Часовое имя, стр. 39
— Неужели это Черная Комната? — с придыханием спросила у нее Василиса.
Николь широко раскрыла глаза. А затем медленно помотала головой из стороны в сторону.
— Но я же видела крылья! — возразила Василиса. — На этой игрушке! — Она указала на музыкальную шкатулку, продолжавшую вертеться. — Николь, ты должна мне помочь, — добавила она умоляюще. — Поверь, мне очень важно знать!
Но та продолжала хранить молчание. Неожиданно рот девочки приоткрылся, а глаза еще больше распахнулись, — выглядело так, будто она увидела что-то очень страшное за спиной у Василисы. Музыкальная шкатулка перестала играть.
Словно во сне, Василиса медленно обернулась.
Огонь в камине погас в одно мгновение; из его жерла взметнулась густая черная зола, завихрилась тучей, расползлась, словно потревоженный пчелиный рой, и обрела четкие очертания высокого, стройного мужчины со смуглым лицом. На этом человеке был темный сюртук с длинными полами, белая рубашка и широкий шелковый платок на шее. В руках он держал серебряный поднос со свечой.
Василиса невольно сделала шаг назад, раздумывая, не вытянуть ли часовую стрелу? Но мужчина не казался враждебным, наоборот, выглядел довольно невозмутимо и благожелательно.
— Ваше время почти истекло, мисс, — проговорил он, обращаясь к Василисе. Его голос был глухим, равнодушным и старым, словно доносился откуда-то издалека. — Если не хотите остаться здесь навсегда, то прошу за мной, мисс.
Свеча на его подносе вспыхнула сама по себе, и Василиса с изумлением увидела, что они уже идут по временному переходу: с обеих сторон тянулись ряды одинаковых зеркал, бесконечно отраженных друг в друге.
Девочка послушно следовала за этим странным типом, которого для себя тут же окрестила «дворецким». Она очень надеялась, что тот действительно выведет ее из древнего замка, а может, она даже сможет расспросить его, кто он такой. Впрочем, Василиса была готова вытянуть часовую стрелу в любую секунду.
Впереди забрезжило пятно дневного света. Интересно, куда он привел ее? Но как только Василиса решилась задать этот вопрос, дворецкий вдруг пропал, оставив вместо себя лишь серебряный поднос с почти догоревшей свечой. Фитилек зашипел, догорая, и погас. А Василиса очутилась в Часовой Зале. Все, что она успела заметить, — это бледное, изумленное лицо отца, расширившиеся от страха глаза Норта, стоявшего рядом, и тонкую черную фигуру, похожую на трость со змеиной головой. Астрагор смотрел прямо на нее. Этого Василиса уже не выдержала: перед глазами все поплыло, закружился хоровод из одинаковых металлических лиц с бронзовой кожей, и она благополучно упала на чьи-то руки, полностью лишившись сил.
14 ГЛАВА
ДОПРОС
По стенам Зеленой комнаты бродили таинственные, мятущиеся тени, отбрасываемые огнем светильников. Наступил вечер, и свечи почти догорели — впрочем, и так вскоре придется ложиться спать.
Василиса полулежала на коврике у камина и, подперев одной рукой щеку, другой рассеянно помешивала угли — красноватые, почти догоревшие. Часы на стене незаметно превратились в луну, тихо пробив десять часов.
Из распахнутого настежь окна дул несильный морской ветер, заставляя Василису время от времени ежиться. Поразмыслив, что все равно спать не хочется, она кинула в пламя еще несколько поленьев. Щелкнула пальцами, вызывая несколько огоньков на них, чтобы разгорелось быстрее.
Сегодня днем она слышала голоса друзей на лестнице, но в комнату так никто и не вошел. Госпожа Фиала, зашедшая проследить за тем, чтобы ее подопечная съела весь обед без остатка, рассказала, что к девочке пока никого не пускают, чтобы лишний раз не волновать. Василиса с жаром запротестовала, доказывая, что куда больше ее расстраивает отсутствие друзей. На няню ее слова не произвели никакого воздействия: приказ Нортона-старшего не обсуждался.
Вспомнив об этом, Василиса невольно поморщилась. Уже который раз она спрашивала себя, правильно ли сделала, не рассказав отцу о поступке Норта? Возможно, ее остановило заплаканное лицо брата — похоже, он реально сожалел… А может, ей вообще бы не поверили: Миракл шел первым и ничего не видел. Так что пусть они лучше все думают, что она случайно поскользнулась и сама упала в раскол. Тем более что все закончилось хорошо.
Василиса рассказала, что сумела прогуляться по Расколотому Замку, подробно описав зал со стеклянным потолком и дворецкого, который вывел ее из Временного Разрыва. Она умолчала о Николь и комнате игрушек, потому что в первую очередь не хотела выдавать девочку. Ведь тогда пришлось бы о многом рассказать — о Даниле, например, и его незаконном проживании в Цапфе. Впрочем, известие о загадочном дворецком и так взволновало часодейские умы: Василиса слышала, как говорили об Эфларусе и его двойниках. Кто-то даже обмолвился о Властелине Времени. К счастью, от нее самой быстро отстали: отец настоял на больничном режиме для дочери. И вот уже третий день она сидит в комнате и никуда не выходит. Тоска-а-а…
— Василиса! Ты здесь, да?
Девочка замерла, приподнявшись на локтях. Это что, Ник?!
Осторожно, словно боясь спугнуть наваждение, она развернулась в сторону окна и чуть не прыснула со смеху: голова Ника, зависшая над самым подоконником, смотрелась очень комично.
— Ты одна? — рядом с ним показалось улыбающееся лицо Захарры. — Никто не должен прийти? Отец твой, например? Или этот хитрюга зодчий, Миракл?
— Одна, одна, — обрадованно закивала Василиса. — Заходите… Залетайте то есть!
Захарра подхватила Ника под локоть. Но тот, явно не желая ее помощи, постарался сам перекатиться через подоконник, в результате чего они кубарем свалились в комнату. Вслед за ними влетел раздосадованный Фэш, держась за левую щеку, — кажется, он держал Ника за ноги и тот нечаянно огрел его босой ступней по лицу.
— Привет! — буркнул он Василисе.
— Привет-привет… — кивнула та, изо всех сил скрывая радостное изумление. Надо же, сам среброключник изволил пожаловать в гости! Ну-ну…
— Столько шума наделали! — сокрушалась Захарра. — Весь дом перебудили из-за тебя, недотепа!
— Фэш, угомони сестру, иначе я за себя не отвечаю! — громким шепотом прошипел Ник.
— И меня еще пяткой стукнул, гад, — поддержал Захарру Фэш. — Я же сказал тебе, чтобы ты взял эферный коврик!
— Ну, забыл, — пробурчал Ник.
Василиса молчала, с большим удовольствием слушая перепалку друзей. Ну вот же они, рядом — да пусть ссорятся, сколько хотят, лишь бы оставались у нее подольше.
Фэш демонстративно присел рядом с Василисой и принялся деловито разгребать угли, чтобы немного отсыревшее полено поскорее разгорелось.
— Холодно у тебя, — пожаловался он, не глядя на нее.
Василиса кивнула, невольно залюбовавшись яркими, оранжевыми отсветами пламени в его зрачках — словно те отражали скрытый бушующий огонь в его душе. Фэш заметил, что она за ним наблюдает, и на его щеках задрожали ямочки. Мальчик повернулся влево, к дровнице — очевидно, желая подкинуть еще одно полено, — и Василиса увидела аккуратно подстриженный хвостик волос, едва-едва скрывающий край черного крыла татуировки — знак Ордена Непростых.
И в тот же момент свет в комнате будто пригас. Василисе в голову пришла дикая и страшная мысль, что этот веселый, неистовый огонь в глазах Фэша может быть отнят, украден навсегда великим Духом Осталы… Как сотни, а может, и тысячи других душ ранее. И даже эти ямочки на щеках могут исчезнуть навсегда или станут другими, потому что будут принадлежать другому лицу, что во много раз хуже. И в тот же миг очарование момента спало — словно Астрагор самолично заглянул в глаза Василисе. Почти не соображая, где реальность, а где иллюзия, она моргнула несколько раз и вновь увидела прямо перед собой встревоженный взгляд Фэша, смотревшего с легким недоумением. Впрочем, брата тут же отодвинула Захарра.
— Василиса, что с тобой? — обеспокоенно позвала она, беря подругу за похолодевшую руку. — Ты меня слышишь?