Парк юрского периода, стр. 95

– Стало быть, вы не знаете, – Дженнаро начал раздражаться. – Вы не знаете, как выглядят их гнезда?

– Нет, – отрезал Грант. – Не знаю.

– Так… – протянул Дженнаро. – Вот вам и эксперты… очковтиратели чертовы…

Грант не обратил на него внимания. Он уже чувствовал запах серы.

А впереди клубился вулканический пар.

«Горячая здесь земля», – подумал Дженнаро, шагая вперед. Она была действительно раскаленной. То тут, то там грязь начинала пузыриться и как бы плевалась. Вонючие серные клубы пара, шипя, окутывали людей, поднимаясь на высоту их плеч. У Дженнаро было такое чувство, будто он попал в ад.

Он посмотрел на Гранта, который шел, не снимая наушников и прислушиваясь к сигналам. В ковбойских сапогах, джинсах и гавайской майке Грант выглядел хладнокровным смельчаком. А вся смелость Дженнаро куда-то улетучилась. Он страшно перепугался, попав в это зловонное, кошмарное место, и понимал, что где-то здесь неподалеку прячутся велоцирапторы. У Дженнаро просто в голове не укладывалось, как это Грант может сохранять спокойствие.

Или его сотрудница Сэттлер… Женщина спокойно шагала вперед и смотрела по сторонам.

– Вас это что, не волнует? – спросил Дженнаро. – Я хочу сказать, вы что-то уж очень спокойны.

– Нам нужно это сделать, – промолвил Грант. И больше не добавил ни слова.

Они продвигались вперед в клубах пара. Дженнаро потрогал пристегнутые к поясу гранаты и обратился к Элли:

– Почему он совершенно не волнуется?

– Может, и волнуется, – возразила она. – Но он ведь предвкушал этот миг всю свою жизнь.

Дженнаро кивнул и задумался: интересно, как это бывает? А у него было что-нибудь такое, чего бы он ждал всю жизнь? После некоторого размышления Дженнаро решил, что нет, не было…

Грант прищурился: солнце светило ему в глаза. Впереди, в туманной дымке, притаилось какое-то животное: оно следило за людьми, затем стремительно умчалось.

– Это был раптор? – спросила Элли.

– Мне кажется, да. А может, какой-нибудь другой зверь. Но в любом случае не взрослая особь. Элли предположила:

– Вероятно, он хотел сбить нас со следа?

– Вполне возможно.

Элли рассказала Гранту, как рапторы играли с ней у забора, чтобы отвлечь ее внимание от крыши, на которую тем временем забирались их сородичи. Если это было действительно так, то, значит, они превосходят по своим умственным способностям почти все живые организмы на Земле. Обычно считалось, что способностью строить и выполнять планы обладают только три вида живых существ: шимпанзе, гориллы и люди. Но, может быть, динозавры тоже в состоянии это делать…

Раптор появился снова, он выскочил на свет, а затем, взвизгнув, отпрыгнул в сторону. Похоже, он действительно пытался сбить их с толку. Дженнаро нахмурился.

– Насколько они умны? – спросил он.

– Если считать, что они близки к птицам, – сказал Грант, – то их ум приведет вас в восхищение. Последние исследования показали, что серый попугай обладает способностью к абстрактному мышлению ничуть не меньше шимпанзе. А шимпанзе вполне в состоянии освоить элементы человеческого языка. Так вот, исследователи обнаружили, что эмоциональное развитие попугаев соответствует развитию трехлетнего ребенка, однако их ум не подвергается сомнению, попугаи могут мыслить символами.

– Но я никогда не слышал, чтобы попугай кого-нибудь убил, – проворчал Дженнаро.

Издалека доносился шум прибоя. Вулканические испарений остались уже позади, теперь перед Грантом и его товарищами расстилалась местность, усеянная большими валунами. Маленький раптор взобрался на камень и вдруг исчез.

– Куда он мог подеваться? – удивилась Элли. Грант прислушивался к звукам, раздававшимся в наушниках. Писк прекратился.

– Он убежал.

Они торопливо пошли вперед и обнаружили среди скал небольшую нору, похожую на кроличью. Диаметром она была примерно в полметра. Пока они ее разглядывали, звереныш появился снова, он щурился на солнце и моргал. А затем ускакал.

– Ни за что! – воскликнул Дженнаро. – Я туда ни за что не полезу!

Грант не промолвил в ответ ни слова. Они с Элли начали доставать снаряжение. Вскоре Грант присоединил к портативному монитору маленькую видеокамеру. Он привязал к ней веревку, включил камеру и спустил ее вниз, в нору.

– Да вы так ничего не увидите! – сказал Дженнаро.

– Ничего, пусть будет хоть так. – откликнулся Грант.

В верхней части норы было не так уж темно, и они смогли разглядеть гладкие грязные стены. А затем проход резко расширился. В наушниках послышался какой-то визг. Потом более низкий, трубный звук. Потом новые шумы – их явно издавало множество животных.

– Да, это похоже на гнездо, – сказала Элли.

– Но ведь вы ничего не видите! – воскликнул Дженнаро и утер пот со лба.

– Не вижу, – согласился Грант. – Но зато слышу. Он еще немного послушал, а затем вытащил камеру из норы и положил на землю.

– Ладно, давайте начинать.

Грант полез к норе. Элли достала фонарь и электроокер. Грант надел противогаз и неловко пополз по-пластунски.

– Вы шутите?! Неужели вы действительно собираетесь сюда залезть? – ахнул Дженнаро. Грант кивнул.

– Меня это не вдохновляет. И все же я полезу туда первым, за мной – Элли, за ней – вы.

– Погодите, погодите минутку! – встревожился Дженнаро. – Почему бы нам сперва не забросать нору гранатами с нервно-паралитическим газом? А уж тогда можно и спуститься. Вам не кажется, что это более разумно?

– Элли, вы достали фонарь? Элли протянула Гранту фонарь.

– Ну, так что? – продолжал настаивать Дженнаро. – Что вы на это скажете?

– Да я бы с удовольствием, – откликнулся Грант и полез в нору. – Но вы когда-нибудь видели, как умирают, отравившись газом?

– Нет…

– Обычно это вызывает конвульсии. Страшные конвульсии.

– Ну, мне очень жаль… это, конечно, неприятно, но…

– Послушайте, – перебил его Грант. – Мы должны спуститься сюда и посмотреть, сколько динозавров вылупилось из яиц. Если сперва отравить животных, то они в судорогах упадут на гнезда, и мы не сможем разглядеть, что в них лежало. Поэтому так поступить нельзя.

– Но…

– Вы создали этих животных, мистер Дженнаро.

– Я их не создавал!

– Они были созданы благодаря вашим капиталам. И вашим усилиям.

Вы помогли создать их. Так что они – ваше творение. И вы не можете их теперь убить просто потому, что у вас пошаливают нервишки.

– Да какие, к черту, нервишки? – вскричал Дженнаро. – Я напуган до смерти…

– Пошли за мной! – скомандовал Грант. Элли протянула ему электрошоке?. Он начал спускаться в нору, ворча. – Тесновато тут.

Грант выдохнул воздух, вытянул руки и вдруг, тихо охнув, исчез.

На Элли и Дженнаро зловеще смотрела черная, зияющая дыра.

– Что с ним случилось? – в тревоге заметался Дженнаро.

Элли подошла к норе и, наклонившись, прислушалась. Включив рацию, она негромко позвала:

– Алан!

Последовало долгое молчание. Наконец до них донесся слабый голос:

– Я здесь.

– Все в порядке, Алан?

Опять долгое молчание. Когда Грант все же заговорил, его голос звучал как-то странно; в нем был чуть ли не благоговейный ужас.

– Все отлично, – ответил он.

Почти парадигма

Оставшийся в гостинице Джон Хэммонд мерил шагами комнату Малкольма. Хэммонд нервничал, ему было не по себе. Последний приступ красноречия отнял у Малкольма все силы, и он впал в кому. Хэммонду стало казаться, что он вот-вот умрет. Конечно, они вызвали вертолет, но Бог знает, когда этот вертолет появится на острове. При мысли о том, что Малкольм может умереть, Хэммонд преисполнился тревоги и ужаса.

И вот парадокс! Хэммонд переживал возможную гибель Малкольма так остро именно потому, что он терпеть не мог математика. Он расстраивался из-за него больше, чем расстраивался бы из-за лучшего друга. Хэммонд чувствовал, что смерть Малкольма станет для него как бы последней отповедью, а этого Хэммонд перенести не мог.