Красотки и оборотни, стр. 25
С минуту все молча наблюдали за поединком колдуна и предмета одежды. Мантия сопротивлялась изо всех сил — путалась, обвивалась тяжелыми складками вокруг рук, цеплялась бахромой за пряжку ремня… Но маг был непреклонен и шаг за шагом теснил неприятеля… Наконец Лысый, не дожидаясь конца схватки, заговорил:
— Я не понял. Что мы должны выяснить? Горек лежал вот здесь, у стола, весь истыкан кинжалами… истек кровью. Его ученик — у порога. Дверь была открыта.
Из вороха тяжелых багровых складок показалось лицо колдуна — тоже багровое от усилий:
— Дверь была зачарована Гореком. Хозяин постоялого двора потом специально приглашал мага, чтобы снять запирающее заклинание, то есть дверь не вскрыли снаружи… И к тому же замок цел.
— Да, но ученик! — возразил Лысый. — Его нашли у двери. Я так понимаю, что он пытался помешать…
— Вот он и открыл дверь, — бросил Хромой. — Бандиты ждали в коридоре, и как только он показался на пороге…
— Ученик Дудочки был предателем? Вот ведь, ежа ему в… — встрял Лотрик. — А чего ж его свои-то?..
— Нет, он не был предателем, — спокойным тоном заметил Хромой.
Видно было, что он обожает эффекты и специально недоговаривает, заставляя «публику» переспросить.
— А… как же?
— Он хотел сбежать. Спастись от смерти. Горек к тому времени уже выбыл из игры.
— Постой, Хромой. — Лысый наморщил лоб и снова оглядел комнату. — Погоди. Я что-то не пойму… Значит, ты считаешь, что сперва прикончили мага?
— Не прикончили. Я сказал «выбыл из игры», но когда открылась дверь, Горек скорее всего был жив. Да, наверняка. Они убили ученика, ворвались 15 дверь и прикончили мага ножами. Или помогли тем, кто добивал. Погоди, не спорь. Вы все делали одну ошибку, говоря о кинжалах. Иди сюда. — Хромой пересек комнату и указал свежую дырку в стене: — Видишь?
— Ну… дыра.
Лотрик тоже приблизился и пощупал края узкого отверстия. Томен, наконец-то скинувший мантию, подошел следом.
— Это от стрелы. Вы все почему-то твердили о кинжалах, хотя первые раны Дудочке были нанесены стрелами.
— Стрелами? — Лысый почесал темя. — А почему ты раньше не говорил?
— Меня никто не спрашивал. — Хромой пожал плечами. — Эрствин попросил меня осмотреть труп, я сказал ему: несколько ран нанесено стрелами. Остальные, похоже, кровоточили не слишком сильно — значит, ножами Дудочку добивали позже. Когда в окно посыпались стрелы, Горек свалился со стула — вот сюда. Стул лежал, кажется, примерно так…
Хромой принялся показывать, уложив стул набок и тыча пальцем в чисто отмытые половицы:
— Смотри, Коль. Здесь он свалился. Одна стрела пробило легкое, здесь тоже были пятна, Горек харкал кровью и на ножке стола остались следы, служанка плохо замыла, смотри.
— Ага-а-а… А чего ж мы-то…
— Потому что не привыкли иметь дело со стрелами. Никто из ваших не обратил внимание, что некоторые раны — очень узкие?
— Ну, ты же знаешь, бывают такие стилеты…
— Да брось, Коль. Брось. Стилеты, хех-х… Это ваша промашка. Так вот, в окно посыпались стрелы, Горек упал. Он еще сумел заползти за стол, а его дурень-ученик перепугался и кинулся к выходу. Он открыл зачарованную дверь, но в коридоре тоже ждали убийцы.
— Ага… — наконец подал голос и Томен. — А как ты объяснишь царапины, на подоконнике? Странные, а?
— Заметил, значит? — улыбнулся Хромой. — А наши доблестные стражники снова проглядели, верно, Коль?.. Царапины на подоконнике… Судя по тому, что никто не приметил толпу убийц, покидающую заведение… и судя по тому, что вряд ли они стали бы расходиться поодиночке, я предполагаю, что с крыши им спустили веревку и этим путем разбойники убрались отсюда. Становясь на подоконник. У кого-то из них на сапогах были новые набойки или что-то в этом роде. Вот и царапины.
Томен отложил смятую мантию и, подойдя к окну, осмотрел окрестности.
— А откуда же они стреляли?.. Крыша конюшни куда ниже, чем наше окно…
Компания собралась у окна — все вертели головами, вглядываясь в крыши ближайших домов.
— Я думаю, вот с того здания, — наконец решил Хромой.
Все словно ждали этих слов — прежде чем выскажется единственный эксперт, никто не хотел ничего предполагать, опасаясь попасть в глупое положение. Теперь Лотрик и сержант загалдели, перебивая друг друга:
— Ага, ближе этой крыши нет ничего…
— Да, но вон там дерево!
— А ведь верно!..
— Не думаю, что стреляли с дерева, — твердо заявил Хромой. — Стрелков было двое или больше, так мне кажется. Так что скорее — крыша. Вон тот дом ближе других и высота подходящая.
— Но этот дом все же довольно далеко, — заметил Лысый, — ты что же, хочешь сказать — эльфы?
— Ты чего, Коль? — Удивление Хромого было совершенно искренним. — Ну откуда здесь эльфы? И зачем? Метров сорок — довольно много, но ничего необычного в этом выстреле не будет. Хороший солдат или охотник наверняка покажет вам такую стрельбу без труда. Вот беда с вами, горожанами… Как увидите боевой молот — так сразу кричите: «Гном! Гном!», а если лук и стрелу, то: «Эльф!» Скажи мне, Коль, почему ты не веришь в людей? Это, между прочим, граничит со святотатством.
— Послушай, оставь свои шутки, — обиделся стражник, — ну да, я не прав. Не прав, признаю. Тебе лучше знать насчет луков и стрел… Гангмар возьми… Я почему-то вспомнил Меннегерна… Сам не пойму, с чего… Ну… понимаешь, лук, стрелы, эльфы, Меннегерн… Гангмар же знает что в голову лезет…
— Ничего, Коль, — кивнул Хромой. — Это все твоя работа нервная… Ладно, давай лучше о деле. Ты здание приметил?
— А как же.
— Вот и хорошо. Завтра ночью там на крыше будут твои «эльфы». Понимаешь?
— Понимаю. Возьмем.
— Но…
— Да понял я, Хромой, все понял. Шума не будет. Сделаем тихо…
— Вот и хорошо. Я сейчас — к его светлости. Продумаем церемонию торжественного въезда колдуна. Великолепный, собирай барахло. Отправишься, наверное, со мной. Обсудим с сэром Эрствином твое появление в качестве Золотой Маски…
Томена смутила бесцеремонность, с которой распоряжается странный приятель юного графа.
— Да, но… быть может, я мог бы здесь немного поколдовать… приготовиться… Ну, знаешь, несколько ударов боевой магии…
— «Боевой магии»? — В голосе Хромого явно слышалось пренебрежение. — Завтра здесь не будет, я думаю, никакой боевой магии. Будет обычная драка.
— А…
— Послушай, ты когда-нибудь попадал в серьезные переделки? Нет? Тогда поверь мне на слово — тебе лучше всего сидеть вон там — сбоку от окна, в уголочке, и стараться не угодить под стрелы. С лучниками разберется стража — верно, Коль?.. Кстати, пришли кого-нибудь потолковее и сюда. В коридоре будет несколько бандитов — если, конечно, они станут использовать прежний план… Ну а я займусь теми, кто полезет в окно.
— В окно?
— Если кто-то спускает с крыши веревки, логично предположить, что он по этим веревкам может постараться влезть сюда. Логично ведь?
— Логично, — кивнул Томен. — Ты это имел в виду, когда сказал, что те, что ворвались в дверь, «помогли тем, кто добивал»? Думаешь, атака через окно тоже будет?
— Если, повторяю, они не изменят плана.
ГЛАВА 17
На следующий день по Ливде поползли слухи. Словно ленивые змеи — медленные и неотвратимые. Различаясь в деталях, слухи сходились в главном — ожидается прибытие некоего великого чародея, который положит конец бесчинствам неуловимой банды.
К владельцу «Доброго паруса» (того самого постоялого двора, где был убит Горек Дудочка) явился посланец его светлости графа Эрствина и передал повеление правителя — бывшую комнату чародея никому не сдавать без дозволения. Сегодня по графскому приглашению прибудет некий господин, пожелавший остановиться именно в «Добром парусе» и именно в той самой комнате. На все расспросы хозяина посланец ответил туманным намеком на таинственную связь между будущим постояльцем и покойным Дудочкой… Стражники расхаживали по улицам в большом числе, совали свои носы куда надо и не надо… и хвастались, что теперь-то они, мол, покажут… Что и кому они покажут — было не вполне ясно, но… звучало это довольно-таки многозначительно. Сержант Коль Токит по кличке Лысый зашел в «Шпору сэра Тигилла», с хозяином которой был дружен (то есть за определенную плату закрывал глаза на кое-какие махинации кабатчика), и под дармовую кружку пива поведал, что нынче в город прибудет знаменитый маг — «не чета нашим шарлатанам», как выразился сержант, — и займется поимкой пресловутой банды гастролеров, до Гангмара всем надоевшей… Как только Лысый покинул «Шпору сэра Тигилла», хозяин подозвал поваренка (приходившегося ему, кстати, двоюродным племянником и отчасти посвященного в дядины дела), пошептал что-то пареньку на ухо и отправил к некоему мастеру Обуху с тайным сообщением. Обух этот был, кстати, атаманом местных, ливдинских, разбойников.