Маськин зимой, стр. 60

Вообще, отчего люди уделяют столько внимания созданию самодостаточных жилых модулей для существования на Луне и Марсе, в то время как ничего не делается для разработки подобных модулей для жизни на Земле, что было бы гораздо проще и уж точно полезнее? Почему не создать дешёвые, экологически чистые дома с приусадебными хозяйствами, в которых большая часть всего необходимого человеку создавалась бы на местном уровне, не требуя тянуть длиннющие коммуникации и автотрассы, а то немногое, что невозможно произвести на месте, доставлялось бы по воздуху? Тогда люди, связанные новейшими возможностями беспроволочного Интернета, могли бы заселять огромные пространства ныне пустой и никчёмной земли…

Пустые фантазии, скажете вы. В том-то и дело, что для современной цивилизации все эти футуристические выкладки являются именно бесплодными фантазиями, потому что, как это ни парадоксально, скорее не технический прогресс формирует общественное сознание, а само общественное сознание решает, в какой форме оно желало бы наслаждаться достижениями технического прогресса.

Римлянам было знакомо устройство паровой машины, но они использовали её лишь как игрушку. Просто само общество, избалованное рабским трудом, не могло и подумать о том прогрессе, к которому могла бы привести индустриализация Римской империи. Мануфактуры, паровозы и пароходы могли возникнуть уже тогда, на заре тёмной Западной Европы. Не было ничего такого, что не позволяло вступить напрямик из начала первого тысячелетия нашей эры в конец второго тысячилетия без тёмных веков и средневекового мракобесия. Кто помешал? Кто запретил? Самодовольное общественное сознание, застрявшее на своих античных богах и рабах. Именно это самое самолюбование в сочетании с использованием токсичного свинца для производства посуды и погубило Римскую империю, а не орды диких варваров. Варвары всегда окружали Рим, но сломили его только тогда, когда он разрушил себя изнутри.

Так же и в наше время мы можем ощущать инерцию общественного сознания. Именно она тормозит наше движение в будущее, именно она не позволяет нам взглянуть протёртыми отрезвевшими глазами на наш мир и попытаться отыскать лучшие решения для вековечных проблем. Необходимо постоянно пересматривать старые подходы в свете новых свершений. Иначе мы неминуемо зачахнем, как самодовольная Римская империя, и всё придётся начинать сначала, как водится, с тёмных веков.

Когда-то Маркс напару с Энгельсом утверждали, что индустриализация поможет вывести людей из тупизны сельской жизни. Маськин же утверждал, что пришло время вывести людей обратно – из тупости современных городов на простор неосвоенных земель, туда, где близость человеческих тел не будет больше провоцировать агрессии и пренебрежения к ближнему.

Всё дело в замкнутых кругах закоснелого образа мыслей. Даже простой одуванчик является более совершенным объектом этого мира, чем человек, ибо он черпает энергию напрямую от солнца, с помощью банального фотосинтеза, и более того, в процессе её утилизации производит не всякую гадость, а питательные вещества и чистый кислород! Отчего одуванчик может, а мы нет? Что же мы, менее интеллигентны, чем простой одуванчик?

Всё оттого, что на свете человеческие дела делаются абы как, тяп-ляп, а там видно будет. А это нехорошо, и ничем хорошим закончиться не может.

Глава 43

Маськин – винодел

История одурманивания имеет длинные корни. Они, шарахаясь и переплетаясь, ползут туда, в глубины доисторических оргий, где единственным отдохновением первобытной души был какой-нибудь дурманящий плод или перебродившие остатки бросового фруктово-ягодного яства. Несчастные наши предки нюхали, курили, жевали, втирали, глотали и, наконец, пили всякую горькость и мерзость, лишь бы хоть как-то забыться, отвлечься, развеяться, побороть свою упрямую трезвую природу.

Странно, что всемилостивый Господь Бог так жестоко поступил с человеческими тварями, отпустив их шляться по бренной земле без наркоза. Что же, Он это сделал для того, чтобы мы больше мучались, чтобы знали в следующий раз, как у Него яблоки в саду воровать?

Ну, так я вам скажу, что человечеству уже давно эти фруктовые фантазии Адама и Евы поперёк горла встали. Что им не сиделось в этом райском саду? Сказали ведь: не трогайте яблок, так нет, они на тебе, специально Бога разозлили, а Он до сих пор остыть не может, вот какой вспыльчивый, бедненький.

Кстати, люди не пробовали извиниться? По-моему, нет. Обычно в молитвах всё больше просят либо благодарят. А всё, что нужно – это просто, по-человечески, извиниться. Люди ведь всегда чего-нибудь учудят, а потом извинятся – и им всё прощают со слезами умиления на глазах. А я предлагаю новую молитву, можно сказать, действительно новаторского типа, молитву извинительную:

Кто же знал, что Ты такой обидчивый…

Думаете, не сжалится? А вы попробуйте. Попытка не пытка. Ну а пока мы будем ждать из небесных сфер ответа на наши мольбы нового толка, на этой холодной и неудобной земле нужно будет что-то придумывать, как-то устраиваться.

Сам Маськин не злоупотреблял вином, но его Плюшевый Медведь мог изредка хряпнуть, ну, я имею в виду жахнуть чуть-чуть, ну исключительно для поддержания плюшевости. А раз так, то Маськину приходилось самому делать домашнее вино, а то иначе пришлось бы его покупать в банальном винном магазине, что резко противоречило натуральному характеру Маськиного хозяйства.

В своё время, расточив запасы ликёров и настоек на попытку оттаять свой двор, Маськин серьёзно истощил содержимое винного погребка Плюшевого Медведя.

Если вы помните, все крепкие напитки были пролиты на упрямый снежный покров Маськиного двора, и в погребке оставались только лёгкие некреплёные вина, и то в весьма ограниченных количествах.

Самыми известными сортами Маськиного домашнего вина были «Лё Шато дю Маськи?н» («Маськин замок»), «Ля Мэзон Дю Лили Лапa» («Маськин дом») и «Лё Ва дю Пэлюш» («Плюшевое вино»). Они все были довольно сладкими и скорее смахивали на шабатнее вино, чем на именитую французскую кислятину. Причём все бутылки были минимум по двести лет выдержки! Вы спросите, как такое возможно? Очень просто.

Маськин залазил в свою стиральную машину, переделанную Эйнштейкиным в машину времени, и легко состаривал вино до желаемого возраста, собирая виноград в старые времена и ставя там вино, а в нашем времени его откупоривая.

Как-то, допив последнюю бутылочку «Лё Ва дю Пэлюш» урожая 1807 года времён первой французской империи под чутким руководством Наполеона Карловича [66], Плюшевый Медведь загрустил. Маськин понимал, что весной урожая винограда не соберёшь, даже если отправиться в стародавние времена, потому что, хотя его машина времени и могла путешествовать в какие угодно эпохи, но не обладала точной настройкой и всюду появлялась в один и тот же день года. Скажем, если Маськин отправлялся из своего времени первого апреля, то и попадал в чужое время тоже первого апреля, а ни в какой другой день, и ему приходилось повсюду рассказывать одну и ту же первоапрельскую байку, что он якобы прибыл из будущего, но ему никто, разумеется, не верил, потому что первого апреля какой дурак поверит правде?