Наваждение, стр. 21

Поначалу Шарлотта никак не могла понять, что произошло. Она знала только, что целует. И вдруг она поняла, что он собирается сделать. Прямо здесь, в карете.

Отблеск горячих, неистовых страстей, который она заметила в его глазах еще при первом знакомстве, теперь вспыхнул ярким пламенем. Это пламя ослепило ее разум, подобно тому как изобретённая им мгновенная вспышка слепила глаза.

Ею овладело чувство, будто она очутилась в заколдованной комнате, мерцающей тысячей зеркал, в которых отражались огоньки несчетного множества свечей. Она была взволнована, смущена и немного испугана. Из этой волшебной комнаты не было выхода — она не видела двери и не знала, как выбраться отсюда.

Губы Бакстера захватили ее рот целиком, делая поцелуй все более глубоким. У него вырвался хриплый стон. Он слегка сжал ее лицо ладонями, и она почувствовала, какая сила таится в его объятиях, ощутила твердые мускулы его бедер.

Волнующее тепло разлилось по ее телу. Она вздрогнула. Никто и ничто до сих пор не вызывало у нее такого неведомого отклика.

— Шарлотта, — услышала она его негромкий голос, в котором слились настойчивая мольба, желание и страстное влечение. — Шарлотта.

Она обхватила его за плечи, и губы ее раскрылись сами собой.

Бакстер оторвался от ее губ, приподнял голову и впился в ее лицо таким напряженным взглядом, что при других обстоятельствах она бы, наверное, испугалась. Свет от фонаря поблескивал на золотой оправе его очков, в янтарных глазах вспыхивало пламя.

«У него глаза настоящего алхимика», — пронеслось у нее в голове.

Резким, нетерпеливым движением Бакстер сдернул очки и швырнул их на противоположное сиденье. — Черт побери, что вы сделали со мной? Она покачала головой не в силах отвести взгляд от его лица. Тут до ее сознания дошло, что она обнимает его за плечи так крепко, словно боится отпустить его — иначе неминуемо упадет в морскую бездну.

— Я только что собиралась задать вам тот же вопрос.

— Черт побери. — Он снова нагнулся к ее губам.

Она почувствовала, как рука его скользнула внутрь ее капюшона и легла ей на затылок. Сильные теплые пальцы ласкали ее шею. Это нежное прикосновение вновь заставило ее затрепетать.

Он изменил положение так, что теперь она полулежала у него на коленях. Он обхватил ее одной рукой и склонился над ней, целуя в шею, потом раздвинул полы ее плаща.

Шарлотта приглушенно охнула, когда его рука сжала ее грудь. Она чувствовала его горячую ладонь сквозь тонкую шерстяную ткань платья. Но заставить себя отстраниться она не могла. Всё тело ее как бы обмякло, лишенное сил. Она слегка потянула за отвороты его сюртука.

— Мистер Сент-Ивс…

Рука его скользнула ниже и осторожно сжала ее бедро.

— О Господи! — потрясенно прошептала она. Твердая мужская плоть уперлась ей в бедро. Она закрыла глаза — новая волна ощущений захлестнула ее с головой. Ей показалось, что она погрузилась в какой-то сладкий сон. Наверное, именно так чувствуешь себя, когда находишься под гипнозом.

Она запустила руки внутрь его сюртука не в силах долее бороться с желанием прикоснуться к нему. То, что она нашла, почти околдовало ее: сквозь ткань его льняной рубашки ее пальцы нащупали гладкие твердые мускулы его груди. Его тепло и запах пьянили ее. Ей хотелось большего, если только возможно.

Он подобрал ее смятые юбки и полы плаща и поднял их выше колен. Когда его рука коснулась внутренней стороны ее бедра, Шарлотта снова вздрогнула. Он провел ладонью по ее обнаженной коже выше аккуратно подвязанного чулка. Трепет пробежал по ее телу.

Экипаж замедлил ход и остановился. Шарлотта застыла. Ощущение реальности вернулось к ней в тот же миг.

— Вот проклятие! — Бакстер поспешно выпрямился, перегнулся через Шарлотту и подхватил свои очки с подушки сиденья. Затем отдернул занавеску. — Мы подъехали к вашему дому. Как получилось, что мы добрались так быстро? Я намеревался вам кое-что сказать.

— Я тоже хотела обсудить с вами несколько вопросов. — Шарлотта тщетно пыталась овладеть собой. Ей было ужасно неловко. Щеки ее пылали от смущения, дыхание участилось, и всю ее охватило какое-то странное чувство — словно она ждала чего-то, что должно было последовать дальше, но не последовало. — Мы еще не обговорили события сегодняшнего вечера.

— Верно. — Хмуро прищурившись, он наблюдал, как она вновь усаживается на свое место, поспешно оправляя платье. — Я зайду к вам завтра.

Его резкий тон неприятно поразил ее. Этот человек только что целовал ее со всей страстью, на которую был способен, а теперь говорит с ней так, будто она нанесла ему тягчайшее оскорбление. И тут ее осенило: ну конечно же, он не меньше ее потрясен тем, что произошло между ними.

По правде сказать, ее душевный покой тоже нарушили его пылкие объятия. Но, поскольку Бакстер был у нее в подчинении, она сочла своим долгом показать, что полностью владеет ситуацией. Бакстер, без сомнения, ругает себя за то, что пошел на поводу у своих пламенных страстей.

Она потянулась к нему и ободряюще похлопала его по руке, надеясь, что жест этот выглядит дружеским и покровительственным.

— Не беспокойтесь, сэр. Вы не виноваты в том, что случилось. Сильные эмоции, как правило, являются следствием пережитого волнения или опасности. Наша встреча с грабителем у дома миссис Гескетт явилась причиной того, что произошло между нами потом.

Бакстер пристально посмотрел ей в лицо.

— Вы так думаете?

— Конечно. Это единственное объяснение. Жестокость и опасность часто открывают путь необузданным страстям.

— У вас по этой части богатый опыт?

— В общем-то нет, — честно призналась она. — Но я читала Байрона и потому могу сказать: в том, что случилось с нами, нет ничего из ряда вон выходящего. Когда человек сталкивается с опасностью, все его чувства пробуждаются и… обостряются.

— Боже, неужели вы строите свои умозаключения на основе какой-то поэтической чепухи?

Несколько обиженная его явным пренебрежением к поэзии, она заметила:

— Байрон очень убедительно описывает темную сторону страсти. Он, по-моему, имеет полное представление о тех последствиях, к которым приводит обострение чувств. Читая его произведения и стихи других поэтов-романтиков, можно многому научиться.