Штамм «Андромеда», стр. 30

Проверил у Джексона кровяное давление – пониженное, 85/50. Пульс учащенный, 110. Температура 36,5. Дыхание 30 и достаточно глубокое. Холл последовательно осмотрел все тело, с головы до ног. Когда он причинил пациенту боль, нажимая на ответвление тройничного нерва под надбровной дугой, старик поморщился и приподнял руки, будто хотел оттолкнуть Холла.

А может, он вовсе и не без сознания, а просто оцепенел? Холл потряс старика за плечи:

– Мистер Джексон! Мистер Джексон!..

Тот не ответил, но потом как будто стал медленно приходить в себя. Холл еще раз крикнул в самое ухо:

«Мистер Джексон!» и сильно встряхнул его. Старик на мгновение открыл глаза и проговорил раздельно:

– Оставьте… меня…

Холл продолжал его трясти, но Джексон уже расслабился, тело его обмякло, и он вновь перестал реагировать на окружающее. Оставив попытки привести его в чувство, Холл возобновил осмотр. В легких чисто, и сердце как будто в норме. А вот живот слишком напряжен, и к тому же один раз был рвотный позыв – изо рта у Джексона вытекла кровянистая струйка. Холл поспешно провел анализ крови на базофилы – реакция оказалась положительной. Он обследовал ректум и тоже обнаружил следы крови. Повернулся к лаборантке – та уже справилась со своим делом и теперь вводила пробирки в анализатор ЭВМ, стоящий в углу.

– У старика, оказывается, кровь в кишечнике, – сказал Холл. – Скоро мы получим результаты анализов?..

Карен показала на экран под потолком.

– Результаты передаются немедленно, как только поступают из лаборатории. Одновременно сюда и на панель в соседней комнате. Сначала, конечно, самые легкие анализы. Гематокрит, наверно, будет готов через минуту-другую…

Холл подождал. На экране действительно пропечатались слова:

Джексон Питер

Анализ крови

Вид анализа Норма Фактически

Гематокрит 38-54 21

– Половина нормы, – констатировал Холл, надел Джексону кислородную маску и приладил ремешки. – Нам потребуется по крайней мере четыре дозы. Плюс две дозы плазмы…

– Я закажу.

– И, пожалуйста, поскорее…

Она подошла к телефону и, позвонив на склад консервированной крови на втором уровне, попросила их поторопиться. А Холл тем временем повернулся к ребенку. Прошло немало лет с тех пор, как он последний раз осматривал младенца, и он напрочь забыл, как это трудно. Он пытался заглянуть ребенку в глаза – тот жмурился. Думал посмотреть горло – пациент плотно закрывал рот. Хотел послушать сердце – младенец поднял такой рев, что заглушил все сердечные тоны.

Но Холл настойчиво продолжал осмотр, памятуя слова Стоуна: как бы различны ни были эти двое, они – единственные, кто остался в живых. Каким-то образом они сумели справиться с болезнью. Значит, между ними, между сморщенным стариком, которого рвет кровью, и розовым, заходящимся в плаче младенцем, есть какая-то общность, какая-то связь. С первого взгляда они являют собой две крайности, находятся по разные стороны жизненного спектра, у них просто не может быть ничего общего. И все-таки что-то есть…

На осмотр младенца ему потребовалось полчаса. И в результате Холл был вынужден сделать вывод, что ребенок, судя по всему, совершенно здоров. Абсолютно нормальный и обыкновенный ребенок. Ничего примечательного.

Если не считать того, что, он каким-то загадочным образом выжил.

Глава 15

«Главный контроль»

Стоун с Ливиттом сидели в помещении «Главного контроля», глядя сквозь стекло на капсулу в изолированной внутренней комнате. «Главный контроль» был центром пятого уровня и представлял собой сложнейшее и крайне дорогостоящее хозяйство: оно обошлось в два миллиона долларов – дороже любого другого объекта во всем комплексе базы «Лесной пожар». Но роль его в работе комплекса была решающей.

«Главный контроль» обеспечивал первый этап научного обследования капсулы. Все здесь было нацелено на одну задачу – обнаружить и выделить чуждые микроорганизмы. «Методика анализа жизни» предусматривала три этапа работы по программе «Лесной пожар»: обнаружение, выявление и анализ свойств и, наконец, контроль над микроорганизмами. Сначала бактерию необходимо найти, затем изучить и понять ее свойства. И только тогда можно начинать поиски путей обуздания внеземной жизни.

«Главный контроль» служил первой и главной цели – обнаружить.

Ливитт и Стоун сидели перед пультом со множеством кнопок, рычажков и шкал. Стоун управлял манипулятором, Ливитт работал с микроскопом. Естественно, войти в комнату, где находился спутник, и непосредственно осмотреть его было нельзя. На то существовали микроскопы с полуавтоматическим дистанционным управлением и экранами, вынесенными в лабораторию.

Еще на ранней стадии проектирования возник вопрос, что лучше – телевидение или определенная система прямого визуального наблюдения? Телевизионная установка стоила бы дешевле и смонтировать ее было бы проще, тем более что телевизионные усилители изображения уже применялись на электронных микроскопах, рентгеновских аппаратах и в некоторых других устройствах. Однако группа «Лесной пожар» в конце концов решила, что для их целей телеэкран недостаточно точен. Даже камера с двойной разверткой, с лучшей разрешающей способностью, дающая вдвое большую частоту строк, чем обычно, еще не то, что нужно. После долгих споров остановились на волоконной оптической системе, в которой изображение передается непосредственно через змеевидный жгут из стекловолокна и воспроизводится на специальном экране с надлежащей резкостью и чистотой.

Стоун развернул капсулу и нажал соответствующие кнопки. С потолка спустилась черная камера и начала методический осмотр капсулы. Исследователи прильнули к экранам.

– Начнем с пятикратного, – сказал Стоун.

Ливитт установил требуемое увеличение. Они наблюдали, а камера автоматически двигалась вокруг капсулы, фокусируясь на поверхности металла. Завершив общий осмотр, они переключили увеличение на двадцатикратное. Теперь для осмотра нужно было значительно больше времени: поле зрения прибора стало гораздо уже. Но и на этот раз они не заметили на поверхности ничего необычного: ни пробоин, ни вмятин, ни наростов.

– Перейдем на стократное, – предложил Стоун.

Ливитт отрегулировал оптику и откинулся на спинку кресла. Теперь начинался еще более длительный и нудный осмотр, который, вероятно, тоже ничего не даст. Потом они обследуют капсулу изнутри и, возможно, обнаружат что-нибудь там. А возможно, и нет. В любом случае придется брать образцы для дальнейших анализов и помещать соскобы и мазки в питательные среды…

Он отвел глаза от экранов и бросил взгляд на стекло. Камера, висевшая на сложном переплетении тяг и проводов, медленно перемещалась вокруг капсулы. Ливитт опять повернулся к экранам: их в лаборатории было три, и изображение на всех трех было одинаковое. Теоретически можно было бы включить не один, а три сканирующих прибора – по одному на каждый экран – и осмотреть капсулу в три раза быстрее. Однако этого-то они и не хотели, по крайней мере пока. Ведь как бы они ни старались, нельзя бесконечно оставаться настороже: Интерес постепенно снизится, внимание ослабнет. А если за одним и тем же изображением следят двое, то и шансы упустить что-либо важное снижаются вдвое…

Поверхность конической капсулы высотой 92,5 см и диаметром у основания 30 см составляет около 2800 квадратных сантиметров. Три последовательных осмотра – при пяти-, двадцати– и стократном увеличении – отняли два часа с небольшим. Когда эти два часа истекли, Стоун сказал:

– Надо было бы перейти к 440-кратному увеличению…

– Но?

– Я склонен сразу начать осмотр внутренней поверхности. Если ничего не найдем, всегда сумеем вернуться к наружной и докончить…

– Согласен.

– Начнем опять с пятикратного…

Ливитт припал к панели управления. Осмотр на автоматическом режиме стал теперь невозможен. Сканирующий аппарат был рассчитан на автоматическое слежение по контурам любого предмета правильной формы – куба, шара, конуса, но при осмотре капсулы изнутри камеру предстояло вести вручную. Ливитт установил линзы на пятикратное увеличение, включил ручное дистанционное управление и затем ввел камеру в отверстие контейнера.