Текила-любовь, стр. 6

Позже приходила с занятий вторая соседка – Аня Остроумова. Рыжая с веснушками, смешливая и позитивная. Она читала Кастанеду и Ницше, часто гадала Машке на картах. Однажды и Насте погадала. Сказала, что она стоит на пороге большого и светлого чувства. Любовь, счастье и всё такое…

Настя грустно вздохнула и закрыла шкаф. Пить совсем не хотелось, даже текилу. На холодильнике висел магнит с надписью «Все мужики одинаковы – одинаково бесполезны» и розовый листок со списком дел. Внизу кто-то приписал чёрным фломастером: «Миша, я тебя хочу».

Прошедший год был, конечно, не самым удачным. «Что я пыталась доказать себе весь этот год? К чему я пришла?» – спрашивала себя Настя, сидя за барной стойкой в клубе «Матрица». Рядом ходили люди – знакомые и в то же время чужие. Поставили песню «Smooth» Карлоса Сантаны и Роба Томаса.

Она лизнула большой палец, посыпала его солью, снова лизнула… Движения привычны и хорошо заучены. Несмотря на то что в помещении было достаточно тепло, Настю почему-то знобило. Согреться не получалось. Её не покидало дурацкое ощущение, будто она – это вовсе не она, не здесь, не сейчас – нигде. Всё смешалось и перепуталось. «Что дальше?» – спрашивала она себя, глядя на пустую рюмку и ломтик лимона. Настя водила ручкой по розовой салфетке, грустно опустив глаза. Всё одно и то же: универ, ночные клубы, текила…

К барной стойке подошёл мужчина лет тридцати, с лошадиным лицом, светлыми волосами и заказал себе водки. Вязаная кофта на «молнии» расстёгнута почти на половину – на груди рыжие волосы. Выпив стопку, он повернулся к Насте и откровенно уставился на неё. Она ещё заказала текилы и продолжала рисовать на салфетке. Мужчина бестолково следил за её рукой, переводя взгляд с тонких загорелых пальцев на лицо.

– Девушка, вы левша? – неожиданно спросил он, всё ещё наблюдая за пальцами. Настя равнодушно посмотрела на него и ответила.

– Да, вы просто сказочно наблюдательны… – и снова опустила глаза.

– Говорят, у таких не всё в порядке с ориентацией… – ехидно произнёс он, разглядывая её.

– Почему же? – переспросила Настя. Этот небритый тип с рыжей волосатой грудью не нравился ей, да и не внушал доверия. – Право и лево пока не путаю…

– Я о другом. Наверное, ты мужчин не любишь? – прямо спросил он.

– Ах, вот о чём вы говорите!.. Нет, у меня и с этим всё в порядке, – отрезала Настя и отвернулась.

– Да не сердись ты так… – улыбнулся рыжий. – Знаешь, у тебя глаза в этом освещении такого же цвета, как текила… Меня, кстати, Васей зовут. А тебя?

– Настя, – вздохнула она.

Незнакомые голоса мягко сливались с музыкой. Пахло водкой и сигаретами. Со стороны туалета – возмущённый женский голос: «… а мне насрать!. Да, мне насрать, что у него есть девушка!..» – «Они уже четыре года встречаются!..» – отвечал другой голос. «И что теперь?!. Я всё равно его отобью…»

– А ты классно танцуешь, – говорил Вася, заказывая ещё водки. – Ништяк просто!.. Честно тебе говорю. Ни одна здешняя девчонка с тобой не сравнится!..

– Спасибо, – слабо улыбнулась Настя. – А вы что, следите за мной?

Наверху пели в караоке: «… всё равно, день это будет или но-о-очь, всё равно, знаю, что ты придёшь за мно-о-ой…» – фальшивили, и от этого становилось ещё грустнее.

– Вась, пойдём наверх, все уже собрались, – сказал приятный мужской голос. Бархатный и тёплый. Как будто укрыл шерстяным пледом и гладит сверху горячей рукой.

Настя повернулась, чтобы посмотреть на него: шатен с густыми бровями показался ей очень грамотной смесью внешности Мистера Бига из сериала «Секс в большом городе», на который она прочно подсела за последний месяц, и харизмы Джека Николсона.

– Через пять минут, – ответил Вася, бросая взгляды на Настю.

– А кто эта девушка? – спросил знакомый Васи. – Почему это я её не знаю? Вы ведь знакомы?

– Да, – сказал Вася с изрядной долей гордости. – Настенька, познакомься. Это мой друг Максим. Макс, это – Настя.

– Очень приятно, – улыбнулся Максим, сканируя её зелёными глазами. Сомнений не было – звёздная улыбка принадлежала именно Насте. Она улыбнулась в ответ.

– Настя, может, присоединишься к нашему скромному столику наверху?..

Отношения с Максимом Шмалько, молодым владельцем диско-бара «Матрица», стали для Насти именно тем, что наконец-то дало ощущение полноты жизни, в которую он вписался, как единственный и самый важный элемент в пустую ячейку пазла. Настя поняла, что весь прошлый год прожигала ночи лишь для того, чтобы встретить его – Макса.

3

– Доброе утро! Вас приветствует радио теплохода «Григорий Пирогов». Через пять минут первая смена может подходить на завтрак. В половине девятого мы собираемся на берегу и идём на экскурсию по Касимову.

Прошло два года. Максим оказался мужчиной, который, как говорят – никогда не женится. Он клялся и божился, что был верен своим многочисленным девушкам, просто срок был фиксированным – его любви, интереса и страсти хватало максимум на год. А после он искал замену. Настя стала исключением. Лав стори затянулась почти на два года. Инициатором разрыва, как и много раз прежде, был Макс.

В начале июня, кое-как сдав экзамены и оставив один «хвост» по высшей математике, Настя отправилась с родителями в круиз по городам России. Она проводила так несколько недель каждое лето с тех пор, как ей исполнилось три года. Ольга, мать Насти, работала помощником начальника круизов на теплоходе «Григорий Пирогов», вела некоторые экскурсии, будила пассажиров по радио утром, объявляла завтраки, обеды, ужины и проводила концерты самодеятельности. Иногда Настя помогала ей.

Настя открыла глаза и посмотрела по сторонам. Ещё два дня назад она бы сильно удивилась, если бы узнала, что спустя сорок восемь часов ей суждено будет ещё раз проснуться в лучшей каюте «Пирогова» под голос матери. Она была твёрдо уверена, что пасмурное утро, наступившее двое суток назад, окажется для неё последним.

Прошлой ночью она тихо вышла на тёмную палубу, влажный холод, казалось, натурально обжигал босые ноги. Она влезла на стул и ухватилась рукой за верхнюю железную перекладину и, поставив одну ногу на перила, посмотрела вниз. «Всё, сейчас всё пройдёт… – шептала она сама себе. – Только бы руки разжать…» Она закрыла глаза и вздохнула. «Всего лишь десяток вдохов ещё, и всё…» – успокаивала она себя. Ей уже начинал нравиться этот ночной влажный холод, запах речной воды, дрожащие бледные звёзды внизу… Сжатые ладони сводило то ли от холода, то ли от страха… А потом она открыла глаза и испугалась. Сползла без сил на палубу и села на стул, поджав под себя ноги. Рубашка стала мокрой от ночной росы. Свернулась в комочек и заплакала, тоненько, как ребёнок. Тем утром её нашли на палубе в одной ночной рубашке, сидящую на стуле, продрогшую от влажного ночного воздуха, бледную, с красными дикими глазами и покусанными дрожащими губами.

Потрогала лоб – холодный. Горло не болит. Нет даже малейшего намёка на возможный безобидный насморк. После вчерашней ночи Настя рассчитывала как минимум на жёсткий бронхит и температуру под тридцать восемь, однако ей не досталось даже лёгкого недомогания.

– Ты ещё не встала? – спросила Ольга у дочери, внезапно появившись в комнате: только что завтрак объявляла – и уже тут. – Как себя чувствуешь? Покажи горло.

Настя покорно, как в раннем детстве, закатывала глаза, открывала рот и высовывала язык, пока мама, надев очки, серьёзно рассматривала простуженное горло и опухшие гланды.

– Ну надо же… – удивлённо произносила Ольга, снимая очки. – Всё в норме. Любой человек, просидевший ночь в таком холоде, подхватил бы как минимум ОРЗ с осложнениями, а у тебя, Аська, даже насморка нет!

Настя виновато пожимала плечами и опускала глаза. Ольга основательно потрогала её лоб, по-разному прикладывая ладони.

– Холодный… – ещё более удивлённо сказала она. – А глаза больные. Как у побитой собаки…