Два романа об отравителях, стр. 3

— Мистера Бейтсона… Это такой рослый добродушный юноша.

— Он изучает медицину?

— Да.

— А он очень рассердился, узнав о пропаже?

— Он был вне себя от бешенства, месье Пуаро. Он — человек вспыльчивый и в минуты гнева способен наговорить кучу дерзостей, но потом быстро остывает. Он не может относиться спокойно к тому, что крадут его вещи.

— А неужели кто — нибудь может?

— Ну, как сказать… У нас живет мистер Гопал Рама из Индии. Его ничем не проймешь. Он только улыбается, машет рукой и говорит, что материальное не представляет никакой ценности.

— А у него что — нибудь украли?

— Нет.

— Понятно. А кому принадлежали фланелевые брюки?

— Мистеру Макнабу. Они были очень ветхие, и все считали, что пора их выбросить, но мистер Макнаб очень привязан к своим старым вещам и никогда ничего не выбрасывает.

— Ну, вот мы и добрались до второго пункта моей классификации — до вещей, которые, по идее, не представляют для вора никакой ценности: старых фланелевых брюк, электрических лампочек, борной кислоты, морской соли… Да, чуть не забыл поваренную книгу. Конечно, кто — нибудь и на них может польститься, но маловероятно. Кислоту, скорее всего, взяли по ошибке; лампочку, наверное, хотели вкрутить вместо перегоревшей, да позабыли… поваренную книгу могли взять почитать и, так сказать, «заиграли». Брюки могла взять уборщица.

— У нас две уборщицы, и обе — женщины очень честные. Я уверена, что они ничего не возьмут без спросу.

— Не буду спорить. Да, чуть не забыл про выходные туфли, вернее, про одну туфлю из новой пары. Чьи они были?

— Салли Финч. Она из Америки, фулбрайтовская стипендиатка.

— А может, она куда — нибудь ее засунула и забыла? Ума не приложу, зачем кому — то понадобилась одна туфля.

— Нет, мы обыскали весь дом, месье Пуаро. Понимаете, мисс Финч тогда собиралась в гости. Она надела вечерний туалет, и пропажа оказалась для нее настоящей трагедией — ведь других выходных туфель у нее нет.

— Значит, она была огорчена и раздосадована… М — да, возможно, все не так просто… — Помолчав немного, он заговорил вновь: — У нас остались два последних пункта: разрезанный на куски рюкзак и шарф в столь же плачевном состоянии. Это явно сделано из мести, иначе объяснить нельзя. Кому принадлежал рюкзак?

— Рюкзаки есть почти у всех студентов; ребята часто путешествуют автостопом. И у многих рюкзаки одинаковые, из одного и того же магазина, и их трудно различить. Этот рюкзак принадлежал либо Леонарду Бейтсону, либо Колину Макнабу.

— А кто хозяйка шелкового шарфа, который тоже был разрезан на куски?

— Валери Хобхауз. Ей подарили его на Рождество; шарф был красивый, дорогой, изумрудно — зеленого цвета.

— Ага… Валери Хобхауз…

Пуаро закрыл глаза. Перед его мысленным взором проносился настоящий калейдоскоп вещей. Клочья шарфов и рюкзаков, поваренная книга, губная помада, соль для ванны, имена и беглые описания студентов. Нечто бессвязное, бесформенное. Странные происшествия и случайные люди. Но Пуаро прекрасно знал, что какая — то связь между ними существует. Может быть, каждый раз, встряхнув калейдоскоп, он будет получать разные картинки. Но одна из картинок непременно окажется верной… Вопрос в том, с чего начать…

Он открыл глаза:

— Мне надо подумать. Собраться с мыслями.

— Конечно — конечно, месье Пуаро, — закивала миссис Хаббард. — Поверьте, мне так неловко причинять вам беспокойство!

— Никакого беспокойства вы мне не причиняете. Мне самому интересно. Но пока я буду думать, мы должны начать действовать. С чего? Ну, скажем… с туфельки, с вечерней туфельки. Да — да! С нее — то мы и начнем. Мисс Лемон!

— Я вас слушаю, месье Пуаро! — Мисс Лемон тут же оторвалась от размышлений о своей картотеке, еще больше выпрямилась и механически потянулась за блокнотом и ручкой.

— Мисс Лемон постарается раздобыть оставшуюся туфлю. Вы пойдете на Бейкер — стрит, в бюро находок. Когда была потеряна туфля?

Миссис Хаббард подумала и ответила:

— Я точно не помню, месье Пуаро. Месяца два назад. Но я узнаю у самой Салли Финч.

— Хорошо. — Он опять повернулся к мисс Лемон: — Отвечайте уклончиво. Скажите, что вы забыли туфлю в электричке — это больше всего похоже на правду — или в автобусе. Сколько автобусов ходит в районе Хикори — роуд?

— Всего два.

— Хорошо. Если на Бейкер — стрит вам ничего не скажут, обратитесь в Скотленд — Ярд и скажите, что вы оставили ее в такси.

— Не в Скотленд — Ярд, а в бюро Лэмбет, — с деловым видом поправила его мисс Лемон.

Пуаро развел руками: «Вам виднее».

— Но почему вам кажется… — начала миссис Хаббард.

Пуаро не дал ей договорить:

— Давайте подождем, что ответят в бюро находок. Потом мы с вами, миссис Хаббард, решим, как быть дальше. Тогда вы подробно опишете мне ситуацию.

— Но уверяю вас, я вам все рассказала!

— О нет, позвольте с вами не согласиться. Люди в доме живут разные. А любит В, В любит С, а Д и Е, возможно, заклятые враги на почве ревности к А. Именно это меня будет интересовать. Чувства, переживания. Ссоры, конфликты, кто с кем дружит, кто кого ненавидит, всякие человеческие слабости.

— Поверьте, — натянуто произнесла миссис Хаббард, — я ничего такого не знаю. Я в такие дела не вмешиваюсь. Я просто веду хозяйство, обеспечиваю провизией…

— Но вам же небезразличны люди! Вы сами мне об этом говорили. Вы любите молодежь. И на работу пошли не ради денег, а для того, чтобы общаться с людьми. В пансионате есть студенты, которые вам симпатичны, а есть и такие, которые вам не очень нравятся, а может, и вовсе не нравятся. Вы должны рассказать мне об этом, и вы расскажете! Ведь у вас на душе тревожно… причем вовсе не из — за пропавших вещей: вы вполне могли заявить о них в полицию.

— Что вы, миссис Николетис наверняка не захотела бы обращаться в полицию.

Пуаро продолжал, как бы не слыша:

— Но вас беспокоят не вещи, вы боитесь за человека! Да — да, именно за человека, которого считаете виновником или, по крайней мере, соучастником краж. Значит, этот человек вам дорог.

— Вы шутите, месье Пуаро!

— Нисколько, и вы это знаете. Больше того, я считаю вашу тревогу обоснованной. Изрезанный шарф выглядит довольно зловеще. И рюкзак тоже. Все остальное может быть чистым ребячеством, но я в этом не уверен. Совсем не уверен!

Глава 3

Слегка запыхавшись, миссис Хаббард поднялась по лестнице дома номер 26 на Хикори — роуд и только было собралась открыть ключом свою квартиру, как входная дверь распахнулась и по лестнице взлетел рослый огненно — рыжий юноша.

— Привет, ма! — сказал Лен Бейтсон (уж такая у него была манера называть миссис Хаббард). Этот добродушный юноша говорил на кокни [1]и, к счастью, был начисто лишен комплекса неполноценности. — Вы из города? Ходили прошвырнуться?

— Я была приглашена на чай, мистер Бейтсон. Пожалуйста, не задерживайте меня, я спешу.

— Какой замечательный труп я сегодня анатомировал! — сказал Лен. — Просто прелесть.

— До чего же вы гадкий, Лен! Разве можно так говорить? Прелестный труп… Боже мой! Меня даже замутило.

Лен Бейтсон захохотал так, что в холле задрожали стены.

— Селии ни слова, — сказал он. — Я проходил тут мимо аптеки и заглянул к ней. «Зашел, — говорю, — рассказать о покойнике». А она побледнела как полотно, и мне показалось, что она сейчас грохнется в обморок. Как вы думаете, почему, мама Хаббард?

— Ничего удивительного, — произнесла миссис Хаббард. — Вы кого угодно доконаете. Селия, наверное, подумала, что вы говорите о настоящем покойнике.

— То есть как о «настоящем»? А трупы в нашей анатомичке, по — вашему, что, синтетические?

Справа распахнули дверь, и выглянувший из комнаты длинноволосый, лохматый юнец ворчливо произнес:

— А, это ты! А я подумал, у нас тут вавилонское столпотворение, столько от тебя шума!