Империя сердца, стр. 29

Господи, он говорит о чем-нибудь, кроме погоды и туалетов, мысленно вздохнула Люси, но ответила со всей подобающей вежливостью:

— Да, это удивительно, но на балу жарко почти так же, как в Индии.

— Вот и я об этом же. Может быть, мисс Ларкин, выйдем на балкон, подышим свежим воздухом? У вас тут очаровательная терраса.

Музыканты заиграли гавот, и Пенелопу увел танцевать какой-то юный щеголь, имя которого Люси запамятовала. Свежий воздух? Пожалуй, неплохая идея.

— Спасибо, — улыбнулась она с искренней благодарностью. — С удовольствием выйду на террасу.

Барон жестом предложил ей идти вперед. Когда они оказались на террасе, он прислонился к каменной колонне и воззрился на освещенный луной сад.

— Когда над Англией повисают дожди, мне кажется, что вся страна размокнет и расползется. А потом вдруг выдастся погожий денек вроде сегодняшнего, и я понимаю, что в дождях тоже есть смысл. Смотрите, как после них все зеленеет.

— Да, трава и деревья действительно великолепные, — кивнула Люси, медленно расслабляясь. Присутствие барона почему-то действовало на нее успокаивающе. — На свете немало мест, где цветы ярче, а солнце жарче, но наши зеленые холмы и лесистые долины мне особенно дороги.

— Вы рады, что вернулись в Англию, мисс Ларкин?

— Да, наверное… — Люси почувствовала, что ее голос звучит слишком неуверенно, и поспешно добавила: — Разумеется, я просто в восторге.

Лорд Эдуард, казалось, не заметил ее колебания. Он повернулся спиной к саду и легкомысленно улыбнулся:

— Была ли у вас возможность походить по лондонским магазинам? Среди них есть просто замечательные. После того, как намучаешься в какой-нибудь отсталой стране вроде Индии, сущее наслаждение пройтись по лондонским улицам, где можно в одном и том же месте купить модные сапоги, заказать модное пальто и полюбоваться модными парижскими шляпами.

Против воли Люси улыбнулась:

— Признаться, милорд, я обошла дюжины и дюжины лондонских магазинов. А самое приятное то, что я побывала далеко не во всех.

— Позволю себе заметить, мисс Ларкин, что ваши приобретения вам к лицу. Платье чудо как хорошо.

Люси отставила пустой бокал, лицо ее вытянулось. Она вспомнила, что говорил ей Седрик Фулкс по поводу ее внешнего вида.

— Боюсь, что вырез слишком низок, — вздохнула она. — Да и цвет такой яркий… Это создает превратное впечатление.

Лорд Эдуард испытующе взглянул на нее и заметил:

— Только не на человека со вкусом, мисс Ларкин. Покрой вашего платья свидетельствует о мастерстве вашей портнихи, а что касается цвета, то он самым выгодным образом оттеняет ваши каштановые волосы и чудесный цвет кожи. Общее впечатление абсолютно неотразимое, уж можете мне поверить.

Люси воспряла духом. Слова барона подействовали на нее как целебный бальзам. Неудивительно, что Пенелопа так любит слушать, как лорд Эдуард рассуждает о нарядах, весело подумала Люси. Она с неодобрением покосилась на дурацкий монокль и сказала:

— Спасибо, мне приятно слышать комплимент, особенно из уст знатока женской моды.

— Польщен такой оценкой, — просиял лорд Эдуард. — Если вы немного остыли, мисс Ларкин, может быть, немного потанцуем? По-моему, сейчас снова заиграют вальс.

Возможно, лорд Эдуард обладал ограниченными умственными способностями и ни черта не смыслил в политике, но в прекрасном воспитании ему было не отказать. Каким-то невероятным чутьем он уловил настроение Люси и не пожалел времени, чтобы бездумной светской болтовней и комплиментами помочь ей взять себя в руки. Неудивительно, что этот хлыщ так очаровал леди Маргарет и Пенелопу. Окончательно придя в себя, Люси выкинула из головы мысли о Седрике Фулксе. Хам и мерзавец, нечего о таком и думать. Еще двадцать минут назад девушке казалось, что вечер безнадежно загублен, ни за что на свете не согласилась бы она выдержать еще один танец, но теперь полированный пол зала ничуть ее не пугал. Почему бы не покружиться в вальсе с приятным партнером?

— Ужасно люблю танцевать, — призналась Люси и протянула барону руки.

— Вот и отлично, — обрадовался барон. — Начнем?

Тут Люси выяснила еще одну причину, по которой Пенелопа находила лорда Эдуарда таким неотразимым: он был совершенно потрясающим танцором. В отличие от Фулкса барон почти не касался талии партнерши, однако при этом вел ее в танце легко и уверенно. Задавая всякие необязательные вопросы о плавании на пароходе и об общих знакомых, барон кружил Люси и так, и этак, так что перед глазами у нее все завертелось. Она смотрела не отрываясь на смуглое лицо лорда Эдуарда. С чего бы это? Должно быть, чтобы ненароком не увидеть в зале противного Фулкса.

Лорд Эдуард был непохож на типичного англичанина, скорее на араба или жителя Средиземноморья.

Люси решительно тряхнула головой. Да, кожа у барона загорелая, но это вполне естественно — ведь он провел полгода в Индии. Рашид был гораздо смуглее, да и волосы у него были черные как смоль.

И снова ей стало не по себе при мысли о том, какую власть возымела над ней эта странная фантазия. Лорд Эдуард почувствовал, как по телу его партнерши прошла легкая дрожь, и взглянул на нее вопросительно. Люси споткнулась, сбилась с ритма.

Барон без труда попал в такт музыке и спросил:

— Вы замерзли, мисс Ларкин? Надеюсь, вы не простудились, когда мы стояли на веранде?

— Нет, мне не холодно.

Ей и в самом деле не было холодно. Куда там — кожа так и горела огнем.

Барон прошелся с ней в последнем туре вальса, его рука в перчатке на миг коснулась ее обнаженной спины.

Музыка умолкла. Люси сделала реверанс, а лорд Эдуард согласно этикету низко склонился над ее рукой.

— Отлично потанцевали, мисс Ларкин. Не правда ли?

— Да, очень мило. Благодарю вас.

Люси отошла к стене, ею вновь овладела дрожь, но на сей раз то была не дрожь ярости и не дрожь испуга. Люси ощутила прилив желания.

Остаток вечера она никак не могла решить, кто глупее — лорд Эдуард де Бомон, третий барон Риджхолм, который собрался жениться на Пенелопе, или она сама, Люсинда Ларкин, старая дева, грезящая наяву о пенджабском купце.

За два года, проведенных в Куваре, Люси узнала многое такое, чего обычно английским девушкам из приличных семей знать не полагается. Например, то, что мужчины испытывают физическое желание даже тогда, когда женщина не вызывает у них никаких нежных чувств. Со временем до Люси дошло, что и женщины способны вожделеть к мужчинам, которые по-человечески им абсолютно не нравятся. Правда, эта информация носила чисто теоретический характер, потому что в Афганистане девушке, слава Богу, не довелось на собственном опыте проникнуть в тайну отношений между полами.

Однако теперь открытие, сделанное в плену, помогло Люси разобраться в собственных чувствах, когда после бала она не могла сомкнуть глаз у себя в спальне. Мисс Ларкин была не из тех девушек, кто любит себя обманывать и тешится иллюзиями на собственный счет. Да, индийский купец пробудил в ней желание. По непонятной причине пенджабец вызвал в ее душе такие чувства, каких прежде не вызывал ни один мужчина. Большинству англичан подобная привязанность наверняка показалась бы предосудительной и даже извращенной. Но годы, проведенные в плену, преподали девушке хороший урок: о человеке нельзя судить по цвету его кожи и месту рождения.

Вряд ли стоило удивляться, что лорд Эдуард вызвал у нее такой интерес — ведь он был чем-то неуловимо похож на Рашида. Люси убедила себя, что привлекательность барона объясняется вовсе не каким-то там вальсом, который они протанцевали вместе, а истинным или воображаемым сходством между британским аристократом и индийским купцом. К тому же не следует забывать, женщина может испытывать влечение к мужчине, который ей совсем не нравится.

Поняв, что уснуть так и не удастся, Люси села на кровати и попыталась трезво разобраться, что же все-таки общего у лорда Эдуарда с Рашидом. Оба высоки ростом и хорошо сложены. У обоих белые ровные зубы и большой нос. Вот, кажется, и все. У Рашида были длинные волосы, он смазывал их маслом до блеска. Кожа у него была гораздо темнее, чем у лорда Эдуарда, а зрение поистине орлиное, монокль ему был бы ни к чему. Руки! У Рашида они были в мозолях и шрамах, а у лорда Эдуарда… Он весь вечер был в перчатках.