Кристинины сказки, или Фантазии двенадцатилетней девочки, стр. 33

Тут в глаза мне бросилось, что вместо моря по правому борту был берег, обильно поросший колючими кустами… Никак, страна Игольчатая!!!

— Прикажите бросить якоря! — сказала я Пиратуну.

— Мы давно стоим, — ответил тот. — И ждем, когда вы соизволите сойти на берег.

— Я?

— Нет, мы пойдем с вами, — сказал Рат-Рат, с готовностью приподнявшись.

Я скисла. От пиратов отвязаться не было никакой возможности. Пришлось взять их всех. Тридцать одного человека и Козу-Дерезу. Мы очень быстро сошли на берег и стали рубиться сквозь колючие кусты. Прорубившись, вышли в чисто поле и тут решили сделать привал. Все были довольны, что остановились, за исключением одного мрачного типа с длинными волосами и большими карими глазами. Он так протестовал против остановки и так неохотно поддался уговорам, что я решила спросить, в чем дело. Начала я с того, что разузнала его имя. Звали его экзотически: Калимнестор, так что даже именем своим он отличался от всех «Пиров» и «Ратов». Узнав его имя, я подошла к нему и, нерешительно потоптавшись, робко пискнула:

— Извините… Вы… Вы почему так протестовали против… Э-э-э… остановки на этом поле?

— Потому что мне не нравятся охотные гудаки, — не взглянув на меня, бросил Калимнестор.

— А кто они? — спросила я жалким голосом.

— Звери, — отрезал пират и, наконец, повернулся.

Я отпрянула. Выглядел он вблизи невероятно.

Один глаз закрыла черная повязка, а нижняя челюсть сильно выпирала вперед, открывая неприятные клыки.

— А-а-а-а… — тихо начала я, но вскоре мой вопль начал набирать силу.

И вдруг Калимнестор задвинул челюсть, вынул накладные зубы и, сняв повязку с совершенно нормального глаза, приложил палец к губам. Я замолкла и, еле очухавшись, спросила:

— Зачем весь этот маскарад?

— Для того, чтобы меня не узнал Пиратун, — тихо ответил Калимнестор. У меня есть причины для этого. Мы враждуем все время.

— Понятно, — сказала я. — А теперь, скажите, что делать с гудаками.

— Ничего. Отбиваться от них, но вначале избавиться от этой пиратской шайки.

— Как? — беспомощно развела я руками.

— Так. Лазер у вас с собой?

«Надо же, и о лазере знает!» — подумала я и ответила:

— С собой.

— Тогда, пойдемте.

Калимнестор поднялся, зашел за какую-то скалу и принялся чуть ли не нюхать землю. Понюхав, лизнув и послушав, он обратился ко мне.

— Можете сверлить вот тут, — и показал место, где надо сверлить.

Я покорно положила лазер на землю и нажала на букву «3». Раздалось жужжание, образовалась дырка, и из нее пошла неприятная жидкость, пахнущая водкой, гнилой водой и еще неизвестно чем.

— Что это? — спросила я.

— Неизвестная речка, еще никто не узнал ее состав, — ответил Калимнестор и, взяв все еще жужжащий лазер, принялся им писать на скале: «Спиртовая речка».

Написав, он велел мне хоть на уши встать, но немедленно достать грязи, пыли, жуков и паутины. Я все доставила кроме жуков. Калимнестор попылил свежую надпись, намазал грязью, облепил паутиной и остался доволен. Я тоже осталась довольна, что понимаю его действия. Он хотел закамуфлировать надпись под древнюю, чтобы никому и в голову не пришло, что ее только что проделали лазером. Я подумала об этом с самодовольством: вот, какая я умная, чужие мысли отгадываю!

— А теперь, идите и сообщите пиратам, что нашли Спиртовую речку, — сказал Калимнестор.

Я послушно пошла и, сообщив все как было велено, повела команду смотреть на речку.

Я завела всех за скалу, подождала, пока попробуют гадость, возмутятся, и заявила:

— Другой Спиртовой речки в природе не существует!

Пираты приуныли и пошли к «Кошмару», решив, что если пить «спирт» из речки невозможно, то и заправлять машины нельзя. Коза-Дереза остался.

Глава 12

БЕСПОКОЙНАЯ НОЧЬ

…Когда шаги пиратов затихли, из-за какого-то камня выскочил Калимнестор и сказал:

— Будем держаться вместе. Охотные гудаки любят одиноких путников. Кстати, уже ночь наступает! Садитесь вон на тот камень и постарайтесь не спать.

Мы молча повиновались и уселись, слушая неприятный вой, доносившийся из туманной дали. Я затряслась и отчаянно зевнула. Коза-Дереза тоже начинал потихонечку клевать носом. Я хотела было закрыть глаза, но вдруг насторожилась. В кустах, которые росли рядом с нашим камнем, что-то было. Оно долго возилось и шевелилось, а я глядела, стараясь не дышать.

Не знаю, сколько я сидела, но вдруг кусты раздвинулись, и я увидела МОРДУ. Она блестела красной шерстью, горела темными глазами, шевелила носом и ушами и облизывалась. Пооблизывавшись всласть, она закрыла рот, и вдруг на свет показались две лапы, шея и грудная клетка. Потом все остальное, и теперь уже целое животное жадно смотрело на меня и спящего инструктора. Наконец я не выдержала, сорвалась с места и подрапала со всех ног.

— Гу-у-у-у-д!!! — немедленно взвыло животное и бросилось за мной.

Мы полетели по чистому полю, которое ярко освещала луна. Я неслась как хорошая лошадь, высоко вскидывая ноги и завывая. Животное бежало сзади и тоже выло.

…Силы мои были на исходе. Уже почти падая, я вдруг увидела какое-то сооружение, сделанное из веток и травы, влетела в него и, подняв голову, увидела большого страуса с женским лицом, то есть с человечьей головой женского пола. Упомянутая птица сидела на горке патиссонов!!! Я опустилась на землю. А птичка уже заметила меня. Встала со своих патиссонов, подняла брови, потрогала меня лапой и, сделав злобное лицо, подняла другую лапу…

…От мощного пинка я кубарем выкатилась из дома свирепой страусихи с человечьей головой и оказалась прямо в объятиях красного зверя, скорее всего, охотной гудаки. Гудака почему-то зажужжала, надулась и пнула меня так, что я влетела прямо в дом негостеприимной человеко-страусихи. Та, как меня увидела, сразу пошла на таран, и я красиво шлепнулась к лапам гудаки…

…Мной играли в футбол примерно полминуты и за это короткое время перекинули восемь раз. Когда же я в девятый шлепнулась к гудаке, она меня отбивать не стала, а только облизнулась и нацепила себе на шею лопух как салфетку. Я тут же вскочила и полетела по полю. Гудака за мной. Вскоре она загнала меня в каменный тупик, прижала к земле и завопила:

— Гу-у-у-у-д!!!

— Гуд бай, — неожиданно вежливо ответили с вершины скалы, и через секунду спрыгнувший Калимнестор уже сидел на звере.

— Что с ней делать будем? — спросил он у меня.

— Проводите вон туда, — и я указала на дом вредной страусихи.

Калимнестор доволок туда гудаку, и вскоре из дома раздались звуки драки.

— Меня птичка швыряла, а теперь гудаку пошвыряет, — сказала довольная я. — Хватит ей на патиссонах сидеть!

— Это не патиссоны, — сказал Калимнестор. — Это птичкины яйца.

— В виде патиссонов?!

— Да.

— Ну ладно. А теперь объясните, почему вы сразу не пришли ко мне на помощь, вы же, вроде, были рядом.

— За мной погнались звери почище гудак, — ответил Калимнестор. — И причем, погнались раньше за мной, а за вами немного погодя. И вообще, ваш знакомый тоже мог бы не спать, а спасать вас. А он дрыхнет.

— Не дрыхнет, а бежит, — поправила его я, указывая на несущегося Козу-Дерезу и бегущих за ним двух гудак.

Инструктор пользовался военными хитростями и применял приемы карате, так что гудаки больше минуты не выдержали. Они взвыли и убежали, а инструктор шлепнулся на землю. Выслушав мои претензии, он ответил, что спит очень крепко, и что его может разбудить только сильный шум, и, на всякий случай, попросил у меня прощения. Простив его, я предложила проспать остаток ночи на вершине скалы, на что все согласились, и вскоре мы уже спали на высоте пятнадцать метров.