Первая волна, стр. 8

Необходимо действовать иначе. Целая вечность понадобилась, чтобы собраться с духом. Но я решился. Оставил только основу — то, что составляло мою суть. И откинул остальное. У меня едва хватило силы воли отбросить все, что с таким трудом насобирал. Я просто чувствовал, что это не игра. Потерпев неудачу, я на всю жизнь останусь пускающим слюни идиотом. Но я не видел другого выхода. Либо рискнуть, либо всю жизнь бегать между воспоминаниями. Роняя в пустоту фрагмент за фрагментом.

Я смог. Моя суть стала тем стержнем, на котором формировалась личность. Веретеном. Усилием воли сворачивая воспоминания в толстую нить, я принялся наматывать ее на себя. Виток за витком. Получилось неожиданно легко. Сложней всего оказалось запустить вращение. Первая нить, вторая, десятая, сотая. Со всех сторон ко мне устремились тысячи кадров из прошлого. Я вбирал собственную память с невероятной скоростью. Тратить силы больше не приходилось, пришло ощущение правильности. Я не знаю, сколько это продолжалось, но не слишком долго. Стоило последнему воспоминанию улечься на свое место, как на мой лоб опустилась прохладная ладонь. Ко мне вернулось ощущение тела, и в то же мгновение меня накрыло волной боли.

Распахнув глаза, я увидел склонившегося надо мной человека. Все плыло как в тумане. Последнее, что я услышал, перед тем как потерял сознание, было:

— Ты молодец. Все будет хорошо. Спи.

Граф поднялся и дал знак санитарам грузить тело на носилки. Достав платок, он начал оттирать кровь с туфель. Когда умудрился вляпаться? Скомкав окровавленную тряпку, молодой человек бросил ее на землю. Кажется, обувь придется выкинуть.

— Закончил? — из-за спины раздался голос Власова.

— Да, Владимир Николаевич. Картина вырисовывается следующая. Судя по документам, нападавший работал в местной больнице. Способности — чуть выше среднего, проявились около недели назад. В ауре еще видны остаточные пятна инициации. Спусковым крючком послужила смерть пациента. По сути, перед нами некромант-недоучка, мог тянуть жизнь и напрямую работать с энергетикой. Но запас сил накопил очень большой, специфика работы. Магом себя вполне осознавал, даже экспериментировал с больничным материалом. Стоит отправить туда наших, пусть почистят, кого успеют. Вандал, работал крайне топорно. Парню, что называется, снесло крышу — очередной избранный. Думаю, из-за этого тут все и завертелось. Магу захотелось сверкнуть мускулом. У спортсмена с девушкой шансов не было. Огнестрельное оружие, — Граф пнул скомканный свинцовый комочек, — против такого уже неэффективно. Если бы не вмешался оборотень, он бы убил. И ушел.

— Парнишка — оборотень? Черт, я рассчитывал на более серьезное приобретение, — Власов огорченно вздохнул.

— Парень проломил щит второго уровня.

— В смысле? Оборотни на это не способны.

— Владимир Николаевич, у нас информации — кот наплакал. О скольких перевертышах мы знаем? О семи? Наш Волков и питерский, у Сан Саныча. Двое в Европе и трое в Америке, у наших заклятых заокеанских «друзей». То, что остальные еще слабей, это не показатель. Аналитики утверждают, что сильные перевертыши сторонятся городов. Рановато делать выводы, не находите? На кофейной гуще гадаем.

— Ладно-ладно, но оборотень…

— Чтоб вы знали, перед смертью некромант прошелся по нему «миксером». Причем весьма пакостным. Парню перемешало все воспоминания и повредило структуру личности. И это в момент инициации! Василек, может, и смогла бы ему помочь, а я бы не справился. Если честно, я намеревался его убить. Сами понимаете, зверь без человеческого сознания — это страшно. Самое удивительное — он восстановился. Так что парень перспективный, надо работать.

— Бред какой-то. Ты вообще уверен, что он перевертыш?

Вместо ответа Граф подошел к носилкам и отбросил в сторону одеяло. Правую руку Александра, до самого предплечья, покрывали мелкие чешуйки стального цвета.

Глава 2

Меня разбудил звук открывающейся двери. Сознание включилось толчком. Голова работала ясно, и даже привычные сонные мушки куда-то подевались. Я чудесно выспался и великолепно себя чувствовал.

В палату вошла миловидная девушка лет двадцати. Белый халат выгодно подчеркивал красивую фигуру. Правильные черты лица, короткая прическа и чуть пухлые губы — симпатичная. Наверное, медсестра. Увидев меня, она приятно улыбнулась и подошла к кровати.

— Доброе утро, Саша, как ты себя чувствуешь? — Девушка с ходу перешла на «ты». Я так не могу, в период знакомства приходится «выкать».

— Отлично, спасибо. Скажите… — Я попытался приподняться, чтобы лечь повыше, и не смог пошевелиться. Подергался — безрезультатно. Меня надежно закрепили ремнями так, что шевелить я мог только головой. — Скажите, почему я связан?

— Вчера вечером нам позвонил твой тренер. Саша, ты помнишь, что произошло возле клуба?

Памяти потребовалось всего несколько секунд, чтобы восстановить события вчерашней ночи. Странно, но особого всплеска эмоций я не испытал. Хотя точно помню, как своими кулаками превратил голову человека в кровавую кашу. Сознание просто поместило этот факт в стопку несоответствий: непробиваемый пузырь вокруг Худого, невидимая гадость, которой он кидался, и невероятная, запредельная скоротечность схватки.

Облизнув пересохшие губы, я произнес:

— Игорь Сергеевич не мой тренер. Да, я помню, какя убил этого человека, если вы об этом.

— Прекрасно. — Девушка перешла на шепот, как бы размышляя вслух. — Эмоциональная заторможенность — последствия «миксера». Погибший смешал воспоминания, но парень смог полностью восстановиться. Удивительно пластичное сознание, собрать свою личность заново в условиях инициации…

— Простите, — я перебил задумавшуюся девушку, — как вас зовут?

— Ой, совсем забыла. Женя. — Она чуть не протянула мне руку, но вовремя остановилась и начала поправлять ворот халата.

Кажется, мне удалось ее смутить.

— Женя, скажите, пожалуйста, почему я связан?

— Я боялась, что ты навредишь себе или окружающим. — Она подмигнула. — Оборотни в период инициации немного агрессивны.

Я рассмеялся. В свое время мне пришлось пересмотреть кучу фильмов ужасов, Юля их очень любит, а в одиночку смотреть боится. И оборотнем я себя чувствовал меньше всего. Не было никакой тяги к сырому мясу, и в лохматую образину я точно не превращался. Свои доводы я и привел медсестре, правда, в шутливой манере. Женя юмор не оценила.

— Тяга к сырому мясу появится, когда сильно проголодаешься. Восемнадцать лет в тебя вбивали, что людей кушать нельзя, мгновенно это не исправит даже инициация. А чтобы ты не сомневался… — Девушка сбросила шерстяное одеяло, которым я был укрыт, и возражения замерли на моем языке. Смысл возражать, если все и так ясно? Темно-серые чешуйки начинались от самой шеи. Различаясь размерами и формой, они покрывали все мое тело. На мне были надеты штаны, но, судя по ступням, под ними тоже все чешуйчатое. Пропорции тела — абсолютно нормальные. Я чуть не заработал косоглазие, пытаясь рассмотреть кончик своего носа. Лицо пока оставалось человеческим.

— Женечка, это что, навсегда? Я теперь оборотень? Это же черт знает что, а не оборотень! — Очень надеюсь, что в моем голосе не было панических ноток. Или, по крайней мере, их было не слишком много. — Я что, теперь — недоящерица?!

— Успокойся. В отличие от магов, у оборотней инициация проходит в несколько этапов. Тело, потом сознание, опять тело, опять сознание. И продолжаться это может очень долго. В конечном итоге ты сможешь принимать не только человеческий и звериный облик, но и промежуточный. Не переживай, не ты первый, не ты последний. Все будет хорошо, но придется поработать. А сейчас надо поспать. Ты перевозбудился, а это опасно.

— Да не хочу…

Не слушая возражений, Женя провела ладошкой по моему лицу, ненадолго задержав пальцы в районе лба. Тело начало стремительно тяжелеть, мышцы расслаблялись одна за другой. Паники не было. Я понимал, что мне хотят помочь, но собственная беспомощность раздражала. Сопротивляться становилось все сложней, и я не заметил тот момент, когда окончательно провалился в сон.