Ночные бродяги, стр. 30

— Они украли у меня велосипеды, — пожаловался владелец магазина через решетку. — И я хочу, чтобы хотя бы этого вора отправили в тюрьму.

— Ты украл его велосипед? — спросил пес у Грязнули.

— Я взял его взаймы. Мы оставили в магазине деньги в конверте. А землеройки начали мутить воду и сказали, что мы велосипеды украли. Никто, конечно, разбираться не захотел — все жаждали крови.

— Да, горностаи никогда не отличались долготерпением. — Пес повернулся к горностаю. — Так забирай свой велосипед!

— Но тут только два из них. Да и вообще дело не в этом. Их украли.

— Иди отсюда, — прервал его пес. — Они целы и невредимы, верно? Так что иди.

— Но…

— Иди!

Горностаев точно ветром сдуло. Они схватили велосипеды и были таковы. Отбежав на некоторое расстояние, горностаи мудро рассудили, что проще уж ехать, чем тащить велосипеды на себе, и двое уселись в седла, а двоим пришлось путешествовать на багажниках.

Так, на перегруженных велосипедах, горностаи с пугающей скоростью понеслись вниз с холма. Разумеется, они жали на тормоза, но у Грязнули и у его нового знакомого возникло ощущение, что скоро они свалятся и у подножия холма возникнет замечательная куча мала. Грязнуля даже пожалел, что ему не удастся увидеть ее.

— Мы взяли эти велосипеды только для того, чтобы добраться до холмов и посмотреть, что тут делают волки, — пояснил Грязнуля псу, когда горностаи удалились. — Но это оказались совсем не волки, а землеройки, которые изображали из себя волков. Мы освободили от них город — и где благодарность? Вместо этого нас чуть не убили. Горностаям куда больше нравится махать кулаками, нежели на минутку присесть и немного подумать.

— Да, я тоже это замечал, — сказал пес. — А теперь ты, наверное, хочешь присоединиться к своему другу? Он в доме. Полагаю, что сейчас он как раз пьет чай с владельцем поместья.

— Так, значит, это не вы владелец?

— Нет, конечно! Я только его компаньон. — Пес огляделся. — Надеюсь, вас тут больше нет? Я имею в виду ласок.

— Был еще один, но он поехал по другой дороге.

— Понятно. Но, может, он тоже успеет к чаю?

— Вряд ли, — сказал Грязнуля, почесав в затылке. — Когда я видел Нюха в последний раз, он крутил педали изо всех сил, пытаясь оторваться от толпы, и направлялся он дальше по равнине.

— Нюха?

— Да, его честь Остронюх Серебряк, детектив. Он живет в столице и весьма знаменит. Среди ласок, разумеется.

— Ага! — воскликнул пес. — Ну конечно. Я слышал о нем. У моей кузины были неприятности в связи с ним.

— Неприятности? — Грязнуля недоверчиво уставился на пса.

— Да. Видишь ли, этот детектив, Остронюх Серебряк, расправился с моей дорогой кузиной. Должен отметить, что у нас весьма отдаленное родство, но она мне всегда нравилась. Ее называли Оккервильской собакой. Она жила на Оккервильских болотах и страшно выла безлунными ночами, а если по болотам проходил припозднившийся путешественник, она разрывала ему горло. Когда по ночам она выходила на охоту, ее глаза пылали, как угли. И это неудивительно, ведь в нее вселился злой дух этих болот.

— И что? — спросил Грязнуля.

— Ее боялись все, она втрое крупней меня, и, конечно, обретенные сверхъестественные способности тоже помогали ей — ни одна жертва не ускользнула от ее клыков. Но потом обитателям болот надоело, что она убивает невинных путников, и они послали за твоим дружком. Он прыснул на нее какой-то снотворной жидкостью. И когда она уснула, надел на нее серебряный ошейник. Злой дух, разумеется, не вынес постоянного присутствия рядом с собой серебра и покинул ее. И вот она превратилась в самую обычную собаку. Стала такой же, как все остальные. Теперь она живет у моря, неподалеку от Черномурского пирса.

По мере того как рассказ подходил к концу, пес становился все мрачнее. Но Грязнуля счел себя обязанным защитить друга.

— Уверен, что Нюх делал только то, что было необходимо в такой непростой ситуации.

— Да? — Пес, казалось, несколько призадумался. — Наверное. Но мне не приходило в голову взглянуть на это с другой стороны. Конечно, сам я не был свидетелем этих событий и узнал обо всем от других. Так что некоторые факты могут быть искажены. Но если ты говоришь, что твой друг защищал интересы тех, кто позвал его на помощь, то, вероятно, ты прав.

Они подошли к дому. Через открытые окна Грязнуля видел Плаксу, который сидел на диванчике и пил чай. Его собеседника не было видно за занавеской.

Пес вошел в комнату первым и объявил:

— Нигель, еще одна ласка.

— Ясно, — послышался голос с сильным северным акцентом. — Вот Синтия удивится.

Грязнуля вошел следом и увидел, что напротив Плаксы сидит весьма респектабельный норка. Он удобно расположился в большом кресле и пил чай, роняя крошки от булочек на свой прекрасный блестящий мех. Норка махнул лапой, приглашая Грязнулю к столу.

— Присаживайся, дружище, — сказал радушный хозяин. — И наливай себе чаю.

— Большое спасибо, — произнес Плакса. — Мы вам так благодарны. — Он повернулся к Грязнуле. — Рад, что тебе тоже удалось ускользнуть от этих гнусных горностаев. Я как раз говорил Нигелю, что пора горностаям признать, что мир создан не только для них, но и для ласок и норок.

С ковра, на котором расположился пес, послышалось деликатное покашливание.

— Ой, ну я имел в виду и всех остальных животных, — тотчас исправился Плакса.

В эту минуту в комнату вошла еще одна норка, на сей раз женского пола. На подносе она несла целую гору свежевыпеченных булочек.

— А, Синтия! Посмотри-ка, — сказал Нигель, — у нас еще один гость. Нам повезло. Очень повезло. Садись попей с нами чаю.

— Прекрасно, — отозвалась Синтия, водружая поднос на стол. — Ну просто замечательно.

Грязнуля уселся и принялся за угощение.

21

Пока они ели, Синтия встала, подошла к шкафу в дальнем конце комнаты и открыла дверцу. Это показалось Грязнуле почему-то подозрительным, но он не успел додумать эту мысль до конца. Он смотрел на Нигеля и пса. Синтия тотчас вернулась и спросила:

— Хотите еще булочек?

Плакса и Грязнуля одновременно протянули лапы к тарелке. В то же мгновение Синтия наклонилась и защелкнула на их запястьях наручники. Ласки оказались прикованы друг к другу. Грязнуля с изумлением взглянул вниз, на свою лапу — та действительно оказалась в браслете наручников, а второй браслет так же плотно обхватывал запястье Плаксы. Несчастные ласки оказались на короткой, но очень прочной цепи.

— Эй! — воскликнул Плакса вскакивая.

— Что все это значит? — спросил более уравновешенный Грязнуля.

Пес поднялся и встал на задние лапы. Это было пугающее зрелище: ростом он ничуть не уступал человеку. Он подошел к ласкам и посмотрел на них сверху вниз. Ею добродушие мгновенно улетучилось — он сжал огромные челюсти и стал мрачным и угрюмым. Потом пес зевнул, обнажив огромные белые клыки, и облизнулся.

— Ну, поднимайтесь, — прорычал он.

Норки отреагировали на это так: Нигель откинулся на спинку кресла и захлопал в ладоши, Синтия слегка усмехнулась.

— Отличная работа, Синтия, — сказал Нигель. — Великолепно проделано.

— Эй вы, двое, — прорычал пес, — отложите-ка в сторону булочки и идите со мной. Снаружи — тележка. Вы сядете в нее. Ну, шевелитесь.

— Пока мне не объяснят, что происходит, я никуда не пойду, — заявил Грязнуля. — Я могу пойти спокойно, но, если мне не скажут, что с нами будет, я начну орать и кусаться.

— Вы отправитесь в литейный цех, — сказал пес. — Мы с Синтией и Нигелем — владельцы чугуноплавильного завода, и нам нужны рабочие. Предупреждаю: работа там трудная и опасная, но кормить вас будут. — Пес усмехнулся. — Не так хорошо, как сейчас, — всяких там булочек вам никто предлагать не станет, но и с голоду не помрете. А теперь ступайте через заднюю дверь и забирайтесь в тележку.

Грязнуля пошел к двери. Плакса покорно потащился за ним. Они вышли из дома, и пес втолкнул их в тележку. Затем он сам впрягся в нее и повез ласок в неизвестном направлении. Через несколько минут они уже ехали по дороге, вдоль которой росли вязы, переехали через каменный мостик и оказались в небольшой зеленой долине.