Червовый валет, стр. 24
Он обнял ее за талию и повел к лифту, внезапно ощутив недовольство собой. И зачем только он позволил Барри все время подливать ей шампанского?
Несмотря на внешнюю безмятежность Линды, он догадывался, что творится у нее в Душе, как она волнуется и насколько ошеломлена всем случившимся. И, находясь в смятении, она машинально глотала шампанское, не отдавая себе в том отчета. Ему следовало остановить ее, не давать пить так много.
Они вошли в лифт. Линда, с трудом удерживая равновесие, шла рядом. Мэтта поразила постыдная мысль о том, что он потому так спокойно смотрел, как она напивается, чтобы было легче овладеть ею, пользуясь ее состоянием.
Он тут же одернул себя, возмущенно возразив, что не пал так низко. Уж конечно, не мог он так быть привязан к памяти о том далеком лете, чтобы заниматься любовью с женщиной, напоив ее для этого. Верно, он намеревался вытрясти из Линды ее провинциальные устои и старомодные запреты, но ведь ему хотелось, чтобы она разделила с ним удовольствие, а не пользоваться тем, что она так быстро пьянеет.
– Ступай под душ, – скомандовал он, как только они вошли в номер.
Прислонив ее к стене, Мэтт распахнул перед ней дверь ванной комнаты.
Линда не последовала его совету. Неуверенно преодолев пространство комнаты, она рухнула на ближайшую кровать, аккуратно расправила на коленях длинную шелковую юбку и сложила руки на животе.
– Не хочу, – заявила она решительно. – Лучше я немножко посплю.
Мэтт осторожно поднял ее с постели.
– Милая моя, поверь мне. После душа тебе станет лучше.
У Линды голова упала на плечо. Тихим голосом она спросила его:
– Мэтт, я пьяная?
– Совсем чуточку.
Бережно поддерживая ее, он отвел Линду в ванную комнату и включил душ, отрегулировав воду, чтобы пошла теплая, не слишком горячая. Развернул мыло и положил его в мыльницу, затем снял с крючка резиновую шапочку и надел ей на голову, заправив под нее волосы. Даже теперь, опьяневшая и беспомощная, она все равно ухитрялась выглядеть безупречно. Мэтт невольно подумал, что будет, если снять с Линды ее гладкую внешнюю скорлупу. Обнаружится ли под ней чувственная женщина, скрывающаяся под покровом скромной провинциалки? Мэтт не сомневался, что страстная девушка, которую он знал когда-то, все еще жива под обличьем пуританки, задавленной ханжескими нравами.
Линда сосредоточенно крутила пуговицу на его рубашке, и он поспешно отбросил посторонние мысли.
– Ты сама-то сможешь помыться? – поинтересовался он, приподнимая ее голову за подбородок и заглядывая в глаза.
– Угу.
Однако Линда продолжала стоять, буквально привалившись к стене, и он намочил полотенце холодной водой, неловко отжал одной рукой и прижал к ее лицу.
– Линда, или ты сама разденешься и встанешь под душ, или я должен тебе помочь в этом?
Она заморгала, бессмысленно глядя ему в глаза, но так и не пошевелилась. Мэтт тяжело вздохнул и бросил полотенце в раковину. Затем, старательно избегая контактов с ее кожей, нащупал на спине «молнию» и медленно расстегнул платье до талии. Шелковая ткань заскользила с ее плеч.
Может, холодное полотенце, приложенное к ее лицу, а может быть, холодный воздух, коснувшийся спины, возымели желаемый эффект.
Линда на глазах отрезвела и медленно высвободилась из его рук.
– Теперь я смогу сама, – заявила она. Мэтт решил, что ему так жарко из-за пара, заполнившего комнату. Он перевидал слишком много соблазнительных красоток, чтобы его бросало в жар из-за женщины, которая скорее всего и любовью-то занимается будто девственница.
Мэтт нерешительно кашлянул.
– Пойду позвоню, пока ты моешься, – буркнул он.
Бочком выбравшись из ванной, он прикрыл дверь и несколько секунд простоял, чутко прислушиваясь. Зашуршал шелк снимаемого платья.
Убедившись, что с Линдой все в порядке, Мэтт быстро прошел в дальнюю часть комнаты. Его мысли блуждали вокруг одного и того же. Господи, что он за идиот! Ведет себя так, будто прыщавый школьник на первом свидании, робеющий и не знающий куда деть потные ладони.
Отчего же он предается сомнениям вместо того, чтобы воспользоваться ее очевидной готовностью улечься с ним в постель? Почему его охватила эта незнакомая доселе болезненная нежность при одной мысли о том, что Линда может оказаться в его объятиях?
Словно слепой, Мэтт нащупал кнопку на панели кондиционера, включил его на полную мощность и подставил пылающее лицо под струю воздуха.
7
Когда Линда вышла из-под душа, завернувшись в пушистое полотенце, у нее окончательно испарились остатки эйфории, вызванной шампанским. Как ни странно, ни похмелья, ни головокружения она не испытывала. Вместо этого ее сковало странное напряжение. Линде казалось, будто от одного неосторожного слова либо неуместного жеста ее тело разлетится на тысячи кусочков.
Она взяла полотенце для рук и протерла им зеркало в ванной. Оттуда на нее глянуло собственное отражение, бледное и слегка размытое по краям, там, где пар вновь затуманил отражение.
«Моя жизнь напоминает это отражение, – подумала она. – Такая же расплывчатая, неясная, туманная».
Двадцатипятилетняя вдова с двумя детьми, и все-таки она не способна взять инициативу в свои руки и плывет по течению жизни, потому что это не согласуется с воззрениями родителей и жителей города Карсона.
Даже выйдя замуж за Джима, она просто сделала то, чего от нее все ожидали. И только после медового месяца поняла, как необдуманно поступила. Интимная сторона брака показала то, о чем ей могла бы поведать любая ученица старших классов: Джим Петри был больше, чем священник и приятный парень. У него имелись свои потребности и чувства, о которых совершенно не думала Линда, когда решила выйти за него замуж.
Он любил ее. Она его не любила. После гибели Джима, вспоминая об их совместной жизни, Линда просто ужаснулась своей несостоятельности в роли жены. Только близнецы спасали ее от безумия. Слава Богу, что она подарила Джиму близнецов! По крайней мере в их жизнь вошла какая-то радость, иначе она была бы просто невыносимой.
Нетерпеливым жестом Линда сорвала с головы шапочку для волос. Выдернула заколки, удерживавшие строгую прическу, и стряхнула на плечи тяжелую волну волос. Двенадцать часов прошло с тех пор, как она соорудила себе прическу этим утром, и ни единая прядь волос не сдвинулась с места.
«Даже мои волосы ведут себя безукоризненно, – с горькой усмешкой подумала Линда. – Миссис Совершенство от безупречной прически до розовых ноготков».
Сегодня днем Линда почти поверила на несколько мгновений, что ей удастся наконец-то вырваться из клетки, которую она позволила соорудить вокруг себя горожанам Карсона. Подобно ветру, который проносится по тоннелю и уносит мусор, ее внезапно поразила мысль о том, что мнения других людей совершенно ее не волнуют.
Никто не может решить, что для нее правильно, поскольку никто больше не знает, какие чувства она испытывает к Мэтту. Набравшись храбрости после нескольких бокалов шампанского, Линда в конце концов призналась себе, что ей очень хочется утолить в его объятиях любовное томление, изводившее ее тело.
Конечно же, грандиозная сцена соблазнения с треском провалилась. Непривычная к алкоголю, она практически отключилась после нескольких бокалов, а Мэтт – будь проклята его независимость! – отказался воспользоваться этой ситуацией. А вот теперь благоприятный момент упущен, она снова трезва, как холодный камень. Все бы ничего, вот только вместе с парами шампанского улетучилась и ее бесшабашность.
Схватив зубную щетку, Линда атаковала зубы с яростным рвением. Как ей хотелось снова стать немножко пьяной, чтобы бездумно скользнуть в постель к Мэтту и притвориться, что не отдает отчета в своих поступках! Разве что Мэтт не захочет участвовать в обмане.
У нее зашевелилось подозрение, что ей придется раздеться и прийти к нему голышом, сказав: «Вот я тут, возьми меня», и лишь тогда он на что-то решится.