Клад Волчьего колодца, стр. 21
— Наверное, он давным-давно в лагере, — начала капризничать Иринка, которой надоело бродить по лесу и аукать. — Был бы он где-то здесь, уж давно бы откликнулся. Виктор Михайлович, давайте возвращаться.
Оля Барабаш укоризненно взглянула на подругу:
— Ну как тебе, Иринка, не совестно? Вот дойдем до Кленовского шоссе, тогда и возвратимся. Сама ведь говоришь: «У нас, в Артеке, всё до конца доводят!»
Иринка прикусила язычок, но через некоторое время остановилась и жалобно сказала:
— Я боюсь идти дальше… Там кто-то воет…
— Правда, воет, — подтвердили и остальные девочки. — Виктор Михайлович, вот послушайте.
Вожатый прислушался: откуда-то издалека донесся протяжный, тоскливый собачий вой.
…Вьюн выл жалобно, сидя над неподвижным, лежащим ничком в траве Сережей. Бедный пес никак не мог понять, что же случилось с его хозяином, почему он не шевелится, не отвечает на ласки, не замечает своего любимца? Это было так необычно, так страшно, что Вьюн даже не обратил внимания на незнакомого ему человека, который быстро вышел к нему из-за кустов.
— Эй, девочки! Ко мне, сюда!.. — закричал Виктор Михайлович, бросаясь к Сереже. — Сережа, дружище, что с тобой?
Виктор Михайлович приподнял Сережу. Мальчик тихо застонал и бессильно склонился на грудь к вожатому.
— Живой!
Потрясенные девочки в немом молчании едва поспевали за своим вожатым. Только Иринка громко всхлипывала, утирая обильные слезы.
Виктор Михайлович бежал, не чувствуя, как онемели от тяжести его руки, как хлестали лицо колючие ветки.
— Эх, Сережка, Сережка, горячая голова!..
Следователь вызывает свидетелей
Томка сидит на передке брички, рядом с ездовым Семеном, и, радостно сияя зелеными глазами, все время оборачивается назад.
— А их главный начальник развел руками и спрашивает: «Да откуда вы, ребята, тут появились?» Я и отвечаю: «Из бочек». Он еще больше удивился: «Из каких бочек?» — «А из тех, пустых, которые в кузове!» — «А в бочки как попали?» — «Залезли, — говорю. — Пока они в кабине с шофером торговались, мы потихоньку и забрались. А кто не успел, тот на ходу… Долго, что ли?»
Сережа, еще бледный, но радостно оживленный, сидит рядом с Романом Петровичем и, хотя знает уже все подробности знаменитого сражения, с интересом слушает.
— «Ну, — говорит, — герои! И как же вы не побоялись?» Тут Генка наперед выскочил, грудь колесом и на цыпочки привстал, чтобы казаться выше. «А чего нам, — говорит, — бояться? Мы не из трусливого десятка! Нам хоть бы что! Мы и почище можем!» А сам, когда выскочил из бочки да вцепился со Славкой в ногу вашему сторожу, так глаза зажмурил и громче всех верещал от страха. Чуть сигналов не заглушил!
Изобразив «храброго» Геннадия, Томка откинулась назад и заразительно расхохоталась.
— А после, когда тех, связанных, увезли, за нами тоже пришла машина, и всех нас отправили в лагерь. Едем, а у меня, поверишь, Сергейка, вот тут, где сердце, так и бушует, так и бушует! На месте спокойно усидеть не могу!
— Тамара, а ты когда-нибудь умела сидеть спокойно? — добродушно посмеивается Роман Петрович.
— И ведь не зря, — пропустив мимо ушей замечание, продолжает Томка. — Оказалось, тебя нашли в лесу убитым!
Она всплеснула руками и, если бы Семен вовремя не подхватил ее, наверное, слетела бы с брички.
— Он меня кулачищем по голове стукнул, — мрачнеет Сережа. — Долговязый тот…
— Ну, была бы я там, не очень стукнул бы! — снова поворачивается к товарищу девочка. — А все же, какая жалость, что не нами найдены в Волчьем Колодце бумаги инженера Коваля! Правда?
— Ничего, — подавляя вздох, мужественно говорит Сережа. — Зато теперь поймали преступников.
Томка задела его больное место. Побывать в колодце, видеть сломанную лопату, видеть стрелу — и вот… эх!..
Некоторое время едут молча. Сережа нерешительно поглядывает на Романа Петровича — видно, хочет его о чем-то спросить, но не решается.
— Роман Петрович, — наконец не выдерживает он, — вы не знаете, он очень придирчивый, этот следователь?
Роман Петрович улыбнулся и обнял мальчика за плечи.
— А ты как думал? Он человек грозный, хочешь не хочешь, а придется выкладывать все грехи и секреты.
— Ох, и рассердится он за то, что мы сами привели этого старикана в лагерь, а потом еще скрыли ночной случай у Волчьего Колодца! Да разве ж мы знали? А теперь вот приходится в Комитет государственной безопасности ехать…
В Комитете госбезопасности их вежливо встретил молодой черноусый лейтенант.
— Свидетели по делу Головни и Крона? Очень приятно! Вы — Мороз Роман Петрович? Присядьте, пожалуйста, сюда. Дьяченко Сергей Петрович? Прошу тут сесть…
— Тамара Максимовна Седых, — рекомендуется Томка. — Мне тоже сесть?
— Прошу! Минуточку подождите, сейчас вас вызовут.
— Не волнуйся, Сергейка, — шепчет товарищу Томка. — Хочешь, зайдем к следователю вместе? Коли нужно будет, я за тебя постою.
Но вызывали их поодиночке.
Подлинное лицо «деда Захара»
Сережа нерешительно переступил порог просторного кабинета.
— Здорово, следопыт! — приветствовал его следователь.
— Товарищ Орлов!.. Это вы?
— Как видишь. Садись поближе, поговорим. Как твое здоровье?
— Хорошо. Я уже совсем поправился.
Сережа тихонько присел на стул, с почтением поглядывая на серебряные, с блестящими звездочками, погоны майора. Подумать только, этот следователь — тот самый веселый, разговорчивый дядя, который так живо интересовался их карнавальными костюмами! Хотя теперь понятно, что не костюмы нужны были товарищу Орлову в сторожке…
В это время в кабинет вошел еще один посетитель — инспектор школ Кленовского района Бойко. Поздоровавшись, он молча уселся в сторонке.
— Теперь, Сережа, расскажи все, что знаешь о вашем бывшем стороже. Только не торопись и не слишком размахивай руками — я буду записывать.
— Итак, ты утверждаешь, что сторож и неизвестный тебе гражданин высокого роста не случайно встретились у машины? — спросил следователь, когда Сережа окончил свой рассказ.
— Да где там случайно! Мы же следили за ними сколько! Вот хоть у Томки спросите.
Товарищ Орлов вызвал черноусого лейтенанта и что-то тихо приказал ему.
Конвоир ввел в кабинет группу людей. Все были, как на подбор, высокого роста.
— С кем именно из этих граждан встретился в лесу сторож?
Если бы Сереже пришлось прожить на свете еще сто лет, он и тогда не смог бы забыть этого ненавистного, плоского лица, этих длинных костлявых рук.
— С ним! — не колеблясь, указал мальчик на долговязого. — Он меня и по голове ударил.
Долговязый пренебрежительно пожал плечами:
— Мальчишка врет. Старика я никогда прежде не видел, случайный попутчик.
— Уведите, — приказал следователь.
Сережа отвернулся к окну. Сквозь раскрытое окно он увидел, как под стражей провели какого-то незнакомого человека, с круглой, рыжей, коротко остриженной головой и такой же рыжей короткой щетиной на обрюзгших щеках. Арестованный оглянулся, и на миг их взгляды встретились. Мальчик вздрогнул — с такой лютой ненавистью смотрели на него мутные глаза.
— Кто это? — с невольным страхом спросил Сережа.
— Не узнал? Это же ваш сторож, которого ты сам привел в лагерь!
— Ой, что вы, товарищ Орлов! — взмахнул руками Сережа. — Тут какая-то ошибка: наш сторож черный как цыган, а этот вовсе рыжий! Я сроду не видел этого человека!
— Видел, Сережа, очень часто видел, но под маской. А сейчас увидел его настоящее лицо. Кстати, из рыжего брюнетом очень нехитро сделаться! — Следователь достал из папки фотокарточку. — Вот взгляни сюда: это бывший полицай Головня. На кого он похож?
— На него, — кивнул головой Сережа на окно. — Только на фотографии он гораздо моложе.
— Естественно, ведь прошло много лет. Вашему «деду Захару» пришлось встретиться с парикмахером, чтобы рассеять последние сомнения в его личности. Вот, браток, какой бывает маскарад в жизни, почище вашего карнавала. А сейчас прочти и подпиши этот протокол… Вас, товарищ Бойко, — обратился следователь к инспектору, — также попрошу подписать и высказать свои соображения насчет правдивости показаний нашего малолетнего свидетеля.