Собрание сочинений. Т. 5, стр. 148

С. 3–4. Вынесенное в начало книги и не включенное в тематические разделы, стихотворение это является своего рода представлением-аттестацией автора, обращенной к маленькому читателю. В издании 1976 года «Что кому нравится» (М., «Детская литература») печаталось без второй строфы, дискредитировавшей, по мнению редакторов, образ поэта.

ВЕСЕЛЫЕ ГЛАЗКИ

ДО. С. 9–10.

Фома— один из 12 апостолов, сопровождавших Иисуса. Его отличала склонность к маловерию, что особенно ярко проявилось по воскресении Спасителя. Когда воскресший Христос явился ученикам, Фома усомнился в его воскресении, и тогда ему было позволено вложить персты в раны (Ин., XX, 20–29). Видимо, неслучайно Саша Черный избрал именно его в качестве повествователя о жизни земной, так как можно предположить, что «Фома неверующий» в детские годы не отличался примерным поведением.

Ковер-самолет. Журнал для детей. Киев. 1919. № 1. С. 18. Приготовишка— так называли учеников приготовительного класса гимназии. Зачисление в гимназию ознаменовывалось таким радостным и памятным каждому моментом, как приобретение формы, что нашло отражение во многих произведениях художественной литературы. Об этом следует сказать подробнее, ибо Саша Черный не только в данном стихотворении, но всякий раз обращаясь к школьным воспоминаниям, с особым удовольствием описывает атрибуты гимназической экипировки. Главным украшением считалась фуражка — светло-синего цвета, с белым кантом и серебряным гербом, с включенной в него монограммой. Затем суконная гимнастерка синего цвета, подпоясанная лакированным ремнем с серебряной пряжкой, и брюки черного цвета. Гимназические шинели были холодные и на вате, со стеганой подкладкой. И, наконец, ранец из черной кожи с крышкой, обшитой тюленьим мехом серовато-зеленого цвета.

Киевская мысль (Киев). 1911, 29 августа. Это первое стихотворение Саши Черного, обращенное к маленькому читателю. Включенное в книгу стихов «Сатиры и лирика», а затем в книжку «Тук-тук!», оно как бы передавало эстафету от поэта для взрослых к поэту детскому — Саше Черному.

«Елка». Альманах для детей. Пг., 1918. С. 34. С илл. В. Лебедева. Из воспоминаний К. И. Чуковского известно, что, редактируя альманах «Елка», он в письме к Саше Черному по поводу «Трубочиста» высказал сомнение: не слишком ли стихотворение растянуто. Поэт с этим не согласился и так обосновал свой замысел: «Относительно „Трубочиста“ буду спорить: 1) если Вы после первых пяти строф напечатаете непосредственно последнюю, будет голова на ногах без туловища.

Что будет сказано о трубочисте? Почему он не страшный?

— Этого слишком мало.

И переход к следующей, последней строфе совершенно невозможный: „Видишь, вот он взял уж шапку“ и т. д.

Я хотел немного приоткрыть дверь в таинственную (для детского глаза) жизнь трубочиста: что у него тоже, как у всех, есть дети, и не черные, как бы полагалось ему иметь, а „беленькие“; конечно, надо бы изменить: „спят, как два комочка“. Может быть: „как два щеночка“?

И что он чистит целый день, гоняет по трубам, где грохочет ржавый лист, и что за ним бегут гурьбой коты — мне казалось все это немного показывает трубочиста за его работой в добром, чуть-чуть юмористическом освещении и что так надо. Сказать просто, что он не страшный, — мало. Ребенок не поверит.

Может быть, мне мало удалось то, что хотелось сказать.

Во всяком случае середины не выбрасывайте: лучше не печатайте совсем. Мне тема очень по душе, — я бы ее как-нибудь иначе обернул потом» (Архив Чуковского. Л. 6–8). Вопреки доводам и просьбам автора, стихотворение было напечатано в урезанном виде — без 3-й, 6–9-й строф.

Русское богатство. Спб., 1914. № 1. С. 128. В цикле из трех стихотворений под общим заголовком «В деревне».

Жар-Птица. С. 40–41.

ДО. С. 22–24.

Вербочки. Весенний альманах для детей младшего возраста. М., 1913. С. 14. С илл. В. Фалилеева. В «Детском острове» изменен ритмический рисунок стихотворения и практически заново написан текст. Первоначальный вариант:

Верба— так в просторечии называли Вербное воскресенье, христианский праздник на Руси, который ознаменовывался народными гуляниями, ярмарочными представлениями и торжищами, получившими наименование «Вербного базара». Это шумное и пестрое Вербное веселье, оставшееся как одно из наиболее ярких впечатлений детских лет, нашло отражение в мемуарной литературе. См., напр.: «Вербный торг помню еще с Гостиного двора (на Конногвардейском бульваре он был позже). Среди невообразимой толкотни и выкриков продавали пучки верб и вербных херувимов (их круглое восковое личико с ротиком бантиком было наклеено на золотую или зеленую бумажку, вырезанную в виде крылышек), продавали веселых американских жителей, прыгающих в стеклянной трубочке, и неизбежные воздушные шары, и живых птичек (любители тут же отпускали на волю и птичек, и шары), и было бесконечное количество всяких восточных лакомств, больше всего рахат-лукума, халвы и нуги» (Добужинский М. В. Воспоминания. М., 1987. С. 20). …«Ме-ри-кан-ский житель в склянке, ходит на руках!!!» — Возглас торговца, рекламирующего традиционную продукцию Вербного базара — «американского жителя». Так называли чертика, помещенного в сосуд с водой: при нажатии пальцем на резиновый клапан он начинал циркулировать и кувыркаться.

Вербочки. Весенний альманах для детей младшего возраста. М., 1913. С. 32–33. С илл. В. Фалилеева. В первопечатном тексте имелись разночтения:

Ст. 26–28:

Ст. 30: Только лошадь удивлялась.

Забавную историю, рассказанную в данном стихотворении, можно сопоставить с мемуарным очерком Н. А. Тэффи «Игрушки и книги», в котором содержатся интересные наблюдения над детской психологией: «Если подарите деревянную лошадку — на нее наденут шапку и теплую кофту, и она будет бабушкой. Потому что все лошадиные качества у нее уже имеются и нужно придумать новые, так как играть — значит, фантазировать.