давний друг Кощей, — буднично ответила я.
От изумления Ярослав остановился, как вкопанный.
— Кощей??? — переспросил он, снова нагоняя нас с Дарой.
— Ну да, Кощей.
— Что, тот самый, бессмертный?!
— Никакой он не бессмертный, — поморщилась я. — Просто одни люди глупости болтают, а другие очень любят их слушать.
— А третьи обожают всё на свете отрицать, — подхватил Ярослав.
— Ну сам посуди, какое такое бессмертие? Не бывает этого самого бессмертия, философский камень не то что не открыли, его уже даже никто не ищет! Никакой Кощей не бессмертный, — добавила я уже более спокойно. — Он просто везучий. Необыкновенно везучий, я бы даже сказала, сказочно. Это не раз его выручало. В прежние времена, когда он вёл более…бурную жизнь. Как, впрочем, и я. Лично меня его везение неоднократно ставило в тупик. Но помимо везения он ещё и хороший фехтовальщик. Может быть, не сказочный, но действительно очень хороший. И в самом деле прекрасно разбирается в холодном оружии. В любом — от мечей и до иголок. Включая, разумеется, и кинжалы.
— Ну-ну, — скептически хмыкнул Ярослав.
На этом разговор окончился.
Снаружи замок Кощея производил весьма гнетущее впечатление. Он стоял на вершине пологого холма и был со всех сторон окружён лесом. Лес этот был густым и трудно проходимым; из деревьев здесь преобладали хвойные — мрачные высокие ели, кедры, пирамиды кипарисов. Сам замок, исполненный в готическом стиле, глаз тоже не веселил. Стрельчатые окна, резные стены, четыре высокие узкие башни, каждая из которых в свою очередь украшена многочисленными декоративными башенками. Цвет замка был по большей части тёмно-серым; то ли такой камень выбирался целенаправленно, то ли изначально он был светлее, но с годами потемнел. Чёрные вороны, с криками кружащие над замком, завершали картину. Казалось, в таком месте должно быть хорошо обороняться — и невыносимо жить.
— Это и есть дом того самого Кощея? — проговорил Ярослав. — М-да, надо действительно быть очень везучим, чтобы не сойти здесь с ума от тоски.
Похоже, мой спутник заочно невзлюбил хозяина замка. С чего бы это?..
— А вдруг замок создаёт ложное впечатление?
— Что-то не похоже. М-да, вот и будь после этого богатым! Замок есть, угодья есть, деньги небось тоже есть, а толку что? Чем здесь можно заниматься? Кроме как охотиться на оленей, считать ворон и постепенно стареть среди фамильных портретов, потихоньку обрастая мхом? И что тебя так развеселило?
— Так, ничего. Вообще-то здесь ещё можно читать книги, вести философские дискуссии, заниматься исследованиями.
— Исследованиями в таком месте — это разве что если яды какие новые изобретать. Тогда да, понимаю, настроение здесь должно создаваться правильное. А философские дискуссии вести — это с кем? С соседом-медведем? — Ярослав обвёл многозначительным взглядом окружающий замок бор. — Или с призраком любимого пра-пра-прадедушки?
— Да, боюсь, что обсуждать философию здесь и правда не с кем, — улыбаясь, согласилась я.
Замок окружал высокий массивный забор, но ворота оказались открыты. Их охранял позёвывающий стражник, который пропустил нас внутрь безо всяких вопросов. Мы пересекли двор и вошли в здание самого замка. Здесь было полутемно: естественный свет не слишком хорошо проходил через узкие окна, а свечи и факелы, которых в зале было в изобилии, сейчас зажжены не были. В зале суетились несколько слуг: один колдовал у холодного пока очага, двое других катили по полу громадную бочку, служанка в белом переднике выносила в коридор горку грязной посуды. Я отыскала глазами знакомое лицо и окликнула одного из работников:
— Привет, Жавр! Как поживаешь?
Тот поднял глаза, отрываясь от своего занятия, увидел меня и расплылся в улыбке:
— Добрый день, госпожа ведьма! Рад снова вас видеть! А кто это с вами?
— Это мои друзья.
— А, а я уж было подумал!
— Даже и не надейся! — рассмеялась я.
— Какими судьбами в наших краях?
— Да вот, хочу повидаться с Кощеем. Он дома?
— Да, госпожа ведьма, внизу! Хотите я о вас доложу?
— Да нет, спасибо, мы лучше сами, сюрпризом. Дорогу я помню.
Махнув ему рукой, мол, ещё увидимся, я бойко зашагала через зал. Спутники последовали за мной. Шум наших шагов гулким эхом поднимался к высокому потолку. Выйдя из зала, мы оказались перед узкой лестницей, и я принялась резво спускаться по каменным ступеням.