Кристинины сказки, или Фантазии двенадцатилетней девочки, стр. 28

— Где это вы так изрешетились? — спросила я у Пиратуна.

Его передернуло.

— Да, это так… — замялся он. — Просто Пир-Пир и Рат-Рат поспорили, кто больше дырок пробьет в корабле и… вот.

— Ну, и кто выиграл спор? — поинтересовалась я.

— Никто. Потому что они не могли отличить свои дырки от дырок соперника. Но я им ничего не сказал, поскольку бриллиант, на который они спорили, достался мне как капитану.

Я молча взяла доски с гвоздями и молоток и пошла от жадного Пиратуна заделывать пробоины.

Пока мы работали, Пиратун пялился на нас и молчал. Я в конце концов решила заговорить и спросила у пирата:

— А с чего бы вам, пирату, вдруг работать в качестве выдавателя яичниц?

— Деньги кончились, ром купить было не на что, вот я и подрабатывал у Девочки с Большим Половником.

— У кого?

— Это такая правительница страны Большие Половники, где мы находимся в данное время.

— А зачем эти Большие Половники отмывают чичимочек?

— Не выносят грязи, — презрительно фыркнул Пиратун. — Хотят Чичимочию совсем извести, а жителей отмыть.

— Ну, и как? — с интересом спросила я.

— Ну, и никак. Как только грязь выкачивают, тут же идут дожди, и все опять мокнет.

— Понятно, — сказала я, забивая тридцать пятую дыру.

…Вечером, часов в десять, мы закончили каторжный труд.

— А теперь, взойдите на борт и скажите какое-нибудь подходящее для названия корабля слово. Прошу, — обратился ко мне Пиратун.

Я пошлепала по трапу корабля, раздумывая, как бы его назвать. Может, Ром? А может, Клад? Стоящий внизу Коза-Дереза предлагал:

— Космонавт! Бриллиант! Сапфир! Титаник!

Я встала перед самым входом на палубу, решив назвать корабль «Ром». Но тут мой взгляд скользнул по внутренностям корабля, и мне сделалось не слишком хорошо. Вся палуба была залита ромом, забросана грязными тряпками и ржавыми сундуками. Кругом лежала четырехслойная пыль, а в углах было столько паутины, что делалось противно…

— Кошмар! — возопила я, имея в виду обстановку корабля и стараясь не наступить на палубу, но нога моя вдруг подвернулась, и я грохнулась на палубу, утвердив таким образом название «Кошмар» всеми четырьмя конечностями.

Когда я поднялась, то заметила, что находящаяся внизу команда взяла краски, кисти и, прислонив к кораблю стремянки, полезла писать название. Коза-Дереза схватился за голову. Пиратун, напротив, остался очень доволен и сказал, что «Кошмар» подходит кораблю.

— Сейчас напишут название, и мы спустим «Кошмар» на воду, — сказал атаман, потирая руки.

— Я хотела бы убрать палубу, — заявила я. — Дайте мне тряпку.

Пиратун протянул мне какую-то тельняшку, и я начала быстренько сметать паутину и вытирать всякую грязь.

Скоро появилась измазанная в зеленой краске команда.

— Покрас закончен! — объявил хор зеленых ртов. — Инструктора гражданки Адели на борт, и ПА-А-ДНЯТЬ ЯКОРЯ!!!

Козу-Дерезу быстро впихнули на борт, и «Кошмар», подняв якорь и развернувшись, пошел в открытое море.

Глава 3

МОРСКИЕ МОА

…Когда я закончила утомительную уборку палубы, меня поместили в каюту, где я тут же заснула.

Проснулась я утром от сильной качки. Около моей полки стоял безусый тип с серыми глазами и подносом в руках.

— Завтрак, — объявил он и добавил, — но в будущем вы сами будете ходить на кухню.

Я хмуро посмотрела на типа и принялась за еду. Через некоторое время тип догадался представиться:

— Пир-Пир, боцман.

— Фр-р-р… — подавилась я морской галетой и спросила:

— Куда мы плывем?

— Атаман говорит, что вы скажете, где Спиртовая речка, и что мы поплывем по направлению к ней. Только вы не должны никому кроме нас рассказывать, где она находится, — сказала Пир-Пир.

— А почему? — спросила я.

— Потому что мы работаем на дизельном топливе.

— А паруса зачем?

— На парусах далеко не уплывешь… Ну, так о чем я говорю, мы работаем на дизельном, а когда лихачей переведут на спирт, заправку закроют, и мы останемся без топлива, а тем самым не сможем догонять корабли.

— А зачем вам нужна Спиртовая речка?

— Как зачем? Употреблять или поставлять продавцам водку по высокой цене!

— Я расскажу вам, где спиртовая речка, — произнесла я.

В голове созрел план: оставить пиратам какую-нибудь тихую заводь, а самим воспользоваться остальными частями речки. А вдруг пираты нас не отпустят? И я решила пока повременить с рассказом.

— Вначале нам нужно в Рисованию, — заявила я, вспомнив про чичимочного агента.

— Хорошо, — согласился Пир-Пир. — Пойду сообщу капитану.

Боцман повернулся и ретировался из каюты. Я подождала пока он уйдет подальше и, тихонько скользнув с полки, выползла из каюты, собираясь осмотреть корабль. Он выглядел вполне обычно, если не считать скелета неприятной птицы на носу в качестве украшения. При сильном ветре украшение вертело черепом и поскрипывало.

…Я облазила весь корабль в поисках Козы-Дерезы. В конце концов я устала, села на палубу и задумалась.

Наконец мне надоело сидеть в неподвижности, и я пошла взглянуть на море. Но от одного взгляда на него мне стало жутко. Дело в том, что вокруг корабля стали появляться мокрые птичьи головы, а в довершение всего голова, слава богу, только одной акулы.

Я онемела, признав во фрагментах мокрых птиц моа, которые просто были обязаны подохнуть еще в девятнадцатом веке. То, что они не подохли, понравилось бы ученым, но очень не понравилось мне, поскольку средний рост моа три метра! И, вообще, ведь моа сухопутные птицы! Но так называемые «сухопутные птицы» чувствовали себя в воде как рыбки. Несколько экземпляров легко подплыли к «Кошмару», и вперед выплыл крупный и с виду очень самодовольный моа. Он посмотрел на меня и произнес:

— В-ш-ш-ш… Клю-клю, бз-за…

— Он говорит, — неожиданно произнесла акула, — что вы им нужны.

— Зачем? — спросила я.

— Чтобы вас потопить, — ответила акула.

— 3-з-з-зачем? — опять спросила я.

— К-к-к… Ваз, кур-кур, — пояснил моа.

— Мурене нужен корабль, чтобы участвовать в подводных гонках. Если морские моа достанут его, им всем выдадут по кладу с золотовозного потонувшего корабля, — перевела акула.

— Понятно… — произнесла я.

Ноги мои подгибались. Мокрый моа ловко залез по якорной цепи на борт, что-то сердито клюкнув намылившейся за ним акуле. Ростом он был, наверно, метра три с половиной и производил неблагоприятное впечатление.

— П-ш-ш-ш-ш, — выпустил он пары.

— Ну, долго я буду ждать ответа? — перевела акула.

— Пойду спрошу капитана, можно ли корабль топить, — сказала я и удалилась в рубку.

Пиратун стоял за штурвалом. Я встала перед ним и спросила:

— Тут спрашивают, можно «Кошмар» потопить или нет?

— Кто спрашивает? — осведомился Пиратун.

— Морские моа и акула.

— А если нельзя потопить?

— Лучше скажите, что можно, и так и так потопят, — посоветовала я.

— Что-то тонуть неохота… — забеспокоился Пиратун.

— А мне охота?! — фыркнула я. — Надо что-то делать.

— А что? — спросил атаман.

— Ну, например… У вас найдется бак рома и насос?

— Ромом всех облить хотите? — спросил Пиратун.

— Увидите, — отмахнулась я. — Давайте, что прошу!

— Бак с ромом стоит на палубе, — сказал атаман. — А насос — вот.

Я кивнула, взяла насос и выскочила на палубу. Морской моа метал громы и молнии, иногда пугаясь собственных выражений и бросая ужасные взгляды на акулу, которая пыталась честно все перевести.

Я появилась на палубе и, демонстративно прикрутив насос к баку с ромом, заявила:

— А подать сюда мурену, которая требует наш корабль для гонок!