Красное Солнышко, стр. 24

– Пусть так, – упрямо ответил общинник, – и спорить я не буду об этом, и не к тому я речь свою вел. Я вот что хотел сказать. Мы еще совсем не знаем, каков будет Владимир Новгородский, если воссядет на престол брата своего. По его делам да поступками думать можно, что хорошего от него ждать нечего, а от Ярополка мы уже видим хорошее. Разве он не хорош к нам, христианам, не милостив, разве не бывал он здесь, у этого храма, не вел ли благочестивых бесед со старцами нашими? А потом, разве притеснял он тех дружинников, которые были с ним, не покидая веры Христовой, или гнал кого за то, что исповедывал тот эту Христову веру? Нет, отец, мы, овцы твоего стада, от Ярополка видели лишь добро, а увидим ли от Владимира, того не знаем.

– Сын мой, – перебил говорившего старец, – прав ты во всем, что сказал. Добрый, милостивый к нам князь стольный Ярополк Святославович, куда добрей, чем Олег Вещий и Игорь, и Святослав, его отец; но только доброта его такая, что пользы народу не приносит: Ярополк добр потому лишь, что не любит он трудов и забот, весь в деда своего Игоря, его не трогают, и он не трогает, но ежели нашепчет кто ему в уши, что мы вот здесь, все собравшиеся, вред приносим, так он повелит казнить нас и труда себе не даст разобрать, справедливо ли он поступил. А нашептывать ему зло есть кому; все вы знаете Нонне, его первого советчика, все вы знаете, что из Аркона Нонне прислан за тем, дабы нам, исповедникам Христовой веры, вредить. Думаю я, и не только что думаю, а и сведения имею, что Владимир Новгородский стакнулся с великим жрецом Святовита и действует при помощи арконских властителей; за тем и Нонне из Арконы прислан. Думают в Арконе, что ежели сядет на стол отца своего Владимир, так уничтожит он нас, исповедников Христа, и восстановит Перуна во всей его мощи. Только, братья мои, не будет этого; стол Ярополка поколеблен, и ежели Богом суждено, то он погибнет; но когда Владимир над Киевом владычествовать будет, помяните вы мои слова, старое время пройдет и не останется от Перуна даже и подножия его. Кто свет увидел, тот во мрак не вернется. Так же будет и с Владимиром: не станет он возвращаться к язычеству! Следуя предначертаниям Промысла, он сам пойдет и весь свой народ поведет к Источнику вечного, немеркнущего света. Но, братья, я вижу к нам идет Зыбата; он христианин хороший, хотя и редкий гость промеж нас; ежели явился он сюда незванный, значит, есть у него важные вести. Послушаем, что он скажет.

3. ЯРОПОЛКОВЫ ДЕЛА

Круг прихожан христианского храма почтительно расступился пред Зыбатой.

Он подошел, ласково и приветливо улыбаясь, и прежде всего склонился в глубоком и почтительном поклоне пред священнослужителем.

– Да будет благословление Господне над тобой, сын мой, – проговорил тот, – прими также душевный привет и от меня, смиренного служителя алтаря Бога Живого.

Он благословил Зыбату. Тот облобызал руку пастыря, который в ответ на это поспешил расцеловать его.

– Давно ты не был среди нас, Зыбата, – продолжал священник, – мы соскучились по тебе. Какие причины задерживали тебя? Верно, весело живется в княжеских хоромах.

– Не могу сказать, отец, чтобы весело, – ответил Зыбата, – а и какое веселье может быть теперь, когда на Киев надвигается гроза.

– Откуда, какая гроза? – послышались со всех сторон тревожные вопросы.

– Разве вы ничего не слышали? – спросил Зыбата.

– Нет! А что, разве есть какие-нибудь новые вести?

– Много вестей.

– Откуда? Что случилось?

Зыбата отвечал не сразу.

Кругом все молчали, устремив на него вопросительные взгляды.

– Говори же, сын мой, все, что ты знаешь, – сказал священнослужитель, – мы здесь живем, как отрешенные от мира, мало что доходит до нас, ты же близок к князю и знаешь все, что делается на белом свете; так прошу тебя поделиться с нами твоими вестями.

– Я, отец мой, затем и пришел сюда. Вам ведь ведомо уже, что Владимир Святославович вернулся в Новгород?

– Да, да! – воскликнуло несколько голосов. – Ты же сам о том рассказывал.

– Да, я был в то время в Новгороде и видел Владимира. Ой, не понравился он мне тогда.

– Что же в нем переменилось? – осторожно спросил один из стариков, – забыл разве он все те истины, которые воспринял от мудрой бабки своей?

– Нет! Того я не думаю. Не забыл Владимир ничего, но, как я видел, озлобился он.

– На кого же это изобиделся он?

– Выходит так, что на старшего брата!

– На князя Ярополка?

– На него. Видимо, Олав Норвежский сумел распалить эту злобу. Только думаю я, что есть здесь в Киеве человек, который сообщает Владимиру об Ярополке все худое и тем сердце его на брата поддерживает.

– Ты говоришь про арконца Нонне?

– Да, я думаю, что это он, но я доскажу свой рассказ. Ведомо вам также, что Владимир победил Рогвольда Полоцкого и князь Ярополк напрасно поджидает теперь свою невесту, княжну Рогнеду. Но как ни преступны эти распри, однако и они еще не страшны; я думаю, что Владимир задумал более ужасное.

– Что именно?

– Братоубийство.

– Как! – отступил в ужасе священнослужитель, – неужели опять Господь попустит. Ярополк – Олега, Владимир – Ярополка. Да когда же это, наконец, кончится? Доколе ненависть будет изводить с Божьего света внуков праведной княгини Елены? Нет, Зыбата, нет, я хочу думать, что ты ошибаешься, я мысли не смею допустить, чтобы Владимир стал братоубийцей.

– Отец, – тихо произнес Зыбата, потупляя глаза, – я думаю, что Владимир и сам не хочет этого, но его подталкивают на такое страшное дело.

– Кто подталкивает? Все тот же Нонне?

Зыбата ничего не ответил и стоял потупившись.

Кругом все тоже молчали.

– Я понимаю, сын мой, что значит твое смущение, – произнес священнослужитель, – ты подозреваешь, что виновник всей братоубийственной распри этот хитрец Нонне, но не решаешься во всеуслышание обвинять его; но скажи нам, из чего ты заключаешь, что Нонне возбуждает брата на брата?

4. ТЕМНЫЕ ЗАМЫСЛЫ

– Хорошо, я скажу, что думаю, – тихо промолвил Зыбата, – вы же, отцы и братья, остановите меня, если я ошибусь.

– Говори, что знаешь.

– Все говори, Зыбатушка.

– Слушайте! Владимир со своими новгородскими и варяжскими дружинами идет на Киев, чтобы завладеть им, у Ярополка же в Киеве сила немалая, и князь наш мог бы отсидеться здесь. А знаете ли вы, что задумал Ярополк?

– Что, что? Говори, Зыбата, скорей.

– Он задумал идти навстречу брату своему и молить о мире.

– Как так! Зачем?

– А затем, что в Киеве, как ему наговорили, народ весь волнуется. И правда то: на площадях народ громко кричит, что хочет на великом княжении иметь не Ярополка, а Владимира. Ярополк же, сами знаете, телом тучный и нравом мирный, и сердцем кроткий, ему бы все пиры да веселости, а о сопротивлении и не думает. Вот ему-то Нонне, как я прекрасно знаю, и нашептывает постоянно, что нужно спасаться, что Киев изменников полон и что выдадут его брату, а брат тогда не пощадит и лютой смерти предаст. Нонне с воеводой Блудом у Ярополка первые советники, и князь наш делает все, что они ему ни присоветуют. А тут прослышал я, что, советуя так Ярополку, Нонне сам же смуты в народе заводит и в то же время постоянно сносится с Владимиром и сулит ему выдать своего князя. Вот поэтому-то я стал думать, что ищет Нонне головы Ярополка, о советах же Арконы князю и о переговорах его с Владимиром я доподлинно знаю от друга моего Варяжко. Разведайте теперь сами, право или криво я сужу.

– Ой, Зыбата, – проговорил старец-священнослужитель, – и думать я не смею, чтобы ты неправду говорил. Я тебя знаю с детства, да и отца твоего помню и воспитателя твоего, старца Андрея, также, а потому не смею не верить твоим словам. Только вот чего в толк не возьму: скажи ты мне одно, зачем Нонне все это понадобилось? Чем он недоволен? Ведь Ярополк в служении идолам усерден и хоть знает о Христовой вере и многие истины ее хвалил, но, сколько раз ни выходили у нас с ним разговоры, всегда он отказывался, как и отец его, Святослав, от святого крещения; в чем другом, а в этом отказе он тверд был. Владимир же более, чем старший брат, светом истины просвещен и наставлен в вере православной премудрою своею бабкою. Так зачем же Нонне понадобилось своего друга верного выдавать Владимиру, который, неизвестно еще, будет ли ему другом? Ведь Нонне, как он ни свиреп, все-таки умен и без расчета не поступит; прямой же расчет – сберегать Ярополка всеми силами. Не сможешь ли ты нам разъяснить это наше недоумение?