Битва за Танол, стр. 28

Время текло незаметно, и на дороге ничего не происходило, только изредка через дорогу перебегал кто-нибудь из воинов с непонятными для меня целями. Напряжение постепенно спало, и я расслабился, посчитав, что сегодня ничего не произойдет, но судьба распорядилась по-другому. Неожиданно на противоположной стороне реки появился гвельф и начал размахивать какой-то тряпкой, после чего снова скрылся в лесу. Над лесом повисла напряженная тишина, создалось впечатление, что даже птицы умолкли. На мосту показалась карета, запряженная четверкой лошадей, в сопровождении пяти конных воинов. Мне показалось, что время остановилось, но это была только иллюзия. Кортеж миновал мост и поравнялся с засадой. И тут все завертелось.

Глава 13

БОЙ У МОСТА

Засада сработала как часы, и мне даже показалось, что я присутствую на съемках какого-то исторического боевика. Имперцы заморачиваться не стали и просто завалили поперек дороги заранее подрубленное дерево. Лошади, запряженные в карету, шарахнулись в сторону от падающего на них ствола, и карета съехала в придорожный кювет и уперлась боком в дерево. Щелкнули луки, и трое гвельфов, сопровождавшие карету, рухнули под ноги своих лошадей. Двое других каким-то чудом остались в живых и, пришпорив коней, попытались перескочить через перегородившее дорогу дерево, но эта попытка была пресечена таргами, выскочившими на дорогу. Тарги — ребята крепкие, но не очень поворотливые, и гвельфы успели зарубить двоих из них, пока другие не подсекли их лошадям ноги. Дальнейшее было делом времени, и через полминуты спешенных гвельфов просто задавили числом и порубили чуть ли не на куски.

«Пора, — подумал я и выбрал себе целью лучника, засевшего рядом с каретой. — Что же Ингур медлит?»

Не успел я переварить эту мысль, как из своего схрона на дорогу выскочил брат и помчался в сторону кареты. Появления нового персонажа никто из имперцев не ожидал, и Ингур сумел подбежать к карете шагов на тридцать, прежде чем на него обратили внимание. Далее все произошло по заранее оговоренному сценарию: Ингур остановился посреди дороги и начал расстреливать в упор напавших на карету таргов. Скорострельность у брата была на загляденье, и ряды противника таяли, как масло на сковородке. Три стрелы — три трупа, и на дороге осталось только пятеро нападавших. Я же успел успокоить трех лучников, открывших стрельбу из кустов по Ингуру, и сразу переключился на таргов, ринувшихся к нему в попытке сократить дистанцию. Мне удалось застрелить только двоих воинов, а с остальными разделался брат.

«Осталось еще двое лучников, но где засели эти твари, отсюда не видно», — подумал я, выбираясь из кустов на дорогу.

Пока я бежал в сторону кареты, появился один из потерянных лучников: выпущенная им стрела срикошетировала от защиты кольчуги Ингура и ушла вертикально вверх. Мы с братом выстрелили в ответ практически одновременно. Аура лучника начала гаснуть, и я понял, что с ним покончено. Остался всего один противник, но времени на его розыски не было. Я подбежал к Ингуру и приказал ему обойти карету по дороге, а сам перескочил кювет и начал пробираться по кустам, прячась от случайного выстрела.

Дверь кареты, обращенная к лесу, оказалась заблокирована деревом, и открыть ее было невозможно.

— Ингар, ты где? — раздался из кареты голос брата.

— Я здесь, рядом с каретой, только дверь с моей стороны зажата деревом.

— Выходи на дорогу. Викана без сознания, и мне ее одному не вытащить.

— Иду, — откликнулся я. — Только будь осторожен, брат, где-то еще один недобитый лучник сидит.

— Все нормально, этот урод здесь валяется, его охранник Виканы убил, правда, и сам на стрелу напоролся.

Я осмотрелся и, убедившись в отсутствии опасности, обошел карету сзади. На дороге рядом с каретой лежал труп имперца с перерубленным горлом, а из двери свешивалось тело гвельфа, совсем еще мальчишки, со стрелой в груди. Карета наклонилась на бок, задрав колеса с правой стороны, и дверь в нее оказалась на уровне моей груди. Из двери кареты высунулась голова брата, и он обратился ко мне:

— Ингар, помоги вытащить мальчишку, а то он застрял, и я не могу его вытолкнуть.

Мертвый гвельф зацепился ремнем за подножку кареты, и мне пришлось перерезать ремень кинжалом. Мертвое тело упало на землю и скатилось под днище кареты.

— Ингар, — снова раздался голос брата, и он высунулся из кареты с Виканой на руках. — Держи ее.

Я принял из рук брата драгоценную ношу и прижал к груди. Викана дышала ровно, но глаза были закрыты, а на ее лбу синела огромная шишка. Скорее всего, она ударилась головой, когда карета столкнулась с деревом. Заниматься лечением было некогда, надо уносить ноги.

— Все, Ингур, уходим, — сказал я, как только брат вылез из кареты. — Главное, успеть взлететь, пока сюда не заявились гвельфы из головного дозора или лесной стражи.

Я сделал всего насколько шагов, когда в спину, словно молотком, ударила стрела. На мне был только маскхалат, и наконечник стрелы, пробив левый бок, вылез из моего живота прямо под ребрами. Первое мгновение боли не было, и я успел, опустившись на колени, осторожно положить Викану на дорогу.

— Ингар, что с тобой? — удивленно спросил брат, и тут от его кольчуги отскочила вторая стрела.

Ингур дико заорал и убежал куда-то назад по дороге, преследуя воина, подстрелившего меня. Раненый бок скрутило от дикой боли, и в глазах потемнело. Сознание сжалось в комок, и я провалился в транс. Мысли ушли, остались одни инстинкты, организм боролся за жизнь, задействовав все имеющиеся ресурсы. Стрела пробила мне селезенку и только чудом не задела кишечник, пройдя рядом с левой почкой. Организм без моей помощи перекрыл поврежденные сосуды и остановил кровотечение, но боль оставалась ужасной, и я едва мог вздохнуть.

Невероятным усилием воли мне удалось задавить источник боли, и вся левая сторона живота задеревенела. Теперь я мог соображать и принимать решение, что делать дальше. Все прежние планы полетели к чертовой матери, приходилось хоть как-то цепляться за жизнь. Оставаться на дороге нельзя, необходимо двигаться к дельтаплану, только тогда есть призрачная надежда выжить.

Вынув кинжал, я обрезал наконечник стрелы, торчащий из живота, затем попробовал взять Викану на руки и подняться с земли. Как ни странно, но мне это удалось.

Я шел, как зомби, кусая губы и приволакивая левую одеревеневшую ногу по направлению к стоянке дельтаплана. Мыслей в голове не было, была только одна цель — дойти. Когда я добрался до русла ручья, меня уже болтало, как алкаша после третьей бутылки. Три шага вперед, два назад, но мое тело упорно шло к своей цели на одном только инстинкте. Свет в глазах погас, когда я увидел спасительный затон, но сил бороться за жизнь уже не было, ноги подогнулись, и я упал в воду прямо с Виканой на руках.

«Бум, бум, бум», — стучат в ушах удары сердца, с трудом проталкивающего по сосудам ставшую такою тягучей кровь. Перед внутренним взглядом возникла картина, ставшая уже дежавю. Я снова тону, погружаясь в черную глубину под ногами. Над головой тает синий осколок неба, отражающийся в воде. Грудь разрывается от недостатка воздуха, и все мое существо буквально вопит: «Жить, жить, жить!»

Я из последних сил гребу наверх к такому далекому кусочку неба, и мне, наконец, удается перебороть силу, тянущую на дно, и устремиться вверх. В легкие врывается поток воздуха, удары сердца в ушах затихают, и из них как будто вытаскивают пробки. Рядом со мною плачет какая-то женщина, причитая и давясь слезами:

— Миленький, не умирай, я прошу тебя, не умирай!

Причитания переходят в похожие на скулеж звуки, и снова как заведенная женщина повторяет:

— Миленький, не умирай, я прошу тебя, не умирай!

На мое лицо падают соленые слезы, которые немного щиплют ранки на покусанных губах. Я открываю глаза и вижу над собой такое родное лицо Виканы, правда, ее красоту немного портят покрасневшие заплаканные глаза и большой синяк на лбу, но это такие мелочи после стольких дней ожидания нашей встречи! Викана не сразу заметила, что я пришел в себя, и, все так же покачиваясь, причитала, держа мою голову у себя на коленях. Я закрыл глаза и погрузился в транс, анализируя состояние своего организма.