Ни слова о деньгах, стр. 6
«Точно – бандит», – поняла Даша, заметив эту цепь, и внезапно расстроилась. Почему-то ей не хотелось думать, что Калинин – приятный и обаятельный, с хорошим открытым лицом, да ещё и заботливый папаша – превратился в мафиозо.
Но кем ещё он мог стать? Школьные учителя, рисуя Пашино будущее, отказывали ему даже в благородной профессии дворника. «Тебя и в дворники не возьмут!» – сокрушённо вздыхали они.
Татьяна Дмитриевна (68, пенсионерка): Мне стыдно! Как я гнобила Павлика в школе! Лепила двойки гроздьями. А теперь… Кто поменял мне электропроводку в квартире? Кто привозит продукты и не забывает подарить цветы на День учителя? Кто напечатал в типографии книгу моих стихов? Отличник Попов? Нет – махровый двоечник Калинин!
– Пора нам двигать бёдрами в сторону дома. У братвы копытца насквозь мокрые, – вздохнул Паша. – Мы почапаем. – Он махнул рукой в сторону зелёной «свечки», чья макушка виднелась за другими зданиями. – Ты не устала? Прогуляться не хочешь? Проводишь нас немножко?
Неожиданно для себя Даша согласилась. Воздух был прохладным и свежим, вечернее солнце превращало всё вокруг в рекламную картинку, и вовсе не хотелось идти домой, в пустую и гулкую квартиру.
Даша и Павел шли по прямой, а близнецы тем временем совершали путь гораздо более запутанный и длинный – они двигались зигзагами, прыжками, перебежками, отсиживались в засаде, появлялись, исчезали. Насквозь мокрыми и грязными были уже не только их кроссовки, но и джинсы, и свитера, и волосы.
– Так как насчёт денег? – спросил Паша. – Колечкина, ты не стесняйся. Прямо говори, сколько тебе нужно.
– У тебя столько нет, – усмехнулась Дарья.
Сказала так специально, чтобы не обольщался. Она не собиралась с ним связываться, одна короткая прогулка не превращала их в закадычных друзей. Ей не нужны его деньги.
Пашу, как ни странно, не возмутило огульное принижение его финансовых возможностей. Он не кинулся с пеной у рта доказывать, что для него не существует границ.
– Но ты всё равно имей меня в виду. Если вдруг – то я на связи, – он осторожно похлопал Дарью по плечу тяжёлой лапой.
– Спасибо, Паша! – расчувствовалась одноклассница. – Так мило с твоей стороны.
Квартира встретила полумраком и тишиной. Даша сразу включила свет на кухне и в спальне. Встреча с Пашей и его подвижными инфузориями подняла ей настроение. Но главное – брат с каждым днём чувствовал себя всё лучше. У него даже появился аппетит! Сейчас, прикинула Даша, интенсивность Андрюшиного аппетита составляет тридцать процентов от обычных показателей. Уже неплохо!
Она привыкла заботиться о брате, готовить для него еду и гладить рубашки. История их горячей привязанности началась девятнадцать лет назад, когда Андрей приехал из роддома в кружевном конверте с голубой ленточкой. Не беда, что самой Даше тогда было всего девять, – она сразу стала вживаться в роль заботливой мамочки. Тем более что настоящей маме всегда было некогда, она читала лекции, ездила на химические симпозиумы, участвовала в научных конференциях…
– Наверное, я зря так сильно переживаю из-за денег, – вслух сказала Даша, устраиваясь за массивным столом в кабинете.
Она поставила рядом с компьютером кружку с кофе.
Сначала эта комната с убегающими под потолок книжными полками была кабинетом деда, академика Фёдора Кольцова. Потом тут колдовал вечерами над бумагами отец, профессор Николай Кольцов. А теперь кабинет перешёл в Дашино пользование.
Увы, научных открытий она здесь не совершала. Ей не удалось продолжить славную семейную династию учёных-химиков. Она унаследовала от родителей и ум, и сообразительность, и способность анализировать детали и улавливать тенденции, однако Даше не досталось главного – любви к химической науке. Дед-академик и родители были помешаны на химии, а дети совершенно не испытывали страсти к этому предмету. Да ещё с рождения их пригибала к земле непосильная ноша – родительские надежды.
Ни Даша, ни Андрей надежд не оправдали. Дарья не защитила кандидатскую, ушла с кафедры университета и, в конце концов, удовольствовалась скромной ролью сотрудника химлаборатории в компании «Полинэкс». А Андрей, отмучившись два курса на химфаке, забросил учёбу и занялся любимым делом – ремонтом автомобилей…
Но если забыть о химии, оба ребёнка получились яркими и талантливыми (не говоря уж о том, что красивыми!). К Андрею, в его девятнадцать лет, выстраивалась в сервисе очередь из клиентов, а коллеги нахваливали его особое чутьё и золотые руки. Все отзывались о нём с уважением.
У Дарьи тоже имелась страсть – куклы. Она шила им фантастические наряды с кружевами и стразами, стилизованные под ту или иную историческую эпоху, или современные – из кожи, трикотажа и шёлка.
С детства Дарье внушили, что это увлечение – пустая трата времени, занятие, недостойное внучки академика. Мамино лицо всегда омрачала гримаса презрения, когда дочь в очередной раз попадалась с пяльцами или альбомом, где она рисовала отнюдь не химические формулы, а эскизы вышивки. Словно какая-то ничтожная белошвейка, а не ребёнок, с детства отмеченный золотой печатью «Наследница династии Кольцовых»…
Даша посмотрела на кукол: они сидели на спинке дивана в своих роскошных нарядах. Благодаря Дашиным усилиям и таланту, каждая могла похвастаться гардеробом, достойным королевы. Но разве на их лицах читалась признательность или любовь к хозяйке? Вовсе нет! Лица кукол хранили выражение отстранённое и самоуглублённое, каждая была «вещью в себе».
Даша мечтала стать такой, как её куклы, – самодостаточной и независимой, гордой, равнодушной к чужому мнению. Её замысел почти удался этим летом, когда она вдруг выкрасила волосы в рыжий цвет и научилась держать спину прямо. Но тут Андрей попал в ДТП, и Даше пришлось забыть о гордости. Она с тревогой заглядывала в глаза врачам, лебезила перед медперсоналом, униженно просила взаймы у друзей и знакомых…
Жизнь словно пыталась вернуть Дашу на место, напомнить, что она всегда была тихой девочкой, затюканной сначала строгими родителями, а потом деспотичным мужем.
Но Даша не сдалась. Новый образ прочно к ней прилип. Ей понравилось быть не серой мышкой, а дерзкой красавицей с царственной осанкой и водопадом рыжих, распущенных по плечам волос. Старые друзья её не узнавали, мужчины теряли дар речи, женщины хмурились.
Вот и двоечника Калинина проняло, с улыбкой подумала Даша. Почему он сегодня пришёл гулять в её двор? Рядом с их зелёной башней – отличная детская площадка, маленькая, зато совсем новая, с самолётами-качалками, машинками и лабиринтом.
Подумав о Паше, Дарья вновь переключилась на мысли о деньгах и уставилась на экран компьютера. Она заносила траты в эксэлевскую таблицу. Тут же значились фамилии всех её кредиторов. Плюс больничные расходы – лекарства, оплата «коммерческой» палаты, мзда нянечкам. Коммунальные счета, еда, транспорт и так далее… Отрицательный баланс ужасал и был сопоставим с внешним долгом Нигерии.
Даша вписала в строку «приход» несколько цифр – банковский кредит. И сразу полегчало. Если завтра-послезавтра ей дадут ссуду, она сможет оплатить все текущие расходы, а также вернуть долг нескольким сослуживцам. А потом, когда удастся продать дачу, Дарья рассчитается с банковским кредитом, и ещё немножко останется на жизнь. Но мало, совсем мало…
А если дачу так никто и не купит? Об этом даже и думать страшно.
– Выкручусь, – упрямо встряхнула головой Даша. – Не буду паниковать. Что-нибудь обязательно придумаю.
Глава 3
Люся Воробьёва выросла в аду. Её родители были алкоголиками, и с самого детства Люся привыкла видеть вокруг сизые рожи, грязные стены, загаженный пол, дышать запахом перегара и блевотины, собирать бутылки и картонные коробки, чтобы потом на вырученные деньги купить кусок хлеба.
Даша К. (28, химик): Мы дружим с первого курса университета. Она стойкая, упорная, трудолюбивая, жизнерадостная, солнечная, неунывающая, активная, смелая. Она достойна восхищения.