Счастливая звезда Хомы и Суслика, стр. 7
Это дерево давно здесь стояло засохшее. Бревно бревном.
Ни жив ни мёртв поднялся Суслик с земли.
— Я в твоём глазу вдруг бревно заметил, — тяжело дыша, сказал Хома. — Вижу, прямо на тебя падает!
— Оно в моём зрачке отразилось, да? — никак не мог прийти в себя Суслик.
— Оно бы на всём тебе отразилось, если б не я.
— А в твоих глазах не было видно, — переживал Суслик.
— В чужих ты любую соринку видишь, а в своих бревно не замечаешь.
После этого Суслик напрочь отвязался от глупой привычки — в чужих глазах мусор искать.
А ведь он уже и к старине Ежу, и к Зайцу-толстуну присматривался. Спас их Хома невольно от глазастого Суслика.
Никогда потом, ни в глаза, ни за глаза, не хвастался Хома своей удивительной зоркостью. И не попрекал лучшего друга тем, что тот здоровенных брёвен в упор не видит.
Лишь иногда, когда Суслик принимался кого-то осуждать, Хома поглядывал на его гневные зрачки: нет ли там нового тяжёлого бревна.
А что, бывает!
Как Хома на ноги встал
Нравилось Хоме иногда поболеть. У больных времени свободного много. Капризничать разрешается. И кормят вкусно.
А ещё командовать можно над всеми, кто тебя любит: пойди туда, приди сюда, подай то, убери это.
Пока ты болен, что хочешь, то и делаешь. А близкие твои желания исполняют.
Все к тебе приходят с гостинцами. Улыбаются, соглашаются с тобою. И говорят тихо, ласково. Райская жизнь. Так бы всегда!
В один ненастный прекрасный день доктор Дятел поставил Хоме диагноз, что по-звериному означает — заключение врачом. Причём это заключение было не какое-то больничное, строгое, а домашнее, режимное. Домашний режим.
Дятел нашёл у Хомы всего лишь простуду на сыром ветерке. И велел — в норе пока посидеть, на волю ни ногой!
Теперь и отдохнуть можно вволю. Хочешь, спи. Не хочешь, не спи'. Полная свобода!
А главное, теперь о еде думать не надо. Лежи и ешь, что другие принесут. Вкусненькое. Куда они денутся!
Это и называется — счастье.
Первым пришёл Заяц-толстун. Большую морковку притащил.
— Почему так мало? — болезненно спросил Хома.
— Вечером две доставлю, — пообещал Заяц.
— Три, — потребовал Хома. — А лучше — четыре!
— Четыре не потяну, — забеспокоился Заяц. — Крепко в земле сидят.
— Тогда хоть одеяло поправь, — тяжко вздохнул Хома. — Подушку взбей. Посуду помой. Паутину смахни. Нору подмети. И ещё чего-нибудь сделай, что я позабыл.
Затем старина Ёж навестил. Орехов полную сумку приволок.
— Почему они не лущёные? — тихо возмутился Хома. — Разгрызай, а мне ядрышки оставляй.
Суслик прибежал. С охапкой стручков гороховых.
— Где ты так долго шлялся? — печально сказал Хома.
— На Дальнее поле через рощу ходил. Так боялся!
— Надорваться боялся? — с укоризной взглянул на стручки Хома. — И это всё?
— Спешил. В следующий раз больше принесу, — заверил лучший друг. — Ты только побыстрей выздоравливай.
— Вчера заболел, а уже торопят, — пожаловался Хома. — Ну, скоро ты там? — оглянулся он на Ежа. — Орешков охота!
— А говорят, у больных аппетита нет, — фыркнул Ёж.
— Если б у меня аппетит был, — устало произнёс Хома, — вы бы так легко не отделались. Принёс орехи неочищенные, да ещё попрекает.
— Это я так, — смутился Ёж.
— А грибной супчик где?
— Будет, — успокоил Ёж.
— Учти, не простой суп-супец, а суперсуп.
— Будет тебе и супер, — согласился Ёж, стараясь не раздражать больного.
И уже к обеду суп был готов.
— Надеюсь, грибы не сушёные? — строго спросил Хома.
— Свежие-свежие, — уверял старина Еж.
— Небось маслят положил?
— Одни белые.
— То-то!
Заяц с Ежом, вытянув шею, смотрели, как Суслик кормит больного с ложечки.
— Съешь за Ёжика, — уговаривал он Хому. — А сейчас за нашего Зайчика. А теперь за меня, за Суслика. Ну, пожалуйста.
— А ты сначала подуй, — то и дело требовал Хома, — подуй!
Царская жизнь у больного, век бы болеть. Лёгкой простудой, конечно.
До чего же все заботливые!
Сварит Суслик молодой картошечки в кастрюльке, голову Хоме полотенцем накроет.
— Дыши, — говорит, — над ней. От простуды помогает.
Снимет потом полотенце и удивляется, чудак этакий:
— Я ему подышать велел, а он всю картошку слопал!
— Значит, на поправку идёт, — довольно откликнется Заяц.
И тут же ему Хома скомандует:
— В рощу сбегай за лечебной малиной, мне потеть полезно. — А вдогонку — Покрупней выбирай и послаще!
Но вскоре такая «малина» кончилась. И двух недель не прошло, как старина Ёж загадочно сказал:
— Надолго залёг, милок?
— Это от меня не зависит, я очень болен, — блаженно улыбнулся Хома, предвкушая новые долгие деньки своей простудной болезни.
Снова появился доктор Дятел. Осмотрел бодро. Легонько простукал. И о чём-то зашептался с друзьями.
До Хомы донеслось:
— Значит, три раза. Не забудьте, первый — сок подорожника, второй — малиновый сок, третий — сок одуванчика. И будет как новенький!
Больше Хома ничего не расслышал. Но не встревожился. И напрасно.
Доктор вышел, важно кивнув на прощание. И старина Еж подступил к больному.
— Поскольку болезнь затянулась, то остаётся одно, — невозмутимо объявил Еж, — уколы.
— Что??? — подскочил на постели Хома. — Доктор про сок говорил!
— Держите его покрепче, — приказал Еж. И выдернул у себя самую длинную иглу.
Заяц и Суслик навалились на Хому. И как он ни трепыхался, они ловко положили его на живот.
— По назначению доктора, — провозгласил старина Ёж, будто здравицу, — и-и — раз!
И всадил ему ниже пояса иглу, смоченную соком подорожника.
— У-у-у! — взвыл Хома и быстро заявил: — Здоров.
— Хорошо, — обрадовался Ёж. — А теперь с малиновым соком. Сейчас ты у меня попотеешь, — пообещал он. — По назначению доктора Дятла, — вновь провозгласил он, — и-и — два!
— У-у-у! — опять взвыл Хома, когда в него вонзилась новая игла. — Давно здоров. Отпустите!
— Отлично. А сейчас в третий раз. Закрепим успех соком одуванчика. По назначению доктора Дятла, — грянул старина Ёж, — и-и — три!
— У-у-у! — снова взвыл Хома. — Выздоровел! Выздоровел! Выздоровел!
— И чудненько, — благодушно заметил Еж. — Живи и не болей.
— Чего вы здорового держите? — задёргался Хома.
Заяц и Суслик нехотя выпустили его.
— Ну и жизнь, — резво вскочил Хома. — Враз на ноги ставят. Поболеть не дают!
Но и друзей понять можно. Крутись тут с ним день и ночь, когда такое испытанное средство под рукой. У Ежа.
Всего три укола, и больной как новенький.
Как Хома Зайца бегать учил
Хому страсть обуяла — учить всех и всему. От такого учителя не спасёшься.
Суслика он учил, как гороховые стручки рвать. А Ежа — как грибы на иголки насаживать.
И даже незнакомому кузнечику однажды хотел показать, как надо прыгать. Да тот удрать успел. Так далеко сиганул, что, наверное, и сам удивился.
— Не успел ему объяснить, а уже достижение! — торжествовал Хома.
И что интересно, те, кого он настойчиво пытался учить, успехов достигли. Суслик стал рвать стручки лучше, а Ёж — собирать грибов больше. На то и учитель, чтобы никому поблажек не давать!
Ученики, конечно, сопротивлялись. Они не хотели учиться. Они оскорбительно кричали:
— Учитель выискался!
Но, по правде, ученики всегда и везде недовольны. У них одно на уме — скорей бы на свободу.
Да что там Суслик и Ёж, труднее всего пришлось Зайцу.
Хома взялся его в беге натаскивать. И не в простом беге, а с препятствиями. По пересечённой местности. Значит, не по ровному лугу, а по всяким рытвинам, впадинам и колдобинам. С перепрыгом через кусты и с перемахом через буераки.