Зовут его Валерка, стр. 16
Много работы у дяди Саши, он даже не всегда имеет время поговорить с Валеркой. Снова дома не умолкает телефон, потому что у дяди Саши появилась новая забота, которая называется «реконструкция». Долго прислушивался Валерка к этому непонятному слову и наконец не выдержал и спросил тётю Лену.
— Реконструкция — это переделка, — начала объяснять тётя Лена.
И она рассказала Валерке, что сейчас почти на всех заводах и фабриках люди занимаются такими переделками. Они заменяют старые машины на новые и более сильные. Всё это делается для того, чтобы выпускать больше разных товаров, продуктов и всевозможных машин. Тётя Лена сказала, что, чем скорее люди всё это сделают, тем скорее будет коммунизм.
— А когда я вырасту, коммунизм уже будет? — спросил Валерка.
— Ты обязательно будешь жить при коммунизме, — заверила тётя Лена. — Только для этого надо хорошо учиться.
Ну, об этом Валерка и сам знает. Все: и дядя Саша, и бабушка, и мама в письмах, и Дарья Емельяновна, и Валя, — все ему твердят, что он должен хорошо учиться.
Незаметно приблизился Новый год.
Для Валерки поставили настоящую ёлку. Казалось, что вместе с ней в комнату пришли все запахи леса. Он сам украсил ёлку, и дядя Саша обмотал её гирляндой маленьких лампочек. Вечером Валерка включил свет, и ёлка загорелась разноцветными огоньками.
Весело было на утреннике во Дворце культуры. Там стояла ёлка до самого потолка, и настоящий Дед-Мороз вручил Валерке подарок. Многие ребята пришли сюда в маскарадных костюмах. Там были и медведи, и зайцы, и Снегурочка.
Но самая большая ёлки стояла на площади. Валерка даже видел, как её привезли и как украшали.
Приехала эта елка на большом лесовозе, а когда ее поставили, пришла красная пожарная машина, выдвинула лестницу до самой верхушки дерева, и с этой лестницы начали развешивать игрушки и лампочки.
По городу разъезжала тройка с бубенцами, и в разукрашенной повозке важно восседал Дед-Мороз, и рядом с ним была Снегурочка. Она приветливо махало всем рукой…
На улице потеплело, крупными хлопьями шёл снег. Всё это было похоже на сказку. Валерка вдруг вспомнил о маме, о бабушке и побежал домой. Он сам напишет им письмо: без тёти Лены и без дяди Саши. И он вырвал из тетради листок.
«Я лублу вас, — написал он крупными буквами, совсем не замечая ошибки. Ему важно было написать всё, что он сейчас думал, и ничего не забыть. — Сыпите споконо, — торопился он, — я учсь харашо мама пыздравля тибя новом год жилаю пыправица унас ангарска блшая ёлка дздраствут мая мама ибабуся кистинев цулулую наш племяш Валерий».
Вот что написал Валерка. И был очень горд.
Гордость его распирала. Он ждал и не мог дождаться прихода тёти Лены и дяди Саши, чтобы показать им письмо.
К счастью, в этот день они пришли вместе.
Валерки сунул листок тёте Лене и убежал в комнату. Оттуда из-за шторы он наблюдал за ними.
— Что это? — спросила тётя Лена.
— Что-то сочинил наш племяш, — сказал дядя Саша, трогая пальцем переносицу.
Они оба стали читать, и Валерка слышал, как из крана капает вода.
В квартире было тихо, как никогда.
— Да-а! — наконец сказал дядя Саша. — Где же ты, наш племяш?
Валерка не откликался, хотя всё хорошо видел и слышал.
— Очень хорошее письмо. Замечательное письмо! — сказала тётя Лена и почему-то строго посмотрела на дядю Сашу. — Мама и бабушка будут очень рады.
— Да, да, — поддержал дядя Саша, — письмо что надо. — И стал снимать пальто с тёти Лены,
— Спасибо, дорогой, — сказала тётя Лена.
Валерка выбежал из своего укрытия и бросился расстёгивать тёти Ленины боты.
— Какие вы у меня оба рыцари! — Голос тёти Лены непривычно дрогнул.
— Всё это верно, — сказал дядя Саша. — Валерий Кистенёв действительно иногда бывает рыцарем, но почему своей маме и бабушке он пишет «наш племяш»? Ведь племяш он только наш с тобой, Леночка.
— Мамин тоже. И бабусин, — словно защищая маму и бабушку, сказал Валерка.
— Будь по-твоему, — согласился дядя Саша, — но учти, что адрес на конверте ты тоже сам напишешь.
А это уж для Валерки было проще простого. Хоть ночью его разбуди, он напишет: «Крым, улица Первомайская, дом 24, бабусе».
Мама до сих пор была ещё в больнице.
НАКАЗАЛИ ЛИ ВАЛЕРКУ?
Морозы в эту зиму держались недолго — только в декабре, а в январе было очень тепло, но снега выпало много.
Почти каждый день ребятам приходилось расчищать каток, и вокруг него образовался снежный забор.
В конце февраля начало пригревать солнце, и на крышах повисли сосульки, а у домов и на асфальтовых тротуарах появились первые наледи.
Дворники то и дело сдалбливали лёд с тротуаров и посыпали их песком.
Февраль — короткий месяц. Он короче января на целых три дня. Кажется, только начался и сразу же кончился.
Наступил март. И когда Валерка был вполне уверен, что с каждым днём будет всё теплее и теплее, вдруг снова посыпал снег и подул злой ветер.
Ветры бывают зимой и в Крыму. В такую погоду никакая одежда не согревает. Ветер забирается под пальто, задувает в рукава и обжигает лицо. Не по душе Валерке март, но в нём тоже есть свои радости и события.
На уроке труда ребята готовили подарки для своих мам и бабушек, Валерка был в затруднении. Ему нужно было приготовить целых четыре подарка: для мамы, бабушки, тёти Лены и Натки.
Натка совсем недавно появилась в их дворе. Она старше Валерки, ей скоро будет шестнадцать лет, но Натка вовсе не задаётся и играет со всеми ребятами, в том числе и с Валеркой. Приехала Натка в Ангарск из Ленинграда, потому что её папа был направлен сюда работать. У Натки тоже нет ни сестрёнок, ни братишки, но зато у неё есть Джерри — породистая овчарка. Ей всего три месяца. Натка никому не разрешает играть с Джерри, потому что её надо воспитывать в строгости и не приучать к посторонним рукам. Но зато Джерри сама этого не понимает и лезет играть ко всем ребятам. Смешная собака Джерри! У неё толстые неуклюжие ноги, бегает она, переваливаясь с боку на бок, как медвежонок. У неё даже уши висят. На овчарку она ни капельки не похожа. Натка говорит, что все овчарки сначала такие, а потом становятся настоящими. Валерка ей верит, потому что Натка всегда говорит только правду и больше всего не любит, когда люди врут или обманывают. Стоит кому-нибудь сказать неправду, Натка вспыхнет и тут же требует:
— А ну, признайся при всех, что соврал!
Вот какая эта Натка!
Нечего удивляться, что Валерка подружился с ней. Такие люди ему нравились. Он их обоих полюбил — Натку и Джерри.
Дарья Емельяновна сказала, что подарки к Восьмому марта нужно сделать мамам и бабушкам. А как же Натка? Она совсем не похожа на маму и тем более на бабушку. Валерке даже смешно становится при этой мысли. Натка с её длинной косой — и вдруг бабушка! Уж скорее Галька похожа на старушку, когда злится и дразнится.
— Тётя Лена, — спрашивает Валерка, — а можно девочкам делать подарки к Восьмому марта?
— Если ты имеешь в виду Маринку, — говорит тётя Лена, — то она ещё слишком маленькая.
— Нет, я не Маринке. Натке можно?
— Наташе? Я думаю, что можно. Она взрослая девочка, намного старше тебя, и скоро будет получать паспорт.
У Валерки словно гора с плеч свалилась. Раз тётя Лена сказала, значит, можно, а Дарья Емельяновна просто не знала, что у него ещё есть Натка.
Перед самым праздником Валерка и дядя Саша сходили на телеграф и дали поздравительные телеграммы на цветных бланках маме и бабушке, а подарки отправили в посылке.
Восьмого марта они вручили тёте Лене свои подарки, которые тоже покупали вместе. Больше всего обрадовалась тётя Лена, когда Валерка подарил ей салфетку, на которой был вышит цветок, «Тётя Лена» и «8 Марта». Валерка вышил четыре таких салфетки: две он отправил в посылке — на них было написано «Мама» и «Бабушка» — и одну подарил Натке.