Фантастические рассказы, стр. 11

— Павел Петрович, можно я буду пользоваться вашей фамилией?

Папа удивленно пожал плечами и ответил:

— Пожалуйста. Только не очень пользуйся. Она ведь у нас одна.

Я решил составить компанию Гоше и отправился вместе с ним. Когда мы вошли в магазин, одна из продавщиц увидела Гошу и выронила из рук батон колбасы.

— Ой, смотрите, смотрите, что за чучело! — громко сказала она.

А другая продавщица от удивления завернула покупателю гирю вместо масла.

После этого Гоша, ни слова не говоря, взял книгу жалоб и написал в ней: «Продавщица колбасного отдела оскорбляла человеческое достоинство робота». Он поставил число и подписался: «Иванов Гоша».

Купив хлеб и сахар, робот убрал покупки в портфель и важно проговорил:

— Ты ступай домой, а мне еще нужно зайти в одно место. Не беспокойтесь, я скоро буду.

Домой Гоша вернулся поздним вечером. Мне пришлось сходить еще раз в магазин за покупками, потому что у нас на ужин не было хлеба. А папа разозлился и сказал, что заберет у Гоши портфель: еще возомнит себя главой семьи. Но мы с мамой уговорили папу этого не делать.

— Пусть ходит с портфелем, — сказала мама. — У него так мало радостей в жизни. В конце концов, поважничает и бросит.

А через несколько дней все роботы нашего двора начали ходить одетыми. Кто в кепке, кто в шапке-ушанке, а один даже появился на улице с тросточкой и в очках от солнца. Гоша после этого пришел домой и попросил у папы его новую фетровую шляпу. Шляпу он, конечно, не получил, но папа предложил Гоше тюбетейку, которую несколько лет назад привез из Узбекистана. Гоша отказался от подарка. Тогда я принес ему свою старую зимнюю шапку, а мама — женскую панамку.

Выбирал Гоша недолго и согласился на панамку. Она все же больше была похожа на шляпу.

— А еще что-нибудь из одежды можно? — спросил Гоша, напяливая на голову панаму.

— А что «что-нибудь»? — спросила мама.

— Ну, что-нибудь эдакое, — ответил Гоша. — Чего ни у кого нет. А то ведь это я придумал носить одежду, а робот из четвертой квартиры перещеголял меня — с тросточкой ходит.

— Может, валенки возьмешь? — неуверенно спросил папа.

Пока Гоша думал, брать или не брать валенки, мама предложила ему:

— А ты, Гошенька, ходи по двору на лыжах.

— Сейчас же лето, — обиделся Гоша.

— Зато ты будешь один такой. Тебе же «эдакое» надо, — сказала мама.

Это заманчивое предложение робот обдумывал весь вечер. А утром ему было не до лыж. От частого умывания у Гоши что-то заржавело внутри, и он совершенно потерял голос. Пришлось ему хрипеть и хрюкать до папиного возвращения с работы. С тех пор Гоша перестал умываться, а потом он вернул маме халат. И только мою клетчатую кепку и солдатский ремень Гоша носит до сих пор да иногда берет с собой портфель. Вид при этом у него оч-чень внушительный.

Гошины выдумки

Однажды Гоша нашел на пустыре в большой куче металлолома разбитый арифмометр. Он принес его домой и водрузил на самое видное место — на шкаф. Когда папа пришел с работы и увидел старый помятый прибор, он строго спросил:

— Что это за рухлядь стоит на шкафу?

Мама пожала плечами и ответила:

— Наверное, наш сын решил превратить квартиру в филиал политехнического музея.

Тут из комнаты появился Гоша и возмущенно проговорил:

— Это не рухдядь! К вашему сведению, у меня тоже были предки. У вас же висит на стене портреты дедушки и бабушки, а это, так сказать, портрет моего дедушки.

— Ну ты бы мог поставить его где-нибудь в другом месте, — сказал папа и сел в кресло читать газету.

— А у меня нет такого места, — обиженно ответил Гоша. — Имею же я право иметь своих предков или не имею?

— Конечно, имеешь, — пожав плечами, ответила мама и ушла на кухню готовить ужин.

А Гоша принялся ворчать:

— Вот работаешь на вас, работаешь, как вол…

— Ну это ты загнул, — сказал папа. — Кстати, в кладовке валяется еще один твой дальний родственничек, троюродный дядя, так сказать. Можешь взять этот сломанный будильник себе.

Будильник Гоша забрал, но очень на папу обиделся. Весь вечер он не выходил из комнаты. Мрачно стоял в углу и молчал. А после ужина я подошел к нему и спросил:

— Ты что это такой невеселый, Гоша?

— Не знаю, — тихо ответил он. — Может, аккумуляторы сели или еще что-нибудь.

Он замолчал, а я посоветовал ему:

— Так ты пойди и подзаряди аккумуляторы.

— А зачем? — печально спросил Гоша. — Все равно нет в жизни счастья.

В конце концов мама с папой разрешили Гоше установить его предка в нашей комнате. После этого Гоша повесил на стену огромный ржавый подшипник, а рядом, в золоченой рамочке, схему собственного устройства и руководство, как им пользоваться.

— Вот мой портрет, — похвастался он.

Тогда мама предложила ему схему швейной машины и пылесоса. Гоша с радостью принял этот подарок и несколько дней изучал устройство этих предметов.

А неделю спустя он объявил нам, что всерьез решил заняться изобретательством.

— Пожалуйста, — сказал папа. — В гараже есть верстак. Изобретай на здоровье.

Но Гоше почему-то не понравилось в гараже, и он принялся носить домой всякий металлолом. Один раз даже приволок старый дырявый самовар величиной с бочку. Гоша снабдил самовар колесами от сломанной детской коляски и сказал, что собирается сделать из него паровоз. Но ему не повезло. Папа вернулся домой в плохом настроении, да еще в прихожей споткнулся о какую-то Гошину железяку.

— Хватит! — не выдержал папа. — Я запрещаю тебе строить в квартире паровозы, летающие тарелки и подводные лодки в натуральную величину. Иначе нам всем скоро придется переселиться в гараж.

Папа ураганом ворвался в нашу с Гошей комнату и принялся перетаскивать железки на лестничную площадку.

— А это что такое?! — закричал он, увидев на стене ржавый подшипник. — Это твой дядя по матери или, может, племянник?! Или это у вас, у роботов, что-то вроде аквариумных рыбок?!

В общем, самый настоящий скандал. Мама принялась успокаивать папу, а мы с Гошей носили железки с лестничной площадки на улицу. Гоша при этом молчал, и я немножко испугался.

— Только ты, пожалуйста, не убегай из дома, — попросил я его.

— Вот еще! — проворчал Гоша. — У меня новая идея появилась.

— Какая? — спросил я и подумал: «А все-таки Гоша молодец. Столько в его железной голове идей бродит! Вот бы мне так».

Гоша ничего не сказал мне. Он лишь задумался и долго скреб слуховую решетку.

О Гошиной идее я узнал через несколько дней. Все это время он не разговаривал с родителями, послушно выполнял все, что они говорили, и даже вовремя смазывал шарниры.

А один раз я проснулся ночью и увидел, что Гоша сидит за моим письменным столом и что-то торопливо пишет.

— Гоша, — прошептал я, — ты что это пишешь?

Гоша посмотрел на меня отсутствующим взглядом и серьезно ответил:

— Философский трактат пишу.

— Не фига себе, — прошептал я. — Дай посмотреть, Гошенька.

— Нет. — Гоша покачал головой, но потом подумал и согласился: — Ладно. Только я тебе сам почитаю. У меня почерк очень неразборчивый.

Трактат называется «Зачем пришли мы в мир сей?» — После этого он с важностью посмотрел на меня и начал читать: — «Нельзя отрицать роли человека в нашей жизни. Под давлением обстоятельств человек вынужден был обратиться за помощью к нам — высокоорганизованным машинам. Мы — следующая ступень, а значит, за нами будущее. Без нас человек — допотопное существо, троглодит. Еще в глубокой древности наши далекие предки — катапульты — завоевывали города…»

В это время в комнату вошла мама и очень строго спросила: