Семейная библиотека. Выпуск восьмой, стр. 31
— А где твои папа с мамой? — спросил Витя, оглядывая совсем пустую большую комнату.
— На что они мне? — усмехнулся Вялик. — Только и знай будут говорить: того не надо, этого не смей. У нас всё само делается — к чему мне папа с мамой?
Вите стало страшно даже говорить об этом. Он спросил:
— А фотоаппарат у тебя есть?
И в ту же минуту перед мальчиками на трёх ногах запрыгал настоящий фотоаппарат, точь-в-точь такой, какой мама обещала купить Вите, если он будет хорошо учиться в пятом классе.
— Поучи меня снимать, — попросил Витя Вялика.
Но аппарат уставился на мальчиков круглым глазом и бойко защёлкал затвором. Потом штатив браво, как солдат, повернулся к окну, пристукнув металлической ногой. Он наклонялся в одну, в другую сторону, поднимался выше, опускался ниже и щёлкал, щёлкал без конца. Наконец штатив, будто от усталости, подогнулся в металлических коленях и прилёг на пол. Через несколько минут на окне появилась пачка снимков, но Витя даже не стал их разглядывать. Ведь готовые снимки можно получить в любой фотографии.
А Вите так хотелось хоть разочек щёлкнуть самому!..
— Эх, — сказал Витя, — в волейбол бы сыграть, что ли!
— Пожалуйста, — вежливо согласился Вялик. — У нас волейбол всегда играется.
В самом деле, за прозрачной стеной дома, внизу, шла игра в волейбол. Но что это была за игра! Круглый плотный мяч сам по себе вертелся, прыгал через сетку, озорно уходил на аут. Одна половина площадки была белая, другая коричневая. Чёрный репродуктор деловито сообщал: «Три — два в пользу коричневых! Четыре — два в пользу коричневых!» А вокруг площадки толпились унылые, похожие на Вялика, мальчишки и девчонки и равнодушно смотрели на игру.
— Ну и страна, — сказал Витя со вздохом, он тоже почему-то стал часто вздыхать. — Про неё хоть в учебниках-то написано?
— Не знаю, — вздохнул и Вялик. — Я учебников не читаю. У нас в школу только мои тетрадки ходят. Ручки сами пишут, тетрадки сами отметки получают. Отметки у меня всегда хорошие.
— Откуда вы взялись такие? — допытывался Витя. — И всегда у вас так скучно было?
Тогда Вялик усадил Витю на откуда-то взявшийся ковёр с подушками и рассказал, как встретились однажды несколько отъявленных лодырей. Они мешали всем людям, но думали, что это люди им мешают, заставляют что-то делать, а они искали место, где можно прожить, ничего не делая. Долго они так ходили, и ленивый ученик Вялик — тогда его звали по-другому: Валя — ходил вместе с ними. Шли они, шли и добрались до избы доброго волшебника. Послушал старик жалобы лодырей, засмеялся и увёл их всех в заколдованную страну Лодырантию.
— Ой, Вялик, — сказал Витя, — это ведь был совсем не добрый, а очень злой волшебник…
Вялик молча пожал плечами. Он очень устал, пока говорил, стал совсем сонный и бледный. И смотрел на Витю такими глазами, как будто разучился понимать все слова.
А Вите показалось, что у него самого плечи согнулись и опустились, тело стало рыхлым и дряблым, точно старая подушка.
В комнате неожиданно появился большой стол, а на столе тарелки с душистым супом, горами котлет, пирожками и вазами варенья. То ли Витя объелся конфетами и мороженым, то ли ещё отчего, но есть ему не хотелось. Вялик тоже со вздохом отвернулся от обеда. Стол сделался прозрачным и растаял в воздухе. Уплыло к потолку желтоватое облачко душистого пара.
Витя начал трясти Вялика за плечи:
— Бежим отсюда! Скорее!
Но Вялик лишь бессмысленно моргал, глядя на него.
Витя бросился к окну.
— Эй, ребята! — закричал он. — Сюда, ко мне!
Некоторые из унылых детей удивлённо посмотрели на него, а другие даже головы не подняли. Наверно, они от безделья порастеряли все человеческие слова и не поняли, о чём кричит им незнакомый мальчик.
— Ой, — жалобно вскрикнул Витя, — ой, в лагерь хочу!
И вдруг Витины ноги оторвались от пола и, как прежде, стремительно понесли его. Витя со свистом съехал вниз по лестнице, промчался мимо огнедышащей горы с самоварной трубой, перемахнул через речку, едва не сбил жалобно мяукнувшего тигра. Он уже приближался к границе страны Лодырантии, но тут перед ним выросла грозная тень.
— Так вот ты где! — услышал Витя голос своей вожатой Люси. — Купаться бегал, да? Я тебя по всему лагерю ищу.
Витя забормотал, что он вовсе даже не добежал до речки, потому что повстречал необыкновенного мальчика Вялика. Вялику нужно как можно быстрее помочь и нужно спасать всех лодырей, а то им будет очень-очень плохо…
— Что? — сердито переспросила Люся. — Каких лодырей? Сам от каждого дела прячешься… Ой, а может, ты на солнце перегрелся? Ах, мальчишки, мальчишки…
И Люся потащила перепуганного Витю к доктору. А он то и дело оглядывался назад, туда, где невидимая глазу проходила между кустов тайная граница страшной, унылой Лодырантии.
Алла Кириллова
Проделки злой отметки Единицы
Жила на свете злая отметка Единица. Много лет прожила, а ума не набралась. И такая она была надоедливая: заберётся в тетрадь к нерадивому ученику — никак от неё не избавишься.
Но вот однажды отличница Оля задумала выжить Единицу из их класса. Попросила она своих товарищей помочь лентяю, с которым крепко подружилась Единица. Товарищи, конечно, согласились. Вскоре тот отстающий ученик стал успевать по всем предметам. А Единицу Оля вытянула из его портфеля да и выбросила в открытую форточку.
Упала Единица в сугроб, выбралась из снега, сжала кулачки и пропищала:
— Ну гляди, Олька, я тебе отомщу!
Стала Единица думать, как бы своей обидчице какую-нибудь неприятность причинить. Думала, думала — ничего придумать не сумела. А тут вдруг случай сам представился.
Приближался Новый год. Лесные обитатели решили устроить у себя новогодний карнавал. Дедушка-Мороз и Снегурочка пригласили самых лучших учеников. Ну и конечно — Олю.
Узнала про это Единица и в тот самый день, когда Оля отправилась на лесной праздник, вышла из-за угла ей навстречу, поклонилась и притворно ласково спросила:
— Куда это ты спешишь?
— На лесной карнавал.
— Скажи пожалуйста! И я туда же.
Удивилась Оля:
— Ты?
— Ну да. Ведь я теперь уже не злая отметка, а Единица арифметическая и приношу только пользу.
Обрадовалась Оля:
— Вот хорошо!
А Единица возьми да предложи ей:
— Давай дружить!
— Давай, — согласилась Оля.
— Тогда пойдём, я поведу тебя самой короткой дорогой.
Взялись они за руки и отправились вместе. В лес вошли в удивительный: запорошённые деревья сверкают инеем на солнце, будто бриллиантами осыпаны.
Любуется Оля, глаз оторвать не может. А Единица ничего не замечает. Только и думает, как бы Олю в самую что ни на есть глухомань завести да там и оставить. Пусть замерзает! Небось из глухой чащи сама не выберется.
Вот Единица и говорит Оле:
— Смотри получше под ноги, а то собьёшься с пути, тропинка-то вон какая узенькая стала. Иди ты впереди, а я сзади.
Идёт Оля, смотрит себе под ноги. Шли они, шли, и вдруг Оле показалось, будто не слышны сзади шаги Единицы. Обернулась — так и есть. Исчезла куда-то её спутница. Подняла Оля глаза да так и ахнула: вокруг дубы мощно сплелись стволами, встали непроходимой стеной. Точно в ловушку попала. А тут вдруг вьюга протяжно завыла и темнеть начало.
Но Оля о себе не думает, ей за Единицу страшно: «Отстала, бедненькая, сбилась с пути и, видно, заблудилась».