Ни слова о деньгах, стр. 21
Интересно, думала Даша, в очередной раз поймав на себе восхищённый взгляд, а как господин Калинин смотрит на жену?
С матерью близнецов Паша был строг, иногда Даша слышала, как он отчитывает «блондинистую чучундру» за безалаберное поведение…
Марина Викторовна (45, воспитательница детсада): Вот мамаша! Чудо в перьях! Где спортивная форма – ой, забыла! Где поделка ко Дню осени – ой, забыла! Где деньги в фонд группы – ой, забыла! Где медсправка – ой, забыла!.. Чем у неё заняты мозги? И есть ли они вообще?
Итак, благодаря тому, что в присутствии Паши Дарья чувствовала себя розой, окучиваемой заботливым садовником, тот удостоился чести первым увидеть наряд. Возможно, Паша мог остаться не только первым, но и последним зрителем.
Всё детство Даше внушали, что внучке академика надо «заниматься делом»: учиться, корпеть над заумными фолиантами, стремиться к научным высотам. А куклы – это инфантильно, смешно и глупо! Нельзя тратить на них бесценное время, нельзя брать в руки пяльца, откладывая в сторону учебник!
А муж, укравший пять лет жизни, и вовсе катался в истерике – ревновал Дашу к её куклам…
С тех пор она не торопилась знакомить людей со своим хобби. Даже Люся, близкая подруга, и та умудрялась критиковать.
– Опять не спала? Почему? Шила платье? Себе? – нахмурилась она, заподозрив неладное.
Люся знала – Даша отлично шьёт, но не является поклонницей крупных форм. Когда Люся однажды вынудила подругу сшить ей топик, та, помучившись, обозвала хрупкую заказчицу слоном…
– Не себе, кукле.
– Опять кукольное платье шила? – возмутилась Люся. – Дашка, странная ты… Тебе деньги сейчас очень-очень нужны, а ты в бирюльки играешь. Взялась бы диссер кому-нибудь писать, кучу денег бы огребла!
Даша насупилась, обиженно задышала.
– Вспомни, ты же этим летом написала диссер тому оболтусу… Антону! Сколько он тебе отвалил за работу? Разве плохо?
– Никогда больше не буду этим заниматься.
– Почему?
– Во-первых, писать диссертацию за деньги – это обман и подлог. Во-вторых, ты же знаешь, у меня начинают болеть зубы, голова, уши, волосы, едва я подумаю о химических формулах, вычислениях. Ты обожаешь химию, а я её ненавижу. Для тебя это – красивые опыты, эффектные эксперименты. А для меня – красные от экземы руки, аллергия на реактивы и так далее. Вся любовь к химии досталась тебе.
– А тебе досталось право родиться в профессорской семье, – вздохнула Люся. – Почему в жизни всё так странно и несправедливо? У тебя шикарная наследственность – мозги, талант. Да, я люблю эту работу, но по сравнению с тобой в химии я валенок. Вот если бы я родилась у твоих родителей вместо тебя… Моя любовь к химии, помноженная на гены твоих предков…
– Ты точно стала бы академиком, – улыбнулась Даша.
– Вот и пользуйся тем, что имеешь! Садись и пиши диссертацию.
– Не буду. Зареклась. Не хочу этим заниматься.
…Но Паша явно не собирался пилить Дашу за её несерьёзное увлечение.
– Офигеть! – выдохнул он.
Даша затаилась, с пристрастием наблюдая за Пашиной реакцией. Она была ранимой барышней и сразу распознала бы неискренность… Однако даже если бы Паша восхитился нарядом просто из вежливости – она всё равно была бы благодарна. Слишком часто ей приходилось сталкиваться с пренебрежением.
– Полный застрел! – подвёл итог одноклассник. – Ты это… Дизайнер! Я не знаю, как это можно сделать руками, иголкой, нитками… Наверное, у тебя волшебные ручки. А можно её это… пошевелить?
Шарнирные куклы имели множество точек артикуляции и по желанию хозяйки принимали самые грациозные позы. Большинство людей и не догадываются о существовании подобных кукол. Что уж говорить о серьёзном мужике, специалисте по бурению скважин? Он и пальцем боялся прикоснуться к Дашиным красавицам.
– Надо их сфотографировать!
– Зачем?
– Да ты прикинь – сделаешь слайд-шоу, разные позы, разные наряды. Круто же? И красиво!
– Как-то я совсем об этом не думала.
– Колечкина, ну ты ваще…
– Паша, это действительно интересная идея! Постой, я тебе ещё кое-что покажу.
Дарья унеслась куда-то в соседнюю комнату.
Павел замер в центре зала. Кто бы мог подумать, что он станет так часто бывать в этой бескрайней профессорской квартире?
Павел огляделся, окинул всё цепким кулацким взглядом: да, чисто, ни соринки, но, безусловно, уже давно требуется капитальный ремонт. Высокие окна – в двойных деревянных рамах, многократно крашенные. Наверное, Дашечке приходится попыхтеть, открывая их после зимы. Паркет – Паша покачался с пятки на носок – совершенно рассохся, скрипит, да и вид у него допотопный. То ли дело современные покрытия! У себя в квартире, и у сестры, и у родителей Паша уложил стильную и прочную паркетную доску. Так, что дальше? Обои – ветхие, высокий потолок в паутине трещин…
Если вложить пару миллиончиков, прикинул Паша, квартира превратится в конфетку. Но даже и так она – лакомый кусочек: центр города, главная площадь, прямо из окна виден памятник Ленину…
– Вот, смотри, – Даша вернулась обратно и протянула другу какую-то толстую тетрадь.
– Что это?
– Смотри! – Даша открыла первую страницу, и её гость увидел бесконечные цепочки химических формул.
– А-а, понял! Это же та самая тетрадь! Ты с ней не расставалась на переменках.
– Да, это она. А теперь, фокус-покус! Переворачиваем пару страниц…
От химических формул не осталось и следа! Теперь листки были усеяны рисунками – платья, эскизы вышивок, чертежи выкроек.
– Так вот чем ты занималась! – изумлённо произнёс Паша. – Ого! А я-то думал, ты и секунды без химии прожить не можешь! Так ты выпендривалась?
– Нет, что ты! – испугалась Даша. – Я маскировалась!
– Но зачем? Сидела и рисовала бы свои платьица на здоровье! И к нам, к народу, стала бы ближе!
– О, нет, – сникла Даша. – Нельзя… Платьица – это прихоть, развлечение. А от меня всегда требовали преданности науке.
– Нелегко тебе жилось!
– Да. И постепенно я превратилась в ходячую коллекцию всевозможных комплексов.
– Я совсем не заметил у тебя каких-то комплексов, – озадаченно пробормотал Павел. – Ты такая… Классная! Шикарная тёлоч… ой, в смысле, девушка.
– В «шикарную, в смысле, девушку» я превратилась совсем недавно, – улыбнулась Даша. – А в школе и университете была учёным сухарём и испытывала глобальные затруднения коммуникативного характера.
– Не трудно догадаться почему, – засмеялся Павел. – Ты же говоришь не по-русски! Слушай, Колечкина, а что у тебя сегодня вкусненького есть?
– Солянка.
– Соляночка! – обрадовался Паша. И жалобно добавил: – А ты меня угостишь?
Глава 10
Каждый новый день отодвигал в прошлое жуткий инцидент, но каждый раз, когда перед глазами вдруг вспыхивали картины той ночи, Люся вздрагивала и покрывалась испариной. Кровоподтёки из тёмно-фиолетовых стали зелёными, и через месяц они окончательно сойдут. Но что делать с воспоминаниями?
С цепкостью маленького зверька, угодившего в капкан, но страстно желающего выжить, Люся искала способы не скатиться в пропасть отчаяния и не потерять себя.
Она нашла два простых, но довольно действенных способа. Оба хорошо отвлекали от скорбных мыслей: она продолжала заботиться об Ангелине Ивановне, а также записалась в спортклуб.
Клуб находился в двух шагах от Люсиной панельной многоэтажки, и рекламное объявление, размноженное на ксероксе, налепили прямо на дверь подъезда.
«Приглашаем в группы кикбоксинга».
– Я приду, – пообещала Люся и быстро нырнула в подъезд, спасаясь от бешеных порывов ледяного ветра.
К девяти вечера она прибыла в клуб. Успела поужинать, сняла пинцетом три пылинки с подоконника и отполировала раковину и унитаз, сгоняла наверх к соседке и её котикам, сложила в сумку леггинсы, кроссы и футболку с длинным рукавом (синяки!) и понеслась в клуб.