Сокровища капитана Малисиозо, стр. 14

На все лады пронзительно заголосила свистулька ретивого боцмана, сонный корабль мгновенно ожил, словно огромный муравейник: забегали, засуетились заспанные пираты и перепуганные рабы, заскрипели тали и блоки, загремели в клюзах выбираемые якорные цепи, распускать паруса наверх на реи полезли самые отчаянные головы…

Малисиозо изредка совершал вылазки на таинственный Остров Сундуков, что находился за морем, напротив Карамбы. Необитаемый мрачный остров славился тем, что с незапамятных времен пираты прятали там свои несметные сокровища, изощряясь в шифровке своих карт до такой степени, что потом сами не могли порой найти свои закопанные заветные сундуки с драгоценностями. Некоторые из них, окончательно отчаявшись от безуспешных поисков или находясь в бедственном положении, спивались или стрелялись. Другие продавали или проигрывали свои бесценные бумаги в азартные игры в многочисленных кабаках и тавернах столицы Пиратского Братства.

На самом же деле, их сокровища похищал коварный капитан Малисиозо, поэтому пиратам никак не удавалось отыскать свои закопанные драгоценности. Благодаря изумительному чутью «принцессы» Барабоськи, Малисиозо без особого труда отыскивал на острове запрятанные с несметными сокровищами чужие сундуки, которые откапывал и переправлял на материк в пещеру недалеко от Колодца Циклопов. Надежнее убежища трудно было сыскать, так как никто не отважился бы разгуливать у свирепых циклопов под самым носом. Спрятав сокровища, он обычно недалеко от пещеры устраивал привал и угощал уставших от тяжелой ноши носильщиков вином со снотворным. Утомленные длинным переходом люди мгновенно засыпали беспробудным сном у ярко пылающего костра. Подкинув в костер охапку хвороста, капитан покидал своих спутников и возвращался на корабль. Никто не знал, где находится пещера с сокровищами, так как кроме Малисиозо и Барабоськи никто никогда не возвращался из этих экспедиций на берег. Спящий отряд становился добычей братьев-циклопов, которые появлялись на поляне, привлеченные отблесками костра.

На следующий день фрегат капитана Малисиозо приблизился к нелюдимому Острову Сундуков и бросил якорь в небольшой уютной бухте, укрытой от ветров высокими скалистыми утесами.

После завтрака Малисиозо решил совершить прогулку на необитаемый остров. Капитана сопровождали восемь пиратов-гребцов, телохранитель Бабило и Торбеллино с Барабоськой. Когда шлюпка, тихо шурша килем, ткнулась носом в прибрежный песок, он велел всем оставаться на отмели, а сам с Торбеллино и Барабоськой отправился бродить по острову. Через некоторое время они достаточно удалились от берега, и Малисиозо приказал юноше опустить собачонку с подушки на землю.

Почувствовав свободу, Барабоська стала с радостным визгом и тявканьем носиться взад и вперед, описывая какие-то замысловатые круги и петли вокруг них. В одном месте она вдруг остановилась, как вкопанная, рядом с раскидистым дубом и сделала стойку, которую делают обычно охотничьи собаки, почуяв дичь.

– Стоп! Пришли! – сказал довольный утренним моционом Малисиозо. – Здесь, пожалуй, сделаем привал. Расстилай скатерть, пора перекусить.

Торбеллино послушно расстелил в тени под деревом на зеленой лужайке накрахмаленную белоснежную скатерть и стал на нее выкладывать из корзинки, которую нес, посуду и всякую снедь.

– Тебе тоже не мешало бы подкрепиться после утомительной прогулки. Не стесняйся, – милостиво разрешил Малисиозо, вальяжно расположившись на душистой траве и пригубив рюмку рубинового вина. – Сегодня прекрасный выдался денек, его непременно надо отметить!

Капитан, пребывая в прекрасном настроении, извлек из походной брезентовой сумки блокнот с карандашом и стал в нем что-то рисовать, изредка посматривая по сторонам, запоминая детали окружавшего их ландшафта. Торбеллино же незаметно для себя сладко задремал в тени, падающей от пышной кроны могучего дуба. Диких зверей и ядовитых змей на острове не водилось, так что опасаться было некого.

Закончив прогулку по острову, они вернулись на песчаную косу к оставленной шлюпке, где, изнывая от жары, томились в ожидании капитана голодные пираты во главе с вечно зевающим Бабило.

– Иди за мной, мешок вонючих костей! – распорядился Малисиозо, подзывая своего преданного телохранителя. Они отошли метров на пятьдесят от шлюпки, чтобы никто не слышал их секретного разговора. Капитан достал из кармана камзола свой блокнотик, вырвал оттуда листок с рисунком и долго что-то втолковывал туповатому подручному. После чего они вернулись к оставшимся в шлюпке пиратам.

– Хватит бездельничать, остолопы! Есть достойная работенка! – рявкнул на подопечных приободрившийся Бабило. – Карифано! Альфонсо! Захватите там, на носу, пустой анкерок и бегом к роднику за пресной водой! Одна нога ( здесь, другая ( там! Остальные берут лопаты, кирку и за мной!

Группа пиратов скрылась в густых прибрежных зарослях, где оголтело на все лады орала семейная парочка ссорящихся попугаев какаду, решая актуальный вопрос о воспитании подрастающего поколения. Малисиозо присел на корме, извлек из кармана золотой портсигар и закурил тоненькую сигару, с наслаждением попыхивая ароматным дымом и наблюдая, как Торбеллино играет на берегу с Барабоськой.

Солнце еще стояло в зените, когда на золотой отмели появились уставшие, но довольные прогулкой пираты. Они вернулись не с пустыми руками. Двое, обливаясь обильно потом, с трудом тащили небольшой окованный железом сундук, остальные ( что-то тяжелое в холщевых мешках, за ними шествовал, улыбающийся во всю ширь лунообразного лица, с шанцевым инструментом на плече Бабило…

Глава одиннадцатая

Полосатый разбойник

На корабле, кроме кудрявой Барабоськи, обитала еще живность: полосатый толстый кот по кличке Пройдоха-Марсик, отиравшийся целыми днями у камбуза и два потрепанных жизнью попугая какаду. Один ( у боцмана Грозеро, которого тот выиграл на берегу в карты у Рыжего Ридо, а другой ( у рулевого Плешивого Карапузо. Надо сказать, что Пройдоха-Марсик к пернатым был крайне не равнодушен. Попугаю боцмана, имевшему обыкновение сутками грязно ругаться, не повезло больше: он как-то, болтая, зазевался и в результате остался без шикарного хвоста.

Пройдоху-Марсика на корабль принес с собой помощник капитана Чевалачо, заприметив как-то мурлыкавшего кота на пороге одного из портовых кабачков. Пираты фрегата давно уже жаловались на засилье крыс на корабле, которые, обнаглев, грызли все подряд, что попадалось им на пути: от снастей и продуктов до пиратской обуви. Одна из обнаглевших крыс даже умудрилась прогрызть кошелек Бабило и попробовать несколько золотых монет на зуб. Если не верите, можете сами убедиться, он вам покажет следы ее зубов. Хотя некоторые пираты утверждают, что это скорее следы от зубов Фрипоно-младшего. Чтобы как-то урезонить наглых серых грызунов, было решено завести на борту фрегата «усатого охотника». Сначала кота звали просто Барсиком, но потом, после случая с «марсовым» Простофилей, у пирата кот однажды стащил обед, забравшись по грот-мачте наверх к задремавшему пирату, за ним закрепилось имя Марсик. Но ненадолго. Дурные наклонности кота стали проявляться уже через неделю после появления на корабле. У Пройдохи была вредная привычка, от которой страдал весь экипаж корабля. Он по ночам тащил в камбуз, где «снимал номер», все, что плохо лежало. Носки, носовые платки, полотенца, трусы, штаны, куртки, курительные трубки, шапки, табакерки… Каждое утром у камбуза выстраивалась длинная очередь из пострадавших, чтобы получить у кока Гютоно за некую мзду свои вещи обратно. Бизнес толстого Гютоно процветал, кок считал, что кота Марсика ему послали небеса.

Однажды полосатый разбойник уволок у боцмана Грозеро, который на секунду отвернулся, увесистый кожаный кошель с золотыми монетами, от такой наглости боцман пришел в неописуемую ярость. И не смотря ни на какие уговоры и стенания кока, выбросил орущего котяру за борт. И каково было удивление экипажа, когда они утром увидели Пройдоху на корабле, преспокойно, с невозмутимым видом, тащившего за собой из камбуза связку молочных сосисек. Когда розовощекий кок обнаружил пропажу, было уже поздно.