Сказка о Лесном царе и Пионерском царстве, стр. 4
— Ты поставил бы, сынок, нормальный телефон мне, — не раз просил Лесной царь Царевича, но Царевич объяснял, что телефон, особенно такой, какой нужен Лесному царю, — не телевизор и не транзистор, его самому никак не собрать, а для связи с городом нужен еще и какой-то свой особый канал.
— Канал это сложно, конечно, — понимающе соглашался Лесной царь.
Но раньше ему куда легче было так говорить и ждать, а сейчас…
Сейчас Лесному царю позарез был нужен телефон. «Не пойти ли мне в отделение связи? — уже подумал он. — В конце концов, что будет, то будет…»
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Радости и огорчения Кузи и Бибы. Гроза. Некоторые подробности о Книжном царстве.
Бибе и Кузе не повезло. Всех нормальных пионеров поселили в палатки, а их особый октябрятский отряд — в домик.
Нет, конечно, Биба частично был прав. В одном из трех домиков помещался изолятор, во втором — кухня, а вот в третьем, лучше бы его и не было вовсе, никакая не игровая, а их — особый, октябрятский. Как будто они — гвардейцы, особые! Тоже панфиловцы! Нет! Все люди, как пионеры, а они, октябрята, вроде не люди!
Но так они думали только в первые два с половиной дня, а на третий, точнее, к концу третьего дня, когда случилась гроза со страшным ливнем, они уже не вспоминали о том, как думали до грозы.
— А знаешь, все-таки хорошо, что мы с тобой рядом лежим, — сказал Биба. — В грозу особенно. Там в палатках если бы…
— В палатке мы с тобой тоже рядом бы лежали, — робко заметил Кузя.
— Конечно, рядом, — согласился Биба.
Но тут вдруг распахнулось окно от страшного ветра, и кто-то, заглянув в него, спросил:
— Не страшно?
— Нет, не страшно, — сказал Кузя.
— И мне, — подтвердил Биба.
Кузя ясно видел, что в окно заглянул очень бородатый и очень волосатый человек, и он спросил Бибу, когда окно само собой захлопнулось:
— Ты ничего не видел, там?
Биба ясно видел, что в окне кто-то был и потом он же закрыл, осторожно закрыл окно, а перед этим спросил: «Не страшно?», — но все это было как сон, и Биба не мог показать себя не таким, каким он есть на самом деле.
— Не страшно, а что? Я лично никого не видел! — сказал Биба. — И вообще у нас тут не так уж плохо…
— Да, там страшнее, — признался Кузя. — В пятом отряде даже палатку сорвало, а во втором — продрало. Олимпиада говорила…
— Нет, в общем-то почему страшнее? — не очень уверенно спросил Биба.
— Нет, в общем-то и вовсе не страшнее, — согласился Кузя. Потом хихикнул, вспомнил: — Говорят, пионеры многие перепугались! Один даже… У него живот заболел!
— У нас тоже страшно было, но мы не боялись, — произнес Биба.
— А чего нам было бояться? И Олимпиада с нами! Правда, нечего? Она все-таки взрослая и еще вожатая…
— Да, — согласился Биба. — А насчет Книжного моря и Книжного царства она здорово все это придумала, правда? Помнишь, затащила нас с тобой в библиотеку?
— Помню, — согласился Кузя. — Еще бы не помнить!
Тогда Олимпиада выступала перед ними, как артистка, и всем это нравилось, и на самом деле это было по-настоящему…
— Вы думаете, это просто книжные полки перед вами, стеллажи? — спрашивала Олимпиада. — Милые, ничего подобного! Это — рыцари стоят перед вами и смелые воины-герои. Это — сегодняшний день перед вами, когда человек ходит пешком по Луне, и это день вчерашний, неизвестный вам, когда великие люди строили первые города и первые машины. Это — ваши друзья-товарищи, что живут рядом с вами. Это смех, если вам хочется посмеяться, это грусть, если вам хочется погрустить, это мысль, ум, если вам хочется подумать. И все это вместе — совершенно необычное Книжное царство, которое называется скучным словом… «библиотека». Но тут нет скучных слов! И не должно быть! Царство — это царство, и давайте вспомним о другом. Есть моря и океаны. Но нет на свете большего моря, чем море Книжное. В нем — миллионы, миллиарды, триллионы книг, из моря текут тысячи рек, больших и малых, тысячи ручейков. И вот один из этих ручейков Книжного моря притек сюда к нам. Смотрите, что он вам принес, смотрите, выбирайте и читайте!
— Я сейчас читаю, здорово! — сказал Кузя. — Понимаешь, раньше как-то не очень любил, а сейчас нравится. И вот…
И вот… Кузя хотел сказать Бибе, что в его книжке, которую он сейчас читает, как раз есть тот человек с огромной бородой, очень похожий на этого, что распахнул сейчас окно и спросил: «Не страшно?» Но сказать так, значит, показать Бибе, что ты испугался. Мало ли что с испугу может померещиться!
— Я тоже, — согласился Биба. И он почему-то вспомнил сейчас о том, что в книжке «Малахитовая шкатулка» есть человек очень похожий на того — в окне. Но сказать об этом Кузе? Скажешь, а Кузя еще подумает, что ты перетрусил. Биба подумал минуту, решил сказать другое: — А вообще вожатая наша Олимпиада — ничего!
И Биба, и Кузя, и даже многие другие ребята постарше, кто ходил в библиотеку за книжками, почему-то звали Олимпию Ивановну Олимпиадой.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Кто такой Вас-Сим и почему он звал Олимпиаду Олишкой. Что волновало и беспокоило Олимпиаду. Немного о ее недостатках.
Да, Олимпиада, как звали ее ребята, или Олимпия Ивановна, как значилось в ее паспорте, или Олишка, как не по службе, а по дружбе называл ее начальник лагеря Вас-Сим (сокращенное от Василия Семеновича), была действительно ничего, просто вполне хорошая вожатая. Например, ни одна вожатая не придумала провести военную игру с выходом на рассвете для своего отряда, а Олимпиада придумала. Начальник лагеря Вас-Сим сначала возражал ей, а потом уступил, а еще потом даже говорил на летучке вожатых.
— Вот, в частности, и с октябрятского отряда берите пример. Кто у нас занимается настоящим воспитанием? Подчеркиваю, военно-патриотическим воспитанием в пионерском лагере? Пионеры? Их отрядные вожатые? Нет, товарищи, не пионеры! И не их вожатые! Увы, к сожалению. Военно-патриотической темой у нас занимаются октябрята. Их особый октябрятский, единственный в лагере отряд! И конечно, это заслуга вожатой октябрятского отряда…
Все было бы хорошо, если бы…
А у Олимпиады были свои заботы. Нет, все отлично, конечно, но почему-то ее одно радует, а другое огорчает? Вот, к примеру, октябрятский ее отряд. Хорошие мальчики. Хорошие девочки. Она даже не ожидала, что они такие хорошие, потому что знала: с детьми работать трудно, а ей — особенно. Она просто никогда не работала с детьми.
И вот она довольна, что приехала в лагерь, что приехала вожатой самого трудного октябрятского отряда и еще ей поручили заведовать библиотекой. Она довольна, что в библиотеку пошли ребята и стали брать книжки из «Книжного царства», которые доставляются туда по особому «ручейку» из «Книжного моря», но, оказалось, что хороших книжек просто не хватает, а плохие книжки ребята не хотят читать.
И та же военная игра, за которую хвалили? В каждой военной игре ребята должны разделиться на два лагеря. Она все заранее продумала, кто пойдет куда. По фамилиям всех разделила. Но вот на тебе: оказалось, ребята никак не хотят ее понять.
— А кто из нас красные, а кто белые? — спрашивают.
— Никто не красные, не белые, — пыталась она объяснить.
— Так не бывает! — закричали ребята. А потом закричали другое: — Мы все красные!
Ну, что тут было делать?
— Ладно, — предложила Олимпиада. — Тогда отбросим цвета. Пусть одни из вас будут отрядом «Елочка», а другие отрядом «Палочка». Согласны?
— Согласны, — согласились ребята, — но фашисты кто? «Елочки» или «Палочки»?