Ночные бродяги, стр. 54

— Отлично, Грязнуля. Ты и Бриония остаетесь внизу, — сказал Нюх. — Огрибакет, ты умеешь лазать по стенам?

— Не так хорошо, как рыть туннели, но, держась за веревку, смогу.

В доказательство он полез первым, передними лапами перебирая по веревке, а задними — упираясь в кладку. Нюх последовал за ним. Они добрались уже до середины стены, как вдруг с башни донесся оклик:

— Эй, там! Внизу!

Нюх и Огрибакет мгновенно замерли и затаили дыхание.

— Эй ты, выдра! Да-да, в лодке. Что ты там делаешь? Что тебе понадобилось возле башни?

Из бойницы одной из башен выглядывал горностай.

— Я? — громко отозвался Возила. — Это ты со мной говоришь? Я могу плавать по этой реке где захочу. Могу показать лицензию. Если хочешь знать, я занимаюсь спасением утопающих, а они бывают в любом месте этой реки. Вода — она везде вода. А ты, случайно, не видел, тут никто не тонул?

— Нет, но сюда ты заплывать не должен. Это частная территория. Ты что, не видел надписи? Я мог бы тебя арестовать за это.

— Арестовать? — разозлился Возила. — Меня? Попробуй только спуститься, и я сам тебя еще как арестую!

— А ну, заткнись!

— Точно, — послышался другой голос, из другой бойницы высунулся другой горностай. — Еще одно слово, и я спущусь и займусь тобой! Шляются тут всякие! Как будто у нас тут дела другого нет, кроме как разбираться с разными глупыми выдрами, которые даже читать не умеют.

— Это твои-то лентяи со мной разберутся?

— Я сам разберусь с помощью собственных зубов!

— Уж эти горностаи, — недовольно ворчал Возила, забираясь в лодку. Он говорил, не понижая голоса, чтобы все слышали, как он отъезжает. — И кто только их сюда поставил. Дай им хоть немного власти, и они тут же воображают, что правят всем миром.

Громко ругаясь, он отплыл. Вскоре его голос и плеск весел затихли в отдалении. Бриония и Грязнуля по-прежнему стояли, крепко прижимаясь к стене, там, где тень была гуще и где их не могли заметить.

Нюх и Огрибакет продолжили подъем. Вскоре они добрались до самого верха, перелезли через зубцы и присели, чтобы их не было видно. Дафна, которая пряталась в тени, быстро подошла к ним.

Огрибакет достал свою отмычку, и они направились к двери, ведущей в башню. Та оказалась не заперта. По винтовой лестнице они спустились вниз и заглянули в камеру — там никого не было. Они спустились еще ниже, в этой камере тоже не оказалось пленников. Тогда они спустились еще на один этаж, и тут-то через решетку и увидели принца леммингов. Он лежал на куче грязной соломы.

— Тс-с-с. Тише.

Принц вскочил:

— Что? Что такое?

— Мы возле двери. Ваши друзья. Не шумите. Мы собираемся вызволить вас отсюда.

Огрибакет воспользовался своей отмычкой, и вскоре лемминг уже выбрался из камеры. Казалось, он слегка озадачен. Они поспешили обратно по лестнице, ведущей на стену. Там тоже стояли стражники-мышееды, но смотрели они совсем в другую сторону. Они любовались окрестными видами. Судя по всему, их никто не предупредил о волках, поэтому они наслаждались покоем. Один из стражников глубоко вздохнул.

— Что ты? — спросил его напарник.

— Да ничего, — ответил горностай. — Просто смотрю я на Истминстерский мост и город за ним, и сердце радуется — такая красота! Все в огнях, на улицах светят фонари, а в домах, наоборот — ни огонька, все спят. Честно говоря, давно я не испытывал такого чувства.

Послышался смешок его товарища:

— Ну и стражник! Смех, да и только! Тебе бы колыбельные малышам напевать и сказки рассказывать. И что ты в стражники пошел — нянька бы из тебя лучше получилась! Романтик! Неженка!

— Это я-то неженка?!

— Ты! Если бы я тебя не знал, то подумал бы, что ты стишки сочиняешь!

Воцарилось непродолжительное молчание, а потом один из стражников произнес:

— Может, пойдем пропустим по стаканчику? На ночь не повредит…

Пока два горностая доказывали друг другу, какие они мужественные, Нюх, Огрибакет, Дафна и принц Мизка выскользнули из башни и спустились по веревке со стены. Вместе с остальными они добрались до Ворот Предателей, где их терпеливо поджидал Возила в своей лодчонке. Наконец все оказались на борту, и выдра, захватив на противоположном берегу Плаксу, повез их к ближайшему причалу, откуда они могли добраться до Хлебной улицы.

38

Вернувшись в дом № 7, ласки попрощались с Огрибакетом. Он решил вернуться в Воющие Холмы.

— И я, и мой брат стали теперь совершенно другими, — заверил землеройка. — И уж будьте уверены, больше я никогда не окажусь в тюрьме. Одного такого урока мне хватит на всю жизнь.

— Ты хоть понимаешь, что шеф Врун шерсть на себе рвет с досады, он ведь понимает, что никогда не вернет эти сто гиней, — сказала Бриония.

— Но я собираюсь вернуть ему все до последнего пенни! Даже несмотря на то что он дал мне их специально, чтобы посадить в долговую тюрьму. Я уверен, что во всем виноват мэр. Но я не хочу жить, зная, что должен что-то шефу полиции. Как только я найду себе работу в Воющих Холмах, я пришлю ему деньги.

— Очень хорошо, — одобрил Нюх.

Все попрощались с землеройкой, и он ушел, выскользнув в дверь.

— А теперь, — сказал Нюх, когда все удобно устроились в мягких креслах, — может быть, вы что-нибудь нам расскажете?

Этот вопрос, разумеется, адресовался принцу Мизке.

Нюх, Бриония, Грязнуля и Плакса навострили уши.

— Должно быть, вы слышали, — начал принц с легким акцентом, — что в моей стране начинается революция. До последнего времени страной правила королевская семья, у нас была абсолютная монархия. А теперь крестьяне, нет — прошу прощения, — граждане, хотят демократии. Вы только подумайте! И я приехал на Поднебесный, чтобы попросить совета, как мне отказаться от королевского титула и, как самый обычный политик, выдвинуть свою кандидатуру на выборах.

Как вы, наверное, знаете, я прибыл сюда на корабле. Когда я сошел на берег, меня ждал экипаж вашего мэра. Когда я встретился с ним и попросил о помощи, он предложил мне свою команду — горностаев, которые превратили его из принца в политика, то есть сформировали нужное общественное мнение. Правда, взамен он захотел, чтобы я предоставил его фирмам возможность заниматься строительством домов на Статтленде, если я буду избран президентом. Я ничего ему не пообещал, а попросил перевезти меня на другой берег, чтобы поговорить с королевой. Понятно, что мне хотелось удостоиться аудиенции и поговорить с ней о моем решении, поскольку она — одна из последних монархов на наших островах.

— Понятно, — сказала Бриония и была вознаграждена за вмешательство недовольными взглядами всех остальных.

— И экипаж мэра повез меня…

— Это была его личная карета или просто наемный экипаж? — спросил Нюх.

— Экипаж, приписанный к одной из его фабрик, с изображением крокетных бит на дверцах. Честно говоря, я этой вашей игры не понимаю…

— Ничего, я живу здесь всю жизнь, но тоже ее не понимаю, — успокоила его Бриония и удостоилась новых неодобрительных взглядов.

— Я поговорил с девочкой-королевой, — продолжил принц, — но к тому времени я уже понял, что меня преследует одна графиня из моей собственной страны. Она хитра, жестока и опасна, хотя по ее виду невозможно об этом догадаться.

— Полагаю, мы это поняли, — сказал Нюх.

— Потом экипаж мэра доставил меня обратно, в его особняк. И я попросил его спрятать меня от преследований этой особы. Мы согласились, что я останусь в одной из башен замка. Там я буду в безопасности до самого отъезда на Статтленд.

— Башня замка, — пробормотал Нюх. — Это тюрьма для королевских заключенных.

— Да, я уже это понял.

— А опера? — спросила Бриония.

При этом волшебном слове в глазах у принца зажглись искры.

— Опера, — вздохнул он мечтательно. — Да, с Гравелотти в партии тенора. Я просто не мог ее пропустить, понимаете? Я бы рискнул всем на свете, лишь бы попасть на представление.