Дикий лес, стр. 74

Когда Прю наконец добралась до Брендана, он беспомощно пытался ползти по увитым плющом камням, но едва-едва сдвинулся с места; за ним тянулся алый след забрызганных кровью листьев.

— Брендан! — воскликнула девочка, хватая его руку.

Король обратил к ней лицо. Глаза его остекленели от боли, борода слиплась от грязи, пота и крови. Белая рубашка стала красной, а лицо медленно белело.

— Внешняя, — прохрипел он, с усилием растянув потрескавшиеся губы в кривой улыбке. — Добрая девочка. — Брендан окинул взглядом рану и досадливо сплюнул на землю. — Пятнадцать поколений разбойников, — прошептал он с трудом. — Пятнадцать королей. И меня свалила какая-то жалкая пуля. — Тут он снова поглядел на Прю. — Я не хочу умирать. — Лицо его приняло спокойное, мягкое выражение. — Я хочу жить. Помоги мне продержаться.

Прю, обливаясь слезами, сорвала с себя толстовку и прижала к кровоточащей ране. Зеленая хлопковая ткань, тут же пропитавшись кровью, стала коричневой.

— Все будет хорошо, король, — сказала девочка. — Надо просто остановить кровь.

В отчаянии оглядывая поле битвы, Прю искала глазами кого-нибудь из разбойников, кто бы мог помочь — ее собственные познания в экстренной медицине были удручающе скудны.

— Помогите! — заорала она. — Король! В короля стреляли!

Внезапно на Прю и распростертое рядом тело Брендана упала длинная тень. Девочка, прищурясь, посмотрела вверх и увидела Александру, возвышающуюся над ними верхом на своем вороном жеребце, который встал на дыбы так резко, что от передних копыт в воздух полетели комья земли. Вдова занесла над головой обнаженный клинок, мокрый от крови. Малыш в седельной сумке заходился плачем.

— Твое время прошло, король разбойников, — сказала она. — В Диком лесу началась новая эпоха.

С этими словами Александра пришпорила коня и, одним мощным прыжком перемахнув через Прю и Брендана, поскакала к оставшимся без защиты мраморным ступеням, которые вели на верхний уровень разрушенного храма.

Глава двадцать седьмая

Плющ и пьедестал

Койоты с легкостью рассеяли и прогнали беспорядочные остатки Стерлингова отряда вниз по склону прочь от храма, хотя многие продолжали наугад засыпать стрелами толпу преследователей. Пережившие бегство поспешили укрыться на широкой гранитной площадке над кучей огромных валунов. Здесь лежали руины рухнувшей башни; от нее осталось одно основание. Кертис бросился к убежищу, уворачиваясь от нового града пуль, и увидел, что Стерлинг машет ему.

— Давай! — кричал он. — Шустрей!

Мальчик взлетел по разрушенной лестнице и бросился на каменный пол. Невысокая каменная стена, скудные останки древнего фундамента, создавала по периметру площадки что-то вроде ограды — за ней-то и нашел укрытие отряд. Позади них начинался глубокий овраг.

Кертис подполз к стене и выглянул наружу. Склон кишел койотами, которые лились, казалось, бесконечным потоком. За стеной засело с полсотни разбойников и фермеров. Они по очереди высовывались из-за камней и стреляли в наступающих солдат. Воздух вокруг пропитался запахами пота и пороха. Где-то в углу лежал тяжело раненный в ногу разбойник, один из товарищей сидел рядом и подбадривал его. Чумазые лица воинов, укрывшихся за низкой стеной, были печальны — отряд в отчаянии пал духом.

По приказу начальников наступающие койоты укрылись за скульптурами и всем, что только попалось им в саду перед башней. Их число все увеличивалось — те, кто сражался в храме, теперь постепенно присоединялись к товарищам на склоне. Ветви деревьев отяжелели под весом множества воронов, которые глядели на действо с высоты.

Один из офицеров-койотов высунул голову из укрытия и заорал:

— Вы окружены! Сдавайтесь! Вам некуда идти!

Стерлинг, прислонившись спиной к краю стены рядом с лестницей, оглядел сбившихся в кучку фермеров и разбойников.

— Ну что, ребята, — проговорил он. — Вот такие дела. — Лис помедлил, перестав стискивать в когтистых пальцах ручку садовых ножниц. — Если кто хочет, можете сдаться, я вас винить не буду. Мужчина, женщина или зверь — любой, кто хочет. Идите, мой вам совет.

Никто не пошевелился. Над гребнем разносились звуки далеких выстрелов.

Стерлинг кивнул.

— Ладно, — сказал он. — Тогда, значит, прорываемся.

Остатки объединенных войск Дикого леса согласно кивнули.

Лис сделал глубокий вдох.

— По моей команде. Один… два…

— Мой король! — воскликнул кто-то позади Прю. Обернувшись, она увидела, что из кипящей битвы к ним бежит разбойник. Она сидела, держа голову Брендана у себя на коленях, и изо всех сил прижимала окровавленную толстовку к ране короля.

— Что случилось? — лихорадочно спросил разбойник.

— В него стреляли… не знаю откуда, — выпалила Прю. — Пуля. В плече. — Убрав руку, она открыла рваную рубашку, насквозь промокшую от крови и прилипшую к груди раненого.

Разбойник скривился.

— Погоди-ка, — сказал он и, покопавшись в кожаной сумке, висевшей у него на бедре, вытащил маленькую бутылочку настойки. Вытряхнув несколько капель красновато-коричневой жидкости на пучок листьев плюща, он прижал их к плечу Брендана и замотал все это кофтой Прю. Брендан скривился, когда жидкость коснулась открытой раны. Разбойник схватил его за руку и сжал ладонь короля в своей.

— Дыши, не думай о боли, Брендан, — мягко сказал он. За спиной по-прежнему бушевало сражение. Разбойник поднял взгляд на Прю. — Мелколепестник и корица, — объяснил он. — Мощная штука. Поможет остановить кровь. — Ресницы Брендана дрожали, король едва не терял сознание от боли.

— Мне надо идти, — сказала Прю. — Вы останетесь с ним?

Она знала, что Александра сейчас на пути к пьедесталу. И остановить ее некому.

Разбойник кивнул. Тогда Прю, вскочив, бросилась к каменным ступеням, ведущим на третий ярус храма.

Перепрыгивая через ступени, она взобралась на вершину склона и ступила на густой ковер из плюща. Посреди поляны стояла Александра — она спрыгнула с коня и теперь вынимала кричащего малыша из седельной сумки. Пьедестал, снизу весь увитый змеящимися побегами, располагался в центре квадратной площадки. Прю остановилась у верхней ступени и приготовилась закричать.

— Александра!

Но это был не ее голос. Он раздался с другой стороны поляны. Прю, закрыв рот, уставилась через всю площадь на Ифигению, которая пробиралась к губернаторше по густому плющу.

— Положи ребенка, — потребовала старейшина мистиков.

Губернаторша издала смешок.

— Ифигения, — сказала она насмешливо. — Моя дорогая Ифигения. Мне нужно было догадаться, что это ты устроила моей армии такую потеху… послав на гибель столько несчастных землепашцев. Что ж, ты как раз вовремя. Обряд свершится совсем скоро.

— Ты добьешься лишь того, что запятнаешь себя убийством, — резко проговорила Ифигения.

— Я освобождаю силу природы из плена сна, — ответила Александра. — Дарю плющу возможность вновь царствовать в первозданном мире. Нерелигиозный любитель природы вроде тебя должен видеть в этом восстановление порядка.

— Уничтожив каждое дерево в лесу, он пожрет и тебя — не думай, что ты защищена. А как же койоты, невинные звери, которых ты подчинила себе? Им известны истинные последствия? Ты сказала им, что плющ заберется к ним в норы, задушит их жен и щенков?

— Пф! — презрительно фыркнула губернаторша. — Эти жалкие собаки? Хватило помахать у них перед носом иллюзией власти. За эти пятнадцать лет я дала им больше, чем у них было за всю историю существования вида. По крайней мере, они погибнут достойно. Что до меня, не стоит беспокоиться о моей безопасности. Я прикажу плющу уснуть, и он не успеет коснуться меня.

Ифигения тревожно нахмурилась.

— Не думай, что его так легко контролировать. Стоит сдвинуться с мертвой точки, и пути назад не будет.