Баллада счастья, стр. 7
— Но… но неужели ты пойдешь на это?
— Я неплохо стреляю. Нэнси — наш друг, и я не позволю, чтобы кто-то обижал ее. Пусть только появится.
Перл не верила своим ушам.
— Тебя же за это посадят в тюрьму!
Сэмми слабо улыбнулся.
— Я ведь не собираюсь стрелять ему в спину, Перл. А в Сильверстауне не осуждают за честную борьбу.
— Но ты же еще ребенок. Тебе не имели права продавать оружие!
— Я уже сказал тебе, что хорошо стреляю. И очень скор на руку. Вряд ли кто-нибудь сможет опередить меня.
Он, наверное, просто хвастает, подумала Перл. Оттого, что пьяный.
Сэмми неподвижно лежал с закрытыми глазами. Перл вглядывалась в его лицо, такое красивое и ставшее ей родным, размышляя о его мужестве. Он дрался и пострадал за нее! И в первый раз за короткую жизнь Перл ее сердечко переполняла нежность.
Сэмми, словно прочитав ее мысли, открыл глаза.
— Ты самая красивая девочка из всех, кого я встречал…
Перл наклонилась и поцеловала его.
— Я люблю тебя, — прошептал он.
— И я люблю тебя.
Ласково убрав упавшие на лоб Сэмми волосы, Перл улыбнулась.
— Подожди-ка, я сейчас вернусь.
Ее бабочки-игрушки по-прежнему лежали в тайнике. Девочка принесла их и показала своему возлюбленному.
— У меня две стеклянные бабочки, которым очень-очень много лет, — возбужденно зашептала она. — Мне кажется, они волшебные, и их магическая сила затягивает в тенета любви. Так сказала Нэнси. Я подарю одну тебе, а другую оставлю у себя. И тогда бабочки будут всегда вместе… понимаешь, вместе… как ты и я…
Она положила одну из бабочек ему на ладонь, и мальчик строго посмотрел на свою подружку.
— Они способны на волшебство, — повторила Перл и соединила крылья бабочек.
Вдруг стало темно… Перл почувствовала сильное головокружение…
Потом снова посветлело. Оглядевшись, Перл поняла, что она опять на чердаке бабушкиного дома со стеклянной бабочкой в руке. Сцена кабаре и Сэмми исчезли.
— Сэмми! — вскрикнула она. — Нет! Вернись!
Слезы бурным потоком хлынули из глаз девочки. Она посмотрела на бабочку. Ее крылышки были зелено-голубыми. Это была фигурка, которую подарила ей Нэнси! А ее осталась у Сэмми.
— Не уходи! — умоляла она. — Не уходи! Я люблю тебя!
Девочка упала на пыльный пол и закрыла лицо руками. Ее воспоминания была настолько живыми, что еще ощущалось тепло его рук. Сердце несчастной заныло. Где он теперь?
— Сэмми, я всегда буду тебя любить, — рыдала она. — Всегда… всегда… всегда…
Но вокруг царило безмолвие, и только хрупкая стеклянная бабочка внимала ее клятвам…
Девочка услышала знакомые голоса на лестнице. Это были ее мать и отец.
Нетвердыми шагами она подошла к ступеням. Ее мать, вскрикнув, бросилась обнимать и целовать дочь.
— Куда же ты запропастилась, Мэри, маленькая моя? Мы целых двадцать четыре часа нигде не могли тебя найти!
3
Зарегистрировавшись в мотеле, Мэри Бернсон предупредила, что пробудет в городе около недели и что собирается изучать историю Сильверстауна.
— Здание суда теперь стало музеем, — сообщил ей клерк. — Вы сможете начать оттуда.
Мэри кивнула.
— Мне бы хотелось найти какого-нибудь местного историка-старожила, с которым я могла бы поговорить на эту тему.
Мужчина улыбнулся, протягивая ей ключи от номера.
— У меня есть приятель, очень хорошо знающий историю города периода серебряной лихорадки. Думаю, он не откажет вам.
Отлично. Как раз те самые времена, подумала девушка, пряча свою кредитную карточку в бумажник.
— И у вас есть его координаты?
— Конечно. Он, правда, живет не в городе. У него свое ранчо в нескольких милях отсюда. Это поместье — историческое: оно было построено прапрапрадедом моего приятеля в дни покорения индейских племен. — Служащий написал имя своего друга и его телефон на визитной карточке мотеля и протянул ее Мэри.
— Пол Мак-Гроун. Спасибо, я непременно позвоню ему.
Войдя в номер, Мэри сразу же бросилась к телефону. Ей пришлось ждать несколько минут, пока на другом конце провода не подняли трубку.
— Пол слушает, — услышала она красивый уверенный голос.
— Мистер Мак-Гроун, меня зовут Мэри Бернсон. Я — сценарист и приехала в Сильверстаун провести некоторые исследования. Меня интересуют дни серебряной лихорадки. Мне сказали, что вы историк и сможете мне помочь. Я была бы вам благодарна, если бы вы согласились на интервью. Мы вам обязательно заплатим.
— Конечно, — отозвался собеседник. — Почему бы и нет? А деньги в этом случае меня совсем не интересуют — история не продается.
— Извините, если я вас оторвала от дела.
— Нет, просто я только что вошел. Может, вы согласитесь приехать ко мне на ранчо?
— А это удобно, ведь уже вечер?
— Конечно, мне будет очень приятно. Я как раз задумал принять душ и зажарить себе кусок мяса. Мне не составит труда зажарить два и открыть лишнюю баночку пива…
— Вы так добры…
— Милости прошу…
Мэри записала точный адрес Пола и как туда добраться и договорилась о встрече через час. Она быстро распаковала чемодан, осторожно достала из него старинную стеклянную бабочку и положила ее на столик рядом с кроватью.
— Вот ты и дома, — ласково сказала Мэри, обращаясь к молчаливой таинственной фигурке.
Дорога до ранчо оказалась неближней. Почти тридцать миль, а, по его словам, это словно на соседней улице. Хотя по местным понятиям, может, ранчо и действительно недалеко, думала она, ведя машину, за окном которой мелькали то пустыня с кактусами, то поросшие пышной зеленью холмы.
Уже темнело, и, подъезжая к ранчо, Мэри вдалеке увидела светящиеся окна дома ее нового знакомого.
Разговаривая с ним по телефону, девушка предположила, что ее собеседник — нестарый образованный человек с довольно легким характером. Но, увидев его, она от неожиданности опешила. Перед Мэри стоял широкоплечий молодой мужчина ростом не менее шести футов, с необычайно красивыми чертами лица и большими карими глазами. Она быстро взяла себя в руки, объяснив свою растерянность тем, что Мак-Гроун совсем не соответствует ее представлениям об историке-академисте. Хозяин ранчо в просторной рубашке, узких джинсах и сапогах больше походил на ковбоя, чем на историка.
— Я — Мэри Бернсон, — представилась девушка.
Мужчина протянул руку.
— Пол Мак-Гроун. Заходите.
— Как у вас здесь красиво, мистер Мак-Гроун. Мне никогда еще не доводилось бывать на ранчо. Даже не представляла, что бывает такая тишина.
— Горожане часто приезжают сюда, чтобы успокоить свои нервишки. — Он улыбнулся.
Его обворожительная улыбка показалась ей почему-то знакомой.
— Что касается меня, — продолжил он, — я не могу долго находиться в Сильверстауне и при первом удобном случае удираю сюда, на ранчо. В принципе это тихий городок, но в мертвой тишине ночи у меня возникает ощущение присутствия предков, что чертовски выводит меня из себя. Проходите, а я проверю мясо.
Оказывается, я не единственная, кто чувствует их присутствие, подумала Мэри, пройдя за ним в комнату и разглядывая на стенах мексиканские ковры и домотканые индейские половики на дощатом полу. Круглой формы камин был украшен старинными изразцами. Редко расставленная массивная мебель была тоже, очевидно, сотворена мастерами прошлого века.
— У вас очень уютно.
— Это лишь часть настоящего дома, какие строят на ранчо, — отозвался он. — Здесь было действительно красиво при моем прапрапрадеде.
Они зашли на кухню, отделанную теми же плитками, что и камин. Обернувшись, Мак-Гроун задумчиво посмотрел на нее, словно вспоминая что-то.
— Вы что-нибудь выпьете?
— Мне помнится, мы договаривались о пиве.
— Все правильно. Отлично. — Он достал из холодильника пиво и тоник, одну из банок протянул Мэри.
Длинный коридор вел из кухни в зал с большими окнами. На них не было занавесок, и звезды на ночном небе, казалось, подглядывали за ними отовсюду. В центре стоял большой круглый стол со стульями, а вдоль одной из стен — несколько кожаных кресел.