На Севере дальнем, стр. 44

В это время совсем близко вынырнула из воды вторая круглая голова. Но только Кэукай приложился к карабину, нерпа скрылась.

— Ничего, ничего, — вполголоса сказал Таграт, подбадри­вая сына,— сейчас она снова вынырнет...

Немигающий взгляд Кэукая, казалось, проникал до само­го морского дна.

Нерпа вынырнула совсем не там, где ожидал ее Кэукай, но он не растерялся, быстро прицелился, нажал гашетку. За­гремел выстрел. Мальчик всем телом подался вперед. И, ко­гда он увидел желтоватое брюхо нерпы, улыбка восторга осве­тила его напряженное, покрытое частыми росинками пота лицо.

— Хорошо, — скупо похвалил отец. — Быстрей бросай акын.

С акыном Кэукай замешкался. Таграт знал, что нерпа че­рез минуту-другую утонет, и потому быстрее сына метнул свой акын. Добыча была вытащена на лед.

Оттянув убитых нерп метров на двадцать от воды, Таграт направился к узкому, длинному мысу ледяного поля. Зоркие глаза его заметили, что там нерпы довольно часто показыва­лись из воды. Кэукай пошел за отцом. Подойдя к ледяному мысу, Таграт мгновение постоял в нерешительности, а затем смело зашагал вперед, на самый конец мыса. Кэукай не от­ставал от него.

И вдруг с юга резким порывом налетел ветер. Таграт по­вернулся, схватил сына за руку. Наклонившись вперед, с тру­дом преодолевая напор ветра, они побежали назад.

Лед затрещал. Поддерживая руками свой легкий летний малахай, Кэукай перепрыгивал через трещины, стараясь не отстать от отца.

На секунду утихнув, ветер ударил снова, с еще большей силой. И в это мгновение мыс откололся от ледяного поля.

Таграт с ходу сделал легкий стремительный прыжок и очу­тился на ледяном поле. Кэукай замер, не понимая, что произо­шло. А Таграт тем временем размотал свой акын, метнул его сыну.

— Обвяжись! Вокруг пояса обвяжись! — закричал он Кэукаю.

Кэукай быстро обвязался акыном. Таграт потянул ремень к себе. Ремень натянулся и, казалось, вот-вот лопнет.

— В воду, в воду прыгай! ^:— приказал отец.

Край льдины, на которой стоял Кэукай, откололся и стал крениться то в одну, то в другую сторону. Кэукай едва мог удержаться на ногах.

— Теперь держись, держись на льдине, не надо прыгать! — донесся до его сознания откуда-то издалека, словно из-под земли, голос отца.

Послушный отцу, Кэукай все делал точно во сне. Широко расставив ноги, он изо всех сил пытался сохранить равнове­сие. Но вот Кэукай заметил, что обломок его льдины движет­ся к ледяному полю. Он ухватился за натянутый акын, стал подтягиваться и сам.

— Молодец! Настоящий охотник! — крикнул Таграт.

Кэукай еще сильнее заработал руками и, когда обломок льдины стукнулся о ледяное поле, прыгнул навстречу отцу.

— Молодец! Охотник! Настоящий охотник! — не скупился на похвалы Таграт.

А Кэукай, дрожа всем телом, со страхом смотрел, как ухо­дила все дальше и дальше в море льдина, на которой он толь­ко что стоял. Со всех концов ледяного поля к ним спешили охотники с приготовленными для броска акынами.

— Ай молодец, Кэукай! Охотник! Смелый охотник! — кри­чал Тынэт, размахивая в воздухе колотушкой акына.

Похвалы взрослых постепенно успокоили Кэукая. И, стран­ное дело, именно сейчас, когда опасность уже была далеко по­зади, ему вдруг захотелось заплакать.

— На волнах нерпа, стреляй! — приказал сыну Таграт: он хорошо понимал состояние Кэукая.

Мальчик быстро вытер кулаком глаза, осмотрел морские волны.

— Опоздал: нерпа скрылась, — упрекнул отец и, повернув­шись к собравшимся охотникам, властно приказал: — Все к вельботу!

Минут через десять охотники были уже в вельботе.

С каждой минутой вельбот раскачивало на волнах все сильнее. Глядя на спокойное, суровое лицо отца, Кэукай ста­рался не думать о том, что вельбот может опрокинуться. Вол­ны с большими белыми гребнями напоминали ему стадо чудовищных зверей, которые яростно мчатся по морскому про­странству, сшибаются друг с другом, злобно ревут и плюются бешеной пеной.

И вдруг в грохоте морских волн чуткое ухо Кэукая улови­ло слабый человеческий крик. Охотники тоже насторожились.

— Льдина, а на ней человек! — закричал Тынэт и протя­нул вперед руку.

Кэукай пригляделся в указанном направлении и увидел небольшую льдину и на ней распластанного человека.

Таграт встал на ноги и приказал мотористу вести вельбот так, чтобы льдина не надвигалась на него, а уходила в сто­рону. Он приготовил акын, чтобы метнуть его человеку на льдине. Приготовились к броску и остальные охотники.

Заметив вельбот, человек, казалось, оживился и еще гром­че что-то крикнул.

Вот, наконец, Таграт смог метнуть акын. Человек жадно потянулся рукой вперед, но колотушка на конце акына скры­лась где-то в волнах. Таграт схватил у одного из охотников другой, приготовленный для броска акын, улучил момент и снова метнул. Человек схватил его обеими руками и соскольз­нул со своей льдины в воду.

Кэукай напряженно смотрел, как отец выбирал акын. «Только бы не ударило человека волной о вельбот», — со стра­хом думал он, глядя на пенистые громады волн. У него кру­жилась голова, тошнота подступала к горлу, он изо всех сил старался сохранить самообладание. «Разобьется до смер­ти», — снова пронеслось в его голове.

Но Таграт подташил человека к вельботу как раз тогда, когда волна отхлынула назад. Тынэт подхватил его под мыш­ки, втянул в вельбот.

К удивлению охотников, это оказался мальчик лет восьми-девяти, в мокрой рваной кухлянке и вытертых от време­ни нерпичьих штанах. Глаза его были закрыты. Он так и не открыл их, когда Таграт положил его голову на свой поход­ный нерпичий мешок. Худенькие ручонки мертвой хваткой дер­жались за акын.

— Кто ты такой, откуда? — спросил Таграт.

Мальчик не ответил.

— Раздеть его! — приказал Таграт и тут же принялся сни­мать с себя кухлянку.

Моторист подал председателю свою замасленную ватную куртку.

Когда мальчик был переодет, Таграт приказал мотористу:

— На поселок!

СТРАННОЕ ПОВЕДЕНИЕ НЕЗНАКОМЦА

Степан Иванович хлопотал у постели неизвестного маль­чика, спасенного в море охотниками. Мальчик стонал, метал­ся; острый его подбородок поднимался кверху.

Под глазом у мальчика была ссадина, на лбу — вторая, на коленях чернели огромные синяки. Врач щупал пульс своего пациента, прикладывал к его лбу компресс, делал перевязки, изредка поверх очков поглядывая на директора школы.

Виктор Сергеевич, в белом халате, сидел на стуле чуть в стороне. Его лицо было сейчас таким сосредоточенным, будто он решал сложную задачу.

— Откуда же он? — как бы у самого себя спросил Виктор Сергеевич. — Я знаю всех детей соседних стойбищ и поселков, а вот этого не помню.

— Придет в себя — расспросим, — ответил Степан Ивано­вич.

И вдруг незнакомец открыл глаза. С минуту он медленно водил ими по потолку, затем наморщил лоб, как бы силясь понять, где он и что с ним происходит. Вот, приподняв голову, он повернулся на бок, глянул на Виктора Сергеевича, на Сте­пана Ивановича, и в его расширенных глазах отразился ужас.

— Что с тобой? — как можно ласковее спросил Степан Иванович.

— Уходите! Пустите меня! — вдруг по-чукотски вымолвил мальчик и весь съежился, словно готовясь для прыжка.— Американ!..

— Где, где американ? — спросил по-чукотски Виктор Сер­геевич.

Мальчик удивленно смотрел на него, потом спрыгнул с кровати, подбежал к окну и ухватился руками за переплет рамы, как бы желая выломать ее.

Дверь в палату отворилась, показалась голова медицин­ской сестры.

— Там ребята со всего поселка сбежались, — сказала она, — просятся сюда... Никак уговорить не могу...

— Не пускайте, не пускайте их! — строго приказал Степан Иванович.

Но армия детей, предводительствуемая Кэукаем и Петей, хлынула к окнам. Вот уже во всех окнах виднелись плотно прижатые к стеклам носы и любопытные глаза. Мальчик ша­рахнулся от окна и в один миг очутился на кровати.