Основной инстинкт, стр. 32
— Пускай себе звонит, — прошептал он.
Кэтрин всё-таки вырвалась из его объятий и, подбежав к телефону, лишь мгновение слушала говорившего» после чего передала трубку Нику.
— Это тебя, — пояснила она.
— Кто там?
— Это Гас. Гас-нелюбящий-меня. Тот самый Гас.
Он взял трубку, а она, в то время как он пытался разговаривать со своим напарником» обвила его руками и беспечно целовала его лицо.
— Кэтрин говорит, что ты не любишь её, Гас. Я не могу поверить в это. Может, ты сам объяснишь?
— Она права, — ответил Гас. — Ты уже схлопотал ножом для колки льда?
Ник провёл рукой по своему телу, будто пытаясь нащупать ножевые ранения.
— He-а, пока нет.
— Что он сказал? — поинтересовалась Кэтрин.
— Он спросил, не схлопотал ли я уже ножом для колки льда.
— Очень смешно, — заявила Кэтрин.
— Она не думает, что это смешно» Гас.
— А мне наплевать на то, что она думает. Я надеюсь» тебе известно о том, что говорят: «Скажи мне» кто твой друг» и я скажу» кто ты».
— Я в это не верю, — заверил его Ник.
— Это почему же?
Ник усмехнулся:
— Потому что тымой друг, Гас.
— Ну» так вот, друг мой, тебе лучше бы начать верить в эту поговорку, потому что я собираюсь показать тебе всю убыточность твоего пути.
— Неужели? И как ты собираешься это сделать?
— Простенько, потому что ты, Ник-Головная-Боль-Карран, можешь считать, что уже выиграл оплаченный билет на мес+о совершения очаровательного убийства, действительный как туда, так обратно.
Ник почувствовал себя так, будто только что через его тело провели мощный разряд электрического тока.
— Бог мой! Кто на этот раз, Гас?
— Перепугался? А, сынок? Можешь успокоиться, на этот раз никто. Оно произошло довольно давно. Но, мне кажется, это преступление нам подойдёт. Тебе нравится это, Никки? Это слово: «подойдёт»?
— И где же произошло это очаровательное убийство, которое нам подойдёт?
— В экзотическом местечке под названием Клоувердэйл. Так что, давай-ка усаживайся в свой дерьмовенький детский автомобильчик и держи путь по прекрасному сто первому шоссе в Клоувердэйл. В два часа я жду тебя в тамошнем полицейском управлении. — Гас хихикнул и повесил у себя трубку.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Округ Сонома был раньше знаменит как винодельческий район. Многие городишки и деревеньки имели тут самую слабую европейскую атмосферу, которая обычно сопутствует местностям с виноградниками, — приятные ресторанчики и соответствующего профиля лавчонки. Но в Клоувердэйле как раз-таки не было развито виноделие. Основной индустрией этого города была молокопродукция, и единственной особенностью, которая выставляла его из общего ряда был тот факт, что это самое противное сто первое шоссе — дорожная артерия, проходившая с севера на юг, — являлась также главной улицей Клоувердэйла. Поэтому в нём располагалась пёстрая коллекция из стоянок для грузовиков, мгновенных закусочных, узких аллей и мотелей. Так что, принимая всё во внимание, Клоувердэйл был маловероятным местом для убийства. Особенно для такого эксцентричного, необычного убийства, которое откопал там Гас.
Ник уже приближался к предместьям Клоувердэйла, когда, наконец, осознал, что он сам не так давно что-то слышал об этом городишке. Это случилось как раз в ту ночь, когда произошла та самая опасная дуэль с Рокси, сидевшей за рулём «Лотуса». Тогда один из парней, работающих во Внутренней службе, сказал, что Рокси опознали как… Роксэйн Харди. И Ник почти как наяву услышал голос Салливана: «Роксэйн Харди. Последнее известное место жительства — какая-то дыра в Клоувердэйле. Приводов нет, осуждена не была». «И это неожиданное и непредвиденное путешествие в верхнюю Соному должно как-то соприкасаться с её историей», — думал Карран.
Ник обнаружил Гаса неподалёку от полицейского участка, на главной городской автостоянке. Тот стоял, прислонившись к крылу своего огромного старого «кадиллака», и пожирал жирный пирожок, купленный в одной из придорожных закусочных в прелестных окрестностях Клоувердэйла.
— Это хорошо, что ты приехал, сынок. — Гас Моран скомкал пропитавшуюся жиром бумажку от пирожка и отшвырнул её в сторону. Это совсем не означало, что Он не хотел, чтобы Америка была прекрасной и чистой. Просто он понимал, что в отношении Клоувердэйла это стремление уже обречено на провал.
— Ну, так что же здесь произошло, Гас? Я имею в виду, что произошло, помимо Рокси?
Гас покачал пальцем:
— Какой проворный паренёк мне достался в напарники. До всего-то он сам додумался, без посторонней помощи. Ведь правда?
— Угу. До всего, кроме того, что я не знаю, какого чёрта мы здесь делаем.
— Ладно, дай-ка мне самому догадаться: предполагаю, что прошлую ночь ты провёл, озадачивая своими действиями эту самую Кэтрин Трамелл, Я прав? Ну, так вот, пока ты озадачивал её, я вернулся в управление полиции и решил озадачить этот паршивый компьютер и добился от него кое-какой информации. Информации, которой я намереваюсь поделиться с тобой… Но какого чёрта? Я решил, что это будет своего рода мой прощальный подарок тебе.
— Прощальный? Это почему же?
— Ответ на свой вопрос, Никки, ты получишь сразу же, как только эта сумасшедшая девка воткнёт тебе в глотку хорошенькое, остренькое лезвие ножичка для колки льда. Куда уж ты попадёшь — в рай или ад, — этого я уж сказать не могу. Правда, кое-какие предположения на этот счёт у меня имеются.
— Э, Гас, да ты напоминаешь сегодня бурдюк со смехом.
— Ага, вот как раз моё чувство юмора и нравится так разным дамочкам. — Он направился в полицейский участок. — А теперь пойдём, Ник, не будем заставлять доброго полисмена ждать,
А вышло таким образом, что человека, с которым они встретились в участке, впору было назвать не полисменом, но полисвуменом — сержантом, возглавлявшим состоявший из трёх человек отдел по делам подростков клоувердэйлской полиции, оказалась женщина по имени Джэнет Кашман. Дело, по которому проходила Роксэйн Харди, случилось ещё до неё, но всё равно Кашман знала о нём.
— Это было самым громким делом из тех, которыми занимаются отделы по делам несовершеннолетних, — сообщила она. — По крайней мере, в нашем городе это так. До того как это произошло, самыми распространёнными преступлениями, совершаемыми подростками, были самые тривиальные — увеселительные поездки на угнанных автомобилях, всевозможные аварии, в которых участвовали нетрезвые несовершеннолетние, — в общем, такого рода происшествия. И так было до пятидесятых годов. — Оба, и Ник и Гас, понимающе кивнули.
В годы их юности было именно такое положение дел с подростковыми правонарушениями.
— Именно после этого самого случая было открыто моё подразделение в здешней полиции. После того как Роксэйн Харди пристукнула двоих своих маленьких братишек, все были уверены в том, что Клоувердэйл захлестнёт целая волна подростковой преступности. Поэтому основали наше отделение. Но больше убийств не было. По крайней мере, до сегодняшнего дня. В большинстве своём нам приходится заниматься обыденными делами.
— Мы можем взглянуть на её дело, сержант? — спросил Ник.
Кашман, оказывается, уже подготовила нужную папку. Она протянула её через стол.
— Пожалуйста, пользуйтесь. Но снимать какие бы то ни было копии вы можете только с разрешения шефа.
— Не беспокойтесь, — успокоил её Ник.
Первое, что он выудил из серовато-коричневой папки, была чёрно-белая фотография, сделанная фотографом из следственной группы, с изображением двух парнишек, лежащих в грязной луже в саду. Лужа была заполнена кровью самих мальчишек, и фотограф приложил немало усилий, чтобы получить хорошее, чёткое изображение огромных резаных ран на тонких ребячьих шеях.