Сказки давнего времени, стр. 21

Семь дней волшебница просила, семь дней Рутвица отвечала:

— Не могу, пояс от матери.

Когда и на седьмой день она так же ответила, то увидала волшебница, что помочь этому нельзя ничем.

Спустилась волшебница под гору, села на заброшенный камень, распустила волосы и расплакалась, так велико у неё было желание добыть золотой пояс княгини.

IX

Между тем благородная и добрая княгиня не умерла, а жила уже много лет в некоей далекой земле со своим сыном-княжичем.

Княгиня никому не рассказывала о своем высоком происхождении, а сын ее во время бегства был слишком мал и потому ничего не помнил.

И поэтому в той земле никто, и даже сам княжич, не знал, что они княжеского рода. Да откуда можно было узнать, что она княгиня, если она не имела ни короны, ни золотого пояса, а то, что она была добра, тиха и благородна, еще не доказывало, что она должна быть княгиней.

Княгиня жила у одного зажиточного хозяина и ткала и пряла на весь его дом.

Тем и содержала она себя и сынка своего.

Сынок вырос в крупного и красивого юношу необычайной силы и крепости, и княгиня его только хорошему учила.

Но одно неприятно: княжич был весьма вспыльчив и резок. Люди его звали «богатырь Реля», потому что был он силен и резв. Но был он к тому же ещё и беден.

Скосил однажды богатырь Реля хозяйский луг и в полдень улегся в тени отдохнуть. Но проезжал там верхом некий юноша и окликнул Релю:

— Эй, парнишка! Встань и сбегай, там на дороге ты найдешь мою серебряную шпору. На пути где-то упала она у меня.

Когда услыхал это Реля, вскипела у него кровь княжеская, кровь вспыльчивая — что кто-то прерывает его отдых да еще и посылает искать шпору.

— Как же, сейчас побегу, — крикнул богатырь Реля, — а ты ложись здесь и отдыхай вместо меня.

Сказав это, подскочил он к юноше, стащил его с коня и так встряхнул, что полетел тот в тень и остался там лежать, как мертвый.

А рассвирепевший богатырь Реля побежал к матери и крикнул ей:

— Несчастная ты мать, что родила меня таким бедняком, так что всякий меня может послать где-то в пыли искать ему шпоры!

Говоря это, Реля от гнева совсем в лице переменился.

Глядит мать на сына, и так ей грустно стало. Видит она, что потеряет покой и сама и сын, но нужно открыть ему то, что до сих пор она таила.

— Ты не бедняк, сын мой, — сказала княгиня, — а княжич — неудачник. — И рассказала она Реле всё, что с ней и с ним произошло.

Слушает Реля, сверкают у него очи огнем, а руки сжимаются от гнева и спрашивает он:

— Матушка, неужели ничего не осталось от нашего княжества?

— Не осталось ничего, сын, кроме одного крестика на красной ленте да золотого пояса, — отвечает дать.

Услыхав это, воскликнул Реля:

— Матушка, я пойду и принесу тебе пояс и крестик, где бы они ни находились! Трижды увеличится моя сила княжеская, когда я их увижу!

А затем спрашивает:

— А где, матушка, оставила ты пояс и крестик? Не оставила ли ты их главному полководцу, чтобы охранял их он и твоё войско огромное?

— Нет, сын, и лучше, что я так не сделала, потому что и полководец и войско моё огромное передались неприятелю, и пируют и кутят с врагами моими, пропивая княжество моё, — отвечает княгиня.

— Не оставила ли ты их в тайниках своего стольного города, в семи подвалах под семью замками?

— Нет, сын, и лучше, что я так не сделала, потому что неприятель занял мой стольный город, открыл и разворошил его тайники, перерыл все подвалы и накормил коней своих жемчугом из сокровищниц моих, — отвечает княгиня.

— А где же ты оставила золотой пояс и крестик на красной ленте? — спрашивает Реля, и очи у него сверкают.

— Оставила я их у одной молодой пастушки, в плетёной избе, где нет ни ключей, ни сундуков. Иди, сын, может быть, их ты там и сейчас найдешь.

Не верит Реля, чтобы пояс и крестик могли сохраниться в плетеной избушке, если и глубокие подвалы стольного города не охранили сокровищ благородной княгини.

Но всё больше злобой закипает гордая и решительная кровь княжеская у Рели, и говорить он матери твердым голосом:

— Матушка, храни тебя Бог! Найду я крестик и пояс, где бы они ни были, и пусть не шутит тот, кто захочет помешать мне достать их! — я тебе принесу пояс и крестик, и порукой в том моя кровь княжеская!

Сказав это, княжич Реля схватил косу-клинок, приделал к нему тяжелую рукоятку и пустился в свет отыскивать наследие отцов своих. Под ногами у него земля гудит, такой у него шаг, по ветру у него волосы развеваются от быстрого бега, а на солнце смертоносный меч его огнем переливается.

X

Идет Реля и нигде не останавливается. Днем идет и ночью не отдыхает, и разбегаются с пути его и старь, и млад.

Далеко до Кипен-горы, но Реля легко находит путь, потому что Кипень-гора своими ужасами известна и за семью царствами.

На Ивана Купала распростился Реля с матерью, на Петров день горы достиг.

Когда он приблизился к горе, то стал расспрашивать про избушку плетеную, про пастушку Милойку и про золотой пояс и крестик.

— Избушка вон там в долине, Милойку мы в новолуние похоронили, а пояс и крестик у детей, детей же волшебницы увели на Кипень-гору — ответили люди.

Великая ярость охватила Релю, когда услыхал он, что крестик и пояс отнесены на Кипень-гору. И не знает он от ярости, прежде ли в горы лететь или раньше разузнать о стольном городе, к которому его так сильно влечёт.

— А где стольный город благородной княгини? — воскликнул тогда Реля.

— Вот он, один день пути до него, — ответили люди.

— А как в городе? — спрашивает Реля, а меч у него в руке так и поигрывает. — Расскажите всё, что знаете!

— Никто из нас не был в городе, потому что каменные сердца у его хозяев. Поставили они около города лютых шакалов и немых сторожей. Не можем мы из-за шакалов вперед пробиться, не можем и умолить стражу, — ответили люди. — А в городе разодетые господа в покоях красное вино распивают, в серебряный тамбурицы [2]наигривают и перебрасываются золотыми яблоками на коврах, шелком тканых. А в кладовых две сотни работников: вырезывают они сердца из перламутра и выделывают для гостей мишени. Когда господа роскошный пир устраивают, тогда алмазами ружья заряжают и стреляют в сердца из перламутра.

Так говорят люди, а у Рели затуманилось перед очами от страшного гнева, когда он услыхал, как безобразно растрачивается сокровища из кладовых его матери.

Подумав немного, Реля воскликнул:

— Иду в горы отыскивать крест и пояс, а затем уж наступить и твоя очередь, город мой стольный!

Воскликнув так, Реля взмахнул мечем над головой и полетел на Кипень-гору. Когда он пришел туда, могучий Змей в ущелье спал. Был Змей очень утомлен, столько пламени выпустив на Ягленца, и уснул он глубоко, чтобы снова собраться с силами.

Но Реля едва только мог дождаться, чтобы с кем-нибудь сразиться, найти выход своему гневу и силе. Рассердило его то, что по пути разбегались от него и стар и млад, и бросился он на Змея Огненного, надеясь вытащить Змея на поединок.

Необычайно храбр был Реля, но страшен был и Змей, потому и в песнях воспели единоборство это, когда Реля на Змея налетел: