Сфера, стр. 74
«Здесь» – это Я. Весь Я – от рождения, от цветущей клумбы, увиденной из окна, – до Смерти. Она, костлявая, тут, ждет, напоминает, подступает кладбищенским ужасом. Город – твоя жизнь, мистер Хайд. Вся, от первого крика до последнего выдоха.
Джимми-бог победил Смерть. Джимми-бог ушел в отставку. И ты тоже ушел, Том Тим Тот, напуганный лилипут! В мире картинок, в стране искусственных снов, пляжей и стрип-баров ты вдруг встретил Смерть. Ту, что подступает в стриженой, – и ту, что забрала Мирцу. Ежик вернулся, ты сам, юркий Тимми, помогал вытаскивать его за рыжую макушку, но простить – не простил. Чужая Смерть – слишком много для того, кто каждый день видит Свою.
А Джимми-Джон просто сбежал. Продал. Предал. Плюнул. И я на Акулу плюну. Мне можно, я просто человек, а Он, мерзавец и трус – бог. Мне можно – ему нет!
…Я – просто человек. Он – ПРОСТО бог.
[…………………………..]
Какой мост ближе? Номер два рядом, но к плотине подходить не хочется. Жалкие бурунчики у бетонных «быков» – вместо моря, вместо Волны, закрывающих горизонт… Мир замкнулся, сжался, как последний файл Джимми-Джона, его последний искусственный сон. Сознание, жалкий, бедный хамелеон, закуклилось, закрылось – туманом, пустой набережной, темной рекой…
Зря тебе кажется, Хайд, что все это возникло внезапно, из ничего. Ты согласился нырнуть в странную картинку mo8.jpg! Серый пляж, тихое море, гобелен в замке. Красиво, глянцево, тихо… Куда же возвращаться из такого Эдема? Вот ты и вернулся – сюда!
Еще бы немного, и ты бы привык, мистер Хайд! Джимми-бог старался не зря – ты создал свой собственный файл, свою собственную платформу над океаном. Она пока еще не очень по душе, как плохо разношенный ботинок. Но ведь и ты не зря гуляешь мимо чугунных перил. Разносится! Разносилась бы…
[…………………………..]
А ты, неспящий Джекиль, ангельский доктор! Не улыбайся во сне, умник! Тебе бывает хреново «там», тебя тошнит от твоего Сегодня, правда? Поэтому мой город и стал таким – ветхим, утонувшим в Позавчера. Ты вновь хочешь стать мальчишкой в белой панамке, мудрый Джекиль? Мастером погонь по чердакам и подворотням? Питером Пэном?
…Питер Пэн – звала меня Л, Нет, не она – Альда. Стриженая поняла.
«Здесь» нет твоего Сегодня, Джекиль! Не только я – ты, неспящий, пытаешься уйти, спрятаться, укрыться. Но Прошлое – лишь часть тебя и меня, город просто не выдержал, начал ветшать, рассыпаться. Зеленая пустыня, треснувшие камни среди травы…
Жизнь – не только Прошлое, доктор!
А я… А я слишком похож на тебя, Джекиль. Только храбрый лилипут попытался вмешаться. Тебе он тоже не понравился, доктор ангельский?
[…………………………..]
Мост номер один… Жаль, нельзя взлететь, подняться над черной рекой, над лже-Евфратом, прорваться за белесые облака, оставить внизу надоевший туман. Новый город осторожен, в нем нет крайностей. Утро, солнце, полет – Рай… Но если нет Ада, Рай ни к чему.
…Ты не узнал Мирцу, даже не увидел ее! И вновь – чему удивляться? Она появлялась, чтобы тревожить, напоминать: «Ты уходишь, Тимми!..» Верно, Ежик! Жалко, ты не выбила мне еще один зуб, рыжая! И плевать, что это тоже – не лучшая из примет.
Если не можешь убежать… Я не убегаю, Ежик!
Рыжая Мирца, стриженая Альда… Девушка в красном платье, в красной машине. «Alda-0003»… Почти не помню, почти ничего! Что там случилось, лилипут, подскажи?
Ты сам разрушил свой город, мистер Хайд! Разрушил – и создал новый, без Рая и Ада. Так чего же ты еще хочешь, злая бесхвостая обезьяна?
Чего хочу? Для начала – подойти к мосту.
…Гладкий влажный асфальт, узорный чугун по краям, посреди – рельсы несуществующего трамвая. И туман – сверху, где белесое небо, снизу – где черная вода. Переходить реку во сне – худшая из примет. Не так ли, мистер Хайд? Вот ты и спрятался за туманной рекой, подальше от самого себя. Так за что ты невзлюбил джинсовую Акулу? Он начинал с того же!
Слева – черная гладь, занавешенная белым, справа – асфальт, по которому никогда никто не ездит. Мост через Четвертую реку, через Ахерон, через океан Оно. В бесконечность, в Никуда.
…Первый шаг.
Позади – завоеванный покой, вожделенная тишина, сырой туман, за которым не увидишь страха. Маленькая уютная скорлупка, файлик с высшей защитой.
Впереди… Черная река, темный мост, белый туман. Не боишься, мистер Хайд? За мостом – не Эль-Рей, не солнечное утро, там не ждет пустой троллейбус и чистое шоссе. Там… А что Там?
[…………………………..]
…Уже темно. Сейчас появятся. Сначала нечто черное, длинное у самых ног, потом сядут вокруг, заговорят. Посочувствуют даже. Потом встанут, подойдут…
…За старым черным штакетником – черная пустошь. Деревья исчезли, исчезли кусты сирени, цветы. Пусто – ничего! Лишь возле обвалившегося крыльца – две могилы…
…Не смотреть на лица, не смотреть! Я знаю, кто собрался тут, кто пришел сюда – в неосвященную церковь, поздним вечером, среди темного кладбища…
…Их очень много – сосновых венков, их выносят из автобусов, ставят возле раскрытых дверей. Черные ленты, надписи серебрянкой, равнодушное белое небо, мелкие снежинки в тихом воздухе…
[…………………………..]
Думаешь, река спрячет, мистер Хайд? Не спрячет! От Смерти же ни единый не утече. И сюда доберутся клыкастые гости, нарушители чинной церемонии.
Эль-Фано. Испания. XV век.
Уже ничего не увидеть. Набережная, спасительный файл – за туманом, впереди тоже туман, внизу – черная вода. Прощай, скорлупка, ты честно пыталась меня защитить! Но я все равно бы не выдержал, все равно бы сунул нос в Гипносферу. В покое нет Ада, но нет и Рая.
[…………………………..]
…Ветер в ушах, ветер в глаза, белый огонь впереди. Вверх, вверх, рассекая воздух, разрезая пространство…
…Медленно-медленно, осторожно-осторожно, затаив дыхание, тихо, не спеша. Выше, выше, к яркому лику Луны, равнодушно взирающей из надмирного далека…
– …Уже? Мы летим?
…За распахнутой калиткой – знакомая клумба. Гипсовая пионерка поднимает руку с горном, а вокруг – густая тополиная зелень…
«… – Здесь жили, жили мы все, очень долго и очень счастливо. Смерть – всего лишь миг, а жизнь такая длинная. Мы остаемся с тобой, и твои папа и мама с тобой, и все твои друзья, и вся твоя жизнь…»
[…………………………..]
Какой короткий мост! С набережной казалось, что до противоположного берега… Нет берега! И тумана нет, и черной воды, и чугунных перил. Ничего – исчезло, сгинуло. Растаяло нестойкое марево, тонкая пленка привычного.
Мост кончился. Впереди…
…Красное, красное, красное, красное. Переливающееся облако, чуть подсвеченное изнутри… Оранжевые сполохи перед глазами, оранжевые зарницы, одна за другой… Желтый огонь, совсем близко, совсем рядом, у самых глаз, желтый… Зеленые квадраты, ровные, зеленые, острые углы, резкие грани… Голубое ущелье, голубая вода в ручье, голубая, голубая… Синие сталагмиты, синие, синий отблеск кристаллов… Фиолетовая пропасть, фиолетовая бездна…
Черный!
[…………………………..]
73а. БЕТСИ-ШЕФ
(Rezitativ: 2'32)
Шезлонги пусты. И веранда пуста, и дорожка, что вела к корту. И сам корт.
– Эгей!
На миг почудилось, будто минула тысяча лет. Стоит подойти чуть ближе, шевельнуть недвижный воздух – и все превратиться в пыль, бесцветную, горькую.
Бог ушел… Бог. А богиня?
– Привет, Тимми!
Знакомая тенниска, знакомые шорты. Все тот же ежик – как и в первую нашу встречу. Только не улыбается.
– Мирца…
Подошла, зачем-то покрутила в воздухе ненужной ракеткой. Поморщилась.
– Если собираешься извиняться, лучше заткнись. Мне даже ругаться не хочется. Пойдем, у нас, кажется, новый шеф.
Переспрашивать не стал. Извиняться – тоже. Не всех, подобно Елене Беранек, выпилили из авиационного дюраля. Вот и комната – тоже очень знакомая, гобелен на стене…
…Дракон пришед за Девицей, алкая ея пожерти. Рыцарь уже поспешах. Где Дракон?