Парк юрского периода, стр. 34

Однако в конце концов усилия Ву увенчались успехом. Он сделал то, что, по всеобщему мнению, сделать было невозможно… по крайней мере, за такое короткое время. И Генри Ву считал, что опыт и достижения дают ему какое-то право голоса. Но вместо этого его влияние уменьшалось с каждым днем. Динозавры уже существовали. Техника их получения была отработана настолько, что стала рутиной. Методика была доведена до совершенства. И Джон Хэммонд больше не нуждался в услугах Генри Ву.

– Это было бы прекрасно, – произнес в телефонную трубку Хэммонд.

Потом немного послушал, что ему говорят в ответ, и улыбнулся, посмотрев на Ву – Прекрасно. Да-да. Прекрасно. Хэммонд повесил трубку.

– На чем мы остановились. Генри?

– Мы говорили о второй фазе, – напомнил Ву – Ах, да… Но мы же это уже обсуждали. Генри…

– Я знаю, но вы не осознаете…

– Извини меня. Генри, – перебил его Хэммонд, в голосе которого зазвучали нетерпеливые нотки. – Я все осознаю. И я буду с тобой откровенен. Генри. По-моему, у нас нет никаких оснований для того, чтобы пытаться улучшить реальность. Каждое изменение в геноме [10] было вызвано либо необходимостью, либо какими-нибудь юридическими требованиями. В дальнейшем мы можем производить измерения, чтобы повысить устойчивость животных к болезням или в других целях. Но я не думаю, что мы должны стремиться улучшить реальность просто потому, что так вроде бы будет лучше. У нас в Парке обитают настоящие динозавры. Это именно то, что люди хотят увидеть. И они должны их увидеть! Это наш долг, Генри. Так будет честно. Генри.

По-прежнему улыбаясь, Хэммонд открыл перед Ву дверь, давая понять, что пора уходить.

Контрольный пост

Раздосадованный Грант посмотрел на экраны мониторов в темном помещении центрального поста. Грант не любил компьютеры. Он знал, что это старомодно, современный исследователь должен рассуждать по-другому, но ему было наплевать. Кое-кто из парней, работавших на него, обожал компьютеры и общался с ними на равных, как с людьми. Грант же ничего подобного не чувствовал. Компьютеры всегда казались ему чем-то совершенно чуждыми, загадочными, таинственными машинами. Даже фундаментальное различие между операционной системой и прикладной программой приводило его в смятение и отчаяние, он словно попадал в чужую страну, в географии которой он никак не мог разобраться. Однако Дженнаро, замечал Грант, не ощущал дискомфорта, да и Малкольм чувствовал себя в своей стихии, работая на компьютере; он посапывал носом, словно ищейка, взявшая след.

– Интересуетесь системой контроля? – спросил, поворачиваясь в кресле, дежуривший на центральном посту Джон Арнольд.

Главный инженер был худым, нервным мужчиной лет сорока пяти, который непрерывно курил одну сигарету за другой. Он покосился на коллег, сидевших в комнате.

– У нас невероятно надежная система контроля, – заявил Арнольд и закурил очередную сигарету.

– Например? – поинтересовался Дженнаро.

– Например, слежение за ящерами. – Арнольд нажал клавишу, и на висящую на стене карту, закрытую стеклом, наложилась сетка ломаных линий.

– Это наш молодой Т-рекс. Маленький рекс. Здесь воспроизведены все его перемещения по Парку за последние четыре часа. – Арнольд еще раз нажал клавишу. – А вот то, что было вчера. – Очередное нажатие на клавишу. – А это – позавчера.

Линии наслаивались друг на друга, напоминая детские каракули. Но все каракули были сосредоточены в одном месте, на юго-восточном берегу лагуны.

– Вы видите, у него есть своя территория, – сказал Арнольд. – Он молодой, поэтому предпочитает держаться возле воды. И подальше от взрослого тиранозавра. Если сравнить перемещения большого и маленького тиранозавров, станет понятно, что их пути никогда не пересекаются.

– А где сейчас большой реке? – спросил Джениаро. Арнольд нажал другую клавишу. Сетка исчезла, зато на полях к северо-западу от лагуны появилось светящееся пятно с условным цифровым обозначением.

– Он здесь.

– А маленький тиранозавр?

– Черт, да я сейчас вам покажу всех животных в Парке! – воскликнул Арнольд. Карта начала зажигаться, будто рождественская елка, одновременно вспыхивала не одна дюжина световых пятен, каждое было снабжено своим номером. – Вот где находятся в данную минуту все двести тридцать восемь ящеров.

– Ас какой точностью это показано?

– С точностью до полутора метров. – Арнольд затянулся сигаретой. – Давайте сделаем так: вы проедетесь по Парку на машине и сами убедитесь в том, что животные на своих местах – точь-в-точь как показано на карте.

– А как часто выясняется их местонахождение?

– Каждые тридцать секунд.

– Что ж, это впечатляет, – сказал Дженнаро. – А каким образом удается этого достичь?

– У нас по всему Парку установлены датчики, – пояснил Арнольд. – Большинство из них передают информацию по проводам, а некоторые – по радио. Естественно, датчики не могут сказать, о каком виде ящеров идет речь в том или ином случае, но у нас есть система распознавания видеообразов. И даже если мы не смотрим на монитор, это делает за нас компьютер. Он проверяет местонахождение каждого динозавра.

– А компьютер никогда не ошибается?

– Только когда дело касается малышей. Он может их порой перепутать – образы слишком малы. Но нас это не волнует. Малыши почти всегда держатся около взрослых. Ну к потом есть же разбивка по размерам.

– А это что такое?

– Раз в пятнадцать минут компьютер разделяет по размерам животных всех категорий, – сказал Арнольд. – Вот так.

– То, что вы здесь видите, – продолжал Арнольд, – это результат отдельной системы подсчета. Он. не основан на системе слежения. Это как бы свежий взгляд. Основная идея состоит в том, что компьютер не может ошибиться, поскольку он сравнивает два разных способа получения информации. И если животное исчезнет, мы уже через пять минут будем об этом знать.

– Понятно, – протянул Малкольм. – А это когда-нибудь подвергалось проверке?

– Ну, в некотором смысле да, – сказал Арнольд. – У нас погибло несколько видов животных. Отнелия запуталась в ветвях дерева и погибла от удушья. Один из стегозавров умер от желудочно-кишечного заболевания, которым до сих пор страдают ящеры. Гипсилофодонт упал и сломал себе шею. И в каждом случае, как только животное переставало двигаться, поступление цифровых данных прекращалось, и компьютер подавал сигнал тревоги.

– Не позже, чем через пять минут.

– Да.

Грант сказал:

– А что это за цифры в правой колонке?

– Номер версии. Самые последние ящеры – это версия 4.1 или 4.3. Сейчас мы собираемся приступить к производству версии 4.4.

– Номер версии? Это что, программное обеспечение? Новые модификации?

– Ну, в общем, да, – кивнул Арнольд. – В каком-то смысле это можно назвать программным обеспечением. Как только мы обнаруживаем изъян в ДНК, ребята из лаборатории доктора Ву приступают к работе над новой версией.

Идея нумеровать живые существа, словно мягкие компьютерные диски, модернизировать и подправлять их смутила Гранта. Он даже не мог объяснить почему – сама эта мысль была слишком новой и смелой, – однако он инстинктивно чувствовал какое-то отторжение. В конце концов, это все-таки живые существа…

Арнольд, очевидно, обратил внимание на выражение его лица, потому что сказал:

– Послушайте, доктор Грант, вам не следует обольщаться на счет этих тварей. Очень важно помнить, что они созданы искусственно. Созданы человеком. И тут могут быть разные технические дефекты. И как только мы их обнаружим, сотрудники доктора Ву должны приступить к разработке новой версии. А нам необходимо отслеживать каждый шаг уже имеющейся версии.

– Да-да, конечно! – нетерпеливо воскликнул Малкольм. – Но давайте вернемся к системе подсчета. Насколько я понимаю, все подсчеты базируются на показаниях датчиков движения?